«А вдруг этот умник решил надуть меня и так поквитаться?» – сомневался Жгут. Но, не дрогнув, довел покупки до конца и сгрузил в гараже. Именно здесь он решил разбить ферму, свое поле чудес, на котором вырастут электронные монеты.

Следующий день они ладили ферму. Жгут свинтил по указаниям Никиты металлическую раму – каркас. На нее мальчик расставлял и крепил, извлекая из коробок, компьютерное железо. Он очень увлекся, допущенный к любимым игрушкам, и даже забыл, что сидит в заложниках.

Вечером запустили установку. Перед стартом Жгут сгреб мальчика за грудки и произнес свистящим шепотом, демонстрируя крайнюю лютость, – при этом он невольно копировал устрашающую мимику своих четвероногих постояльцев:

– Позовешь по Интернету на помощь – тебе не жить. И сеструхе тоже. Закопаю!

Мальчик выдержал давящий взгляд тюремщика и смело ответил:

– А если я помогу вам намайнить много денег, обещаете, что отпустите меня и Надю?

– Отпущу. Слово! – легко согласился Жгут. Он не стал объяснять, что распоряжаться пленниками не в его воле.

Еще через сутки Никита показал Жгуту на компьютерном мониторе всходы виртуального золота. Любимым занятием тюремщика стало следить за пополнением электронного кошелька. Он поверил в новые деньги и был опьянен открывающимися возможностями. Впервые в его пустой душе поселилась большая страсть. Таких сильных чувств, какие пробуждало в бывшем сержанте-контрактнике гудение майнящих видеокарт, он не испытывал даже в горячих точках, под пулями.

Жгут сделался криптоманом. Наркотик, на который он подсел, требовал увеличения дозы. Он мечтал запустить еще одну криптоплантацию – из мощных вычислительных узлов, асик-майнеров[5], как их называл мальчишка.

Три дня назад Жгут вернулся из города с десятком этих самых асиков в фургоне, на которые ухлопал все свои сбережения. Привез он и приказ Салата: выковырять глаз у одного из похищенных детей – «лучше – у девчонки» – и передать ему.

Поручение Жгуту не понравилось. Нет, он не ужаснулся ему, не отшатнулся, потрясенный. Его черствое сердце промолчало. Жгут сознавал, что раз вошел в серьезное дело, то нечего строить из себя теленка. Что заявить Салату? Что он, Жгут, не подписывался на кровь, а подряжался только дать детям крышу над головой? Не воображал же он, что добрые дяди сняли его дачу двум подросткам для летнего отдыха? Он сказал «а», Салат требует сказать «б», только и всего.

Вовсе не чудовищность происходящего вызывала протест Жгута. В другое время он бы победно потер руки. Не вечно же ему быть скотником! Авторитетные люди увидели в нем равного, взяли в солидное предприятие. Шаг из живодеров в палачи еще больше приблизит его к ним.

Но бесчеловечное поручение Салата входило в противоречие со стремлением к криптообогащению. Тронь Жгут девчонку, и судьба прибыльного начинания окажется под угрозой. Ее братец – а он упрямый, убедился Жгут – заартачится и не станет собирать и настраивать новую ферму. Удастся ли его нагнуть, заставить? Нет, лучше не рисковать, действовать с очкариком не кнутом, а пряником.

Однако противиться воли сообщников Жгут тоже не хотел. Как же быть? Ответ пришел из клетки с орангутанами. Жгут выгружал продолговатые коробки с асиками и раздумывал о поручении Салата под крики орангутана Ромы. Они становились все требовательнее и отчаяннее. Потеряв терпение, Жгут наведался в сарай.

– Ну что у вас тут?! – рявкнул в сердцах, подходя к клетке.

Ему достаточно было взгляда, чтобы все понять. Обезьяниха лежала неподвижно, с остекленелыми глазами. Рома отчаянно ахал и вскидывал над ней, словно в молитве, длинные лапы.

Жгут досадливо выругался. Возись теперь с дохлятиной, да и хозяин экзота спросит за падеж. Ничего, майнинг – Жгут произносил это вкусное слово, которое с трудом запомнил, с удовольствием – все покроет. Если, конечно, ему дадут развернуться в новом бизнесе. А вот если он начнет потрошить детей, вся его криптодобыча может накрыться медным тазом. Что им дался этот глаз!

И тут он встретился с тускнеющим взглядом мертвой Бэби. На удивление человеческим взглядом из-за светлых белков.

Рома не хотел отдавать свою подругу, не пускал человека в клетку. Жгуту пришлось привести девчонку, и только когда она успокоила вдовца, ему удалось забрать тушу. За домом Жгут содрал с орангутанихи шкуру и вырезал мертвые глаза. Один глаз опустил в стеклянную баночку со спиртом и завинтил крышку. Посмотрел баночку на свет.

«Глаз как глаз. Хотели глаз девчонки – получите глаз девчонки». – Жгут остался доволен своей липой.

Вечером он съездил в условленное место в парке Горького и вручил «домашнее задание» Салату. Тот, прикоснувшись к пальцам Жгута, гадливо отдернул руку. И Жгут понял, что прошел людоедский экзамен. Теперь крутой Салат брезгливо его остерегается. Он, Жгут, в его глазах человек отпетый, конченый, поистине отмороженный на всю голову. И это «повышение» грело самолюбие Жгута, всю жизнь выполнявшего приказы и грязную работу.

Он мог бы повторить вслед за Калигулой: «Пусть ненавидят, лишь бы боялись». Но Жгут не знал этой крылатой фразы. И беспокоился только о том, чтобы подлог не обнаружили, и он не потерял бы очки, полученные благодаря обезьяньему глазу. «Если обман раскроется, как бы мне со своими зенками не расстаться вместе с головой».

Впрочем, переживания были не по части Жгута. Два следующих дня он и Никита провели за постройкой и запуском новой фермы для выработки криптовалюты. Единственное, что отвлекало Жгута, – это постоянные крики овдовевшего орангутана. Беснование горюющего зверя тревожило собак, и они поднимали гам на всю округу. Жгут едва удерживался, чтобы не зарезать бородатого плаксу. Он боялся, что шум в конце концов вызовет любопытство и подозрения и приведет в его дом непрошеных гостей. Откроется и похищение, и золотоносное криптопроизводство.

Однако легко, с помощью ножа, решить судьбу обезьяны Жгут не мог. Он не хотел платить хозяину орангутанов неустойку. Достаточно и того, что доход его от постоя обезьян ополовинился. А деньги Жгуту нужны были позарез. Их поглощали криптофермы, которые сами пока дали только первые крупицы золотого песка. Обезьяний же хозяин обещал объявиться лишь через неделю.

И здесь Жгута выручала Надя Неелова. Она и днем и ночью легко утихомиривала рыжего буяна. Вот почему Жгут, имей он склонность к анализу, мог задуматься о том, насколько оказался зависим от похищенных детей. Зависим до того, что пошел на смертельно рискованный обман своих сообщников. Этим Жгут поставил себя на одну доску с детьми, на их сторону. А что было ему делать, если дети стали залогом превращения его, Жгута, в олигарха!

Поэтому, когда наутро от Салата вдруг поступил приказ «прятать концы»: ликвидировать детей, а тела их уничтожить, Жгут оказался перед непростым выбором…

Унылый ангел-хранитель, кроткие дети-подростки – мальчик и девочка, тучная золотозубая пенсионерка, благоухающий туалетной водой голубоглазый блондин в приталенном оранжевом пиджаке, бестолковая восторженная собачонка с махровыми полотенцами ушей до земли и он, Зацепин. Больше никого не было на тропическом острове, к длинному песчаному берегу которого жался плоский океан. «И это рай?» – спрашивал себя разведчик.