Щегол, если бы хвост был за ним? Остался сидеть бы на одном месте и ждал бы, пока кто-то заберет его. В этот момент он в очередной раз осознал свою беспомощность перед реальной угрозой. Одно дело фантазировать о том, какой ты крутой боец, раз выиграл пару соревнований, и совсем другое — стоять лицом к лицу с человеком, который может в любой момент достать нож или пистолет. Он еще слишком сильно любит свою прошлую жизнь, чтобы распрощаться с настоящей жизнью. Щегол до самого последнего дня будет надеяться на то, что однажды найдет выход обратно.

Автобус подъехал к остановке почти сразу, и Щегол залетел в него одним из первых. Всю дорогу он не оборачивался и не позволял себе думать о том, что прямо сейчас за ним кто-то идет. Но сейчас он позволил себе взглянуть назад. Слишком много людей, слишком много мужчин и слишком много серых курток. Ухватившись за поручень, Щегол почувствовал, как воздух к легким словно перекрыли краном. Сначала его становилось все меньше, а потом он полностью перестал чувствовать свои легкие.

Сколько минут?

Через сколько минут он умрет?

Ладони вспотели, и поручень начал выскальзывать из них, как сон в последние секунды утра. Горло начало гореть, будто Щегол вдыхал не воздух, а пламя костра. Люди в автобусе толкали его от одного к другому, словно это вовсе не Щегол, а футбольный мяч. Они смешались в одно сплошное пятно, которое так и норовило засосать в себя Щегла, сделав его своей неотъемлемой частью. Пятно хотело, чтобы Щегол задохнулся, умер во всей этой куче одинаковых лиц. Пятно становилось темнее и заполняло все пространство вокруг. Оно забирало в себя весь воздух и заполняло собой легкие Щегла, которые итак уже были на пределе. На глазах выступили слезы, и Щегол распахнул рот, стараясь ухватить хоть немного воздуха, чтобы выжить. Почему никто не видит, что он умирает? Неужели нужно закричать, чтобы хоть кто-то обратил внимание на то, что еще минута, и он свалится замертво на мокрый и грязный пол автобуса. Перед лицом мельтешила чья-то спина, и от этого навязчивого движения к горлу поступила тошнота.

Как глупо.

Сизый сейчас пытается спасти их обоих, сбив со следа человека, что преследовал их весь день. Он рискует жизнью и находится один вдали от Гнезда, от дома, где ему хоть кто-то смог бы помочь. Возможно, сейчас он ровно также надеется на чью-то помощь, а его так никто и не видит. Возможно, его убьют. А Щегол не может дышать из-за того, что его с головой накрывает паническая атака. Задавленный со всех сторон людьми в автобусе его трясет от недостатка воздуха. Как глупо. Умереть в автобусе за спиной какой-то бабушки с гигантским пакетом. Как глупо. Постоянно прятаться за чью-то спину. Он должен был остаться, помочь и хоть раз в жизни принести пользу Птицам. Услышав свою остановку, Щегол вывалился из автобуса, словно мешок с опилками. Воздух. Только бы вдохнуть воздух. Он ворвался в легкие и обжег, как раскаленное железо. Щегол ухватился за него, как за последнюю ниточку, ведущую к жизни, и не смог справиться с ней, закашлявшись.

Надо будет отстирать куртку Сизого, а то вся в грязи.

Сизый. Щегол вскочил на ноги и бросился бежать в сторону Гнезда. Если поспешить, он успеет сообщить обо всем Соколу, и тот поможет. Сокол спасет его. Ботинки все еще скользили по грязному снегу, и Щегол спотыкался через каждый второй шаг, но не останавливался. Если его остановка стоит остановки чьей-то жизни, то он устанет, будет ползти от изнеможения, но не остановится. Сосны мелькали перед лицом, и тропинка струилась с пригорка. Осталось совсем немного до поляны, где Сокол оставлял «Буханку», а там рукой подать до Гнезда. Поломанная береза, два пня и уже видно маленький домик в лесу, где обещают безопасное место.

* * *

Дверь с грохотом захлопнулась, и Сокол вздрогнул от неожиданности. Он ждал Ласточку уже около часа возле городской больницы. В город она уехала раньше, и Сокол решил забрать ее, чтобы потом вместе заехать в одно место. Когда она закрыла дверь, то тут же посмотрела на Сокола. Ее лицо на первый взгляд было абсолютно спокойным, но Сокол легко мог считать по глазам эту тупую злость.

— Объяснишь, к чему были эти смотрины с утра? — Ее губы вытянулись в тонкую линию, а нос слегка поморщился.

— Что-то не так? — Сокол вдохнул сигаретный дым и завел машину.

— Зачем ты привел Щегла на наши тренировки? — Ласточка выделяла каждое слово интонацией.

— Ну, вообще его привел Глухарь. — Сокол улыбнулся, переводя взгляд на Ласточку. — Щегол теперь будет с тобой тренироваться.

— С какой радости?

Сокола нисколько не смущала бурная реакция Ласточки на Щегла, а казалось, наоборот, даже веселила. Он не торопился с ответом и снова выдохнул дым, прежде чем вернуться к диалогу.

— Ему нужно учиться. Тебе нужно выпустить пар. Идеальная совместимость.

— Меня вполне устраивали тренировки с тобой, — Ласточка свела брови на переносице, так и не прекращая всматриваться в лицо Сокола.

— Поверь, со Щеглом будет только лучше, — он засмеялся на этих словах, чем еще сильнее разозлил Ласточку. — Щегол — отличный вариант. Он молод и полон сил. Он не такой грязный и гнилой, в отличии от меня. Радуйся.

— Ты, блять, издеваешься надо мной?

— Я желаю тебе только всего хорошего, сестренка.

Ласточка закрыла глаза и глубоко вздохнула. Она надеялась, что вместе с воздухом из легких из головы исчезнет вся злость. Дыхательная гимнастика не помогала, а нервы уже итак вытянулись в струну. Когда она взглянула за окно, то сразу же узнала пейзаж. Печальные домики, разобранные машины и распахнутые двери подъездов, потому что здесь некому платить за домофон. Появилось ощущение, что в живот воткнули огромный нож и прокрутили его, смешивая все внутренности в кашу. Как бы она не хотела, но боль исходила не от ножа, а от давящего ощущения безысходности в груди. Оно было куда сильнее и большее, чем какой-то там нож.

— Зачем? — Вместо слов получился какой-то жалостливый шепот.

— Нам нужны деньги.

— А я тебе здесь зачем…. — Голова закружилась, и боль начала стучать по вискам, как молот по наковальне. — Меня сейчас вырвет.

— Я привык к твоей компании, — Сокол скривил угол губ, от чего Ласточку затошнило еще больше. — Ты что, до сих пор боишься? Ну же, ты ведь сильная девочка.

— Я тебя ненавижу, — Ласточка прохрипела, сгибаясь пополам на сидении.

* * *

— За нами следили… — Щегол все еще не