маленький карман пространства, используя твои воспоминания.

– И нас нельзя здесь найти?

– Нет. Мы скрыты и защищены от всего, что может причинить тебе вред. Но моя магия не может долго поддерживать разлом.

Хейвен не хотелось возвращаться в Ведьмин лес, но, по крайней мере, теперь она была достаточно сильна, чтобы защитить себя.

– Смесь темной и светлой магии, которую я создала. Почему это сработало, когда магия света сама по себе не действовала?

Столас на ходу откинул назад свой плащ, и Хейвен вздрогнула, вспомнив историю его происхождения.

– Я предполагаю, что темная магия смогла замаскировать светлую и предотвратить ее утечку. Или, возможно, тьма каким-то образом защитила свет.

– Но ты говорил, что это может быть опасно?

– Магия всегда опасна, Зверек. Что касается смешивания двух видов магии… я не уверен в последствиях, но это был риск, на который не пошел бы более мудрый, более благоразумный человек.

Хейвен усмехнулась: никто никогда не относил ее ни к мудрым, ни к благоразумным.

– Что ж, мудрость и благоразумие не снимут Проклятие, не так ли?

В груди Столаса зародилось рычание, и он сердито посмотрел на Хейвен.

– Возможно, и нет. Но они сохранят тебе жизнь, а насколько мне известно, Зверек, находясь в Преисподней, ты не сможешь снять Проклятие. Так что, возможно, стоит пойти на компромисс.

Если бы он действительно знал ее, то не предложил бы ничего подобного. Но Хейвен не посмела ему возразить. Вместо этого она решила максимально использовать их время вместе.

– Ты сможешь удержать разлом, чтобы мы смогли потренироваться?

– Нет. – Его голос звучал решительно.

Хейвен разочарованно вздохнула.

– Давай отработаем всего одну уловку? Какую угодно. Пожалуйста. Мне так редко удается поспать, а я хочу знать все.

– Искусство владения темной магией не сводится к одной уловке, – прорычал Столас, но Хейвен могла поклясться, что ему приятно ее рвение, так как он криво усмехнулся.

– Ты прав. Но не мог бы ты научить меня как-нибудь защищать свои мысли от посторонних?

Столас посмотрел на нее, как на ребенка, и его пепельно-белые брови сердито сошлись в одну линию.

– Чтобы овладеть искусством защиты от чтения душ требуются столетия.

– Я согласна на любую помощь. Пожалуйста. – Хейвен выдавила застенчивую улыбку. – Я боюсь, что другие узнают о нашей договоренности, и не думаю, что они хорошо воспримут твое вторжение в мои сны. А ты?

Столас холодно посмотрел на нее, хотя в его глазах плясали веселые огоньки.

– Мне тысячи лет. Ты действительно думаешь, что сможешь манипулировать мной при помощи улыбки, чтобы получить желаемое?

Тысячи лет?! Богиня, спаси ее. Какой он древний!

– Я предпочитаю термин «опытный» или даже «умудренный жизнью», – холодно ответил Столас.

Ну конечно, этот ублюдок прочел ее мысли.

– Тебе больше подходит термин дрооб.

Столас выгнул бровь.

– Я не знаю, что это значит, но подозреваю, что ты права.

Хватит с нее. Его сообразительность убила вновь обретенное удовольствие, которое Хейвен получала в его присутствии.

Игнорируя ухмылку Столаса, подтверждавшую, что это чувство взаимно, она поправила плащ и протянула руку.

– Готов?

– Ты уверена, что достаточно окрепла? – Столас скептически оглядел ее тело. – Если хоть один осколок магии ведьмы остался внутри, он может загноиться и привести к смерти.

– Думаю, достаточно. – Хейвен помассировала грудь, вспомнив ужасный холод. – Прежде чем исцелить меня, ты каким-то образом наполнил меня чувством эйфории. У всех Ноктисов есть этот навык?

Глаза Столаса вспыхнули.

– Я думал, тебе не терпится избавиться от меня.

– Это всего лишь вопрос, – пожала плечом Хейвен.

Губы Столаса приоткрылись, словно он собирался снова отругать ее. Затем он взглянул на кончики своих пальцев.

– Не все Ноктисы обладают моими успокаивающими способностями, только некоторые из наиболее сильных. Это помогает нам сохранять ваше спокойствие, пока мы…

– Пока вы пьете нашу магию, – закончила Хейвен, выдержав его взгляд.

Столас внимательно наблюдал за ней, выискивая признаки брезгливости, но она не отводила от него взгляда.

– Тебя это пугает? – тихо спросил он.

Все еще выдерживая его пристальный взгляд, Хейвен покачала головой.

– Ты еще не выпил меня, а это значит, что не можешь считаться монстром в полной мере.

Волчья ухмылка изогнула его губы.

– Ты еще плохо меня знаешь.

Он двигался как дым. Прежде чем Хейвен успела отреагировать, Столас притянул ее к себе и прикоснулся своим холодным, гладким телом. Несмотря на провокацию, Хейвен не испугалась его близости… даже когда он провел носом по ее шее.

– Если ты пытаешься напугать меня, – прошипела она, извиваясь в его крепкой хватке, – то у тебя ничего не получается.

– Верно. Должно быть, поэтому от тебя так пахнет страхом. Потому что я тебя не пугаю. – Крылья широко расправились за его спиной, и он прорычал ей на ухо: – Держись крепче. Если упадешь, я не вернусь за тобой.

Хейвен лишь закатила глаза на внезапную перемену в его настроении, а мысли вернулись к изящной серебряной щетке, найденной в его ванной. Какая женщина могла бы мириться с его переменчивым характером? Какая женщина захотела бы терпеть такое?

Хейвен решила, что в один прекрасный день выяснит это.

Прямо перед тем, как они вернулись обратно в настоящий мир, она почувствовала, как Столас прижал подбородок к изгибу ее шеи.

– Если этот надутый Повелитель Солнца попытается прочесть твои мысли, подумай о слове «зловоние». – Хейвен буквально почувствовала, как его губы изогнулись в злорадной усмешке. – Это должно на некоторое время выбросить этого смазливого ублюдка из твоей головы.

– Это не причинит ему… серьезного вреда? – спросила она.

– Вреда не причинит, – развеселился Столас. – Но я бы на твоем месте держался на некотором расстоянии от него, когда ты будешь это делать.

«Спасибо тебе, Повелитель Теней», – подумала она.

Он легонько сжал ее талию в ответ.

Глава шестнадцатая

Столас оставил Хейвен на краю Ведьминого леса, недалеко от того места, где собрались Солисы. После того, как он исчез, она выждала целую минуту и лишь затем покинула холодные тени леса.

Оранжевые искры летели от пылающего у ручья костра. Сурай стояла поближе к огню, а возле нее хлопотали Рук и Бьорн.

Ашерон стоял чуть поодаль, его тело звенело от напряжения.

Как только Хейвен показалась из-за деревьев, Ашерон вскинул голову, и хотя выражение его лица оставалось настороженным, плечи все же расслабились, а сам он выдохнул.

Сурай обхватила ее руками и сжала так крепко, что Хейвен едва могла дышать. Она успела заметить, что одна половина тела Солнечной Королевы холоднее другой, и объятия Сурай напоминали прикосновение глыбы льда.

Хейвен вздрогнула, зная, какие мучения наверняка испытывала Сурай.

Убедившись, что с Хейвен