не в цивильном костюме, а в домашнем халате со смешными кистями на поясе. И совсем не похож был на бравого военного.

— Пусть это остаётся твоей тайной, — Кунцевич улыбнулся. — Тогда мне вот что поведай. Офицер, стало быть, не удивился записке?

— Мне показалось, нет, — после некоторого раздумья сказал парнишка. — Принял как должное.

— Хорошо. Может быть, после прочтения что-нибудь спросил? Может, испугался?

— Нет, я не заметил, — серьёзно сказал малец.

— Ты потом того незнакомца встречал в городе?

— Нет, — покачал головой, — ни разу.

— Случаем, не слышал, где они должны были встретиться?

2

Тимофей Петрович достал из кармана носовой платок размером в квадратный фут и вытер вспотевший лоб, глянув исподлобья на полицейского.

— Любезный господин Лыхтин, может быть, вы что-то полезное для дознания слышали, или вспомнили какую подробность?

— Простите, Николай Семёнович, — мы тут в постоянных трудах и насущных заботах, — он развёл руками. — Я извиняюсь, но всё-таки смерть уважаемого Николая Ивановича для нашей камеры — всего лишь смерть. Она не избавила нас от той работы, что мы выполняем. Как ни печально это звучит, но человек уходит в мир иной, а жизнь продолжается, — купец мельком взглянул на чиновника для поручений и посетовал на себя за слишком длинный язык.

— Вы правы, Тимофей Петрович, дни идут за днями, а тот, кто забрал чужую жизнь, ходит по земле и, наверное, не задумывается о содеянном. Разве ж это справедливо?

Купец стоял, устремив взгляд в пол. Спустя некоторое время он наконец произнёс.

— Несправедливо.

— Тогда, Тимофей Петрович, оставим философские размышления профессорам, а сами спустимся с божественных высот на нашу грешную землю. Скажите, в то время, когда господин Власов служил при камере, были ли чрезвычайные обстоятельства или случаи, когда Николай Иванович получал угрозы?

— При нашей службе без таких происшествий не обходится. Сами посудите: должники хотят больше денег получить, а не всегда такое получается. Торги-с непредсказуемы.

— Не припомните ли людей, угрожавших Власову?

— Николай Семёнович, — с обидой в голосе произнёс купец, — годков-то сколько миновало? Нынче я не вспомню, кто мне самому намеревался голову оторвать, а вы говорите о том, что с другим человеком было более трёх лет тому.

— Ну, бумаги же сохранились в вашем архиве? Может быть, глядя на фамилии или адреса, что припомните?

— Ну, не знаю, — Лыхтин пожал плечами. Потом в его глазах сверкнули огоньки. — Николай Семёнович, может быть, вам лучше обратиться к Ольге Николаевне?

Власков сделал вид, что задумался над предложением казначея Аукционной камеры. Даже потёр пальцами висок.

— Пожалуй, можно поговорить и с ней. Где она сейчас?

— Здесь, как всегда, работает с документами, — и махнул рукой куда-то в сторону двери.

— Благодарю. Я, пожалуй, — произнёс, словно в задумчивости, чиновник для поручений, — по вашему совету поговорю с ней.

При виде чиновника для поручений при начальнике сыскной полиции во взгляде Ольги Николаевны промелькнуло, как ему показалось, неосознанное чувство страха. Николай Семёнович не выдал своего удивления, хотя в груди что-то ёкнуло, словно он нашёл давно утерянную ценную вещь.

— Здравствуйте, Ольга Николаевна.

Женщина скользнула взглядом по визитёру и остановилась на его лице.

— Добрый день, — сухо ответила она.

Власков почему-то почувствовал себя неудобно, словно пришёл не вовремя в чужой дом.

— Вы нашли убийцу Николая? — теперь женщина смотрела на него с интересом.

— Увы, он пока ещё ходит на свободе.

Ольга Николаевна прикусила нижнюю губу.

— Но есть подвижки в дознании, и мне кажется, мы находимся на верном пути, — продолжал Власков.

— Вам кажется или вы уверены?

— Уверен, — быстро сказал Николай Семёнович из-за боязни разочаровать женщину.

— Вашими бы устами… — она склонила голову к правому плечу. — Видимо, неспроста вы опять пожаловали в нашу богадельню.

— Совершенно верно. Неспроста. — Власков тяжело вздохнул, словно пришёл не для допроса свидетельницы, а для того, чтобы положить голову на плаху. — Вы довольно близко знали Николая Ивановича?

— Да, господин Власков, я знала Николая Ивановича. Я не знаю, что вы вкладываете в смысл произнесённых слов. Но я, — она гордо подняла голову и вдруг выпалила: — да, я была его любовницей. Была, — и расплакалась.

— Ольга Николаевна… — Власков остолбенел. Он не знал, что предпринять, пока не заметил на столе кувшин и стакан. Он налил воды и подал плачущей женщине.

— Благодарю, — она сделала большой глоток и поставила стакан на стол, потом смахнула слёзы. — Что вы хотели узнать?

— Как вам сказать…

— Говорите уж, я привыкла ко всяким словам.

— Николай Иванович не рассказывал вам о своих трудностях?

— Нет, что вы! Николай никогда бы не опустился до жалоб, притом женщине, с которой он имел… связь, — последнее слово она выговорила с трудом, будто слёзы вновь готовы были пролиться из глаз.

— Ольга Николаевна, простите меня за визит, но поверьте, я интересуюсь Николаем Ивановичем и… вами не ради обывательского любопытства. У меня служба такая — разыскивать преступников. И приходится помимо собственной воли проявлять дотошность к чужой личной жизни. Иной раз именно там кроется мотив преступления.

— Я понимаю вашу обеспокоенность, и меня тоже простите за вспыльчивость. Мне пришлось перенести… не слишком хорошее отношение окружающих к той уже почти позабытой ситуации. Вы сейчас мне напомнили о… Хорошо, что вас интересует? — резко сменила она тему разговора.

— Может быть, вы припомните, был ли Николай Иванович перед уходом из камеры чем-то обеспокоен, или вы слышали от него какие-либо… нет, не жалобы, — быстро добавил Власков, — ну, не знаю… Может быть, нелестные слова в чей-либо адрес? Или была какая-нибудь ссора с кем-нибудь из клиентов, недовольных продажей?

— Николай Семёнович, как вы понимаете, тот период для меня был не самым лёгким. Так что мнение окружающих стало не слишком важным, да и окружающая действительность воспринималась, как в тумане.

— Если вы сможете что-то вспомнить, то очень поможете дознанию.

Женщина сощурила глаза.

— Не могу, — она сжала губы.

— Даже самая малость может помочь.

— Понимаю, но…

— Ольга Николаевна, пусть будет так. Но о чём-то ведь вы с Николаем Ивановичем разговаривали? Делились своими заботами?

— Да, — сказала женщина, — но не думаю, чтобы те наши разговоры способствовали вашему розыску преступника.

— Возможно, вы правы, — у Власкова промелькнула мысль, что он и в самом деле попусту теряет здесь время. — У Николая Ивановича были приятели?

— Как у каждого мужчины.

— Вы, случаем, их не знали?

— Отчего же? Варламеев, если не ошибаюсь, Александр Андреевич, из Военно-медицинского управления. Линдсберг… нет, он представлялся Карлом фон Линдсбергом — по-моему, гвардейский офицер из