не приходил. Вы кушайте еще торт, мне-то одному столько не съесть. Вон он какой огромный.

— Потом, — сказал я. — Ты давай дальше рассказывай.

— Так а я вроде бы все уже рассказал. Этого я тоже в прошлый раз послал, но видишь — упертый оказался. Третий раз сегодня приперся.

— Ты Жемчужникову звонил? — спросил я у него.

— Нет еще, — он пожал плечами. — Зачем зря человека беспокоить, еще не случилось же ничего. Что я ему скажу? Ходят к нам подозрительные клиенты и вопросы разные задают? Так дураков на Руси лет на сто припасено.

— Тимофей Игоревич, это неправильно, — сказал Лешка. — Дяде Игнату нужно позвонить. Пусть он в курсе дела будет, что такая ерунда происходит.

— Все правильно, дед, — согласился я. — Жемчужников сам решит что нужно делать.

— Ну хорошо, уговорили, — улыбнулся он. — Вот с вами поговорю и позвоню, расскажу последние новости.

— Угу, — кивнул я. — Обязательно позвони.

Больше мы об этом не разговаривали. Пили чай и рассказывали деду, что у нас в школе новенького произошло. Жаловались на преподавателей, а еще Корвина нахваливали. Сказали, что еще немного и летать начнет. Дед за него очень переживал.

Он считал, что ворон — это такая птица, которая просто так прилетать не будет. Все время спрашивал, как там у него дела, а еще — начал он уже говорить или нет. Вот и этот раз не стал исключением.

— Много слов уже говорит? — спросил он.

— Не-а, — покачал я головой. — Ни одного пока еще. Зато клювом щелкает будь здоров. А еще мне кажется, он меня понимает… Так смотрит внимательно все время.

— Понимает, не сомневайся, Максим. Они птицы умные, — усмехнулся дед в свою белую бороду и посмотрел в окно. — На улице уже весна практически, ты видел? Еще немного, и пора будет мотоцикл из гаража выкатывать, застоялся он там.

— Вы что, мотоцикл водите? — удивленно спросил княжич.

— Угу, — кивнул дед и подмигнул мне. — Сейчас, конечно, с меня уже не тот гонщик… А раньше любил с ветерком прокатиться…

— Водит, еще и как, — сказал я Лешке. — В этом году обещал и меня научить. Так что скоро и я буду на мотоцикле гонять.

— Круто! — улыбнулся Нарышкин. — Так может быть вы и меня научите?

— Не-а, — покачал головой дед. — Просто так учить не буду. Только с разрешения отца. Мотоцикл — дело серьезное, это тебе не на машине ездить. Так что сначала у него спрашивай. Ну а если разрешит, тогда милости просим.

Мы еще немного посидели у него, он похвастался как хорошо дела идут и показал свою лабораторию, которую он все время новым оборудованием обставлял. Там у него уже целый научный центр получился по производству эликсиров. С домашней лабораторией ни в какое сравнение не идет.

Сами не заметили, как почти целый день у него просидели. Время так быстро пролетело! Когда уходили, пообещали деду, что будем чаще заезжать теперь. С учебой вроде бы полегче стало.

— Ибрагим, ты этого типа видел хоть раз? — спросил я у Турка, когда мы вышли на улицу.

— Мой господин, я его не очень хорошо рассмотрел, но мне кажется нет, — ответил призрак. — Почему вы думаете, что я должен его знать?

— Потому что он вопросы странные насчет рецептов задает, разве не ясно? Понимает, наверное, что это от кого-нибудь из Убийц чудовищ они к нам попали… Вот и выведывает, что и как, — ответил я и посмотрел на Турка. — Я подумал, что это кто-то из ваших.

— Не-а, не видел. Вы бы сразу сказали, я бы за ним проследил и выведал что он за личность.

— Ну ты даешь, Ибрагим! Как я мог тебе сразу это сказать, если даже еще ничего не знал про него, прозрачная твоя голова?

— Ладно, Макс, не переживай, — успокоил меня Лешка. — Твой дед сегодня дяде Игнату позвонит, а он там разберется что к чему.

В ответ я промолчал. Что тут скажешь? Остается надеяться, что так и будет. Вот только нужно деду вечером перезвонить и напомнить на всякий случай, а то он такой, что в самом деле будет ждать, пока что-то случится. Потом поздно будет.

Пообедать мы решили в пивной «Бычий глаз». Очень хотелось горячего кваса. Солнце хоть и светило, а как-то холодно было. Казалось, что сырость аж до самых костей пробирает.

Овчинников нам обрадовался, как старым друзьям и все перед Нарышкиным раскланивался. Даже сказал, что будет тоже его бесплатно квасом поить, самое главное, чтобы княжич к нему заходил почаще. А еще лучше на ужин, когда народу побольше. Говорит, к ужину у них повара лучше готовить начинают.

Вот же хитрый мужик, своего не упустит! На самом деле просто хочет, чтобы видели, что у него юный княжич ужинает. Разве можно лучше рекламу придумать?

Ну а когда узнал, что мы к нему не только кваса попить зашли, но еще и пообедать намереваемся, то сам лично начал нам блюда советовать и в результате весь стол нам заставили. Нам столько не то, что вдвоем, но и всемером не осилить.

Из «Бычьего глаза» мы с Лешкой выкатились как два бочонка. Даже разговаривать не могли толком, только смотрели друг на друга и головами качали.

— Ерунда, мой мальчик, что ты там съел? Пару тарелок мяса? Я в твои годы мог слопать половину барашка и еще место для десерта осталось бы, — наврал в своем стиле Дориан.

— Угу, ты еще скажи, что мог теленка на обед слопать, брехло…

— Зачем мне тебя обманывать? — не унимался Мор. — Если бы ел телят, то так и сказал бы. А половину барашка — запросто.

— Ладно, хватит заливать, тебе врать — как с горы катиться.

— Слушай, Макс, а мы еще хотели перед призраками на Приозерный заехать, вишневых пирожных взять, чтобы в «Китеже» на ночь чай попить, — напомнил мне Нарышкин.

— Ну их… Что-то не хочется мне пирожных после такого обеда. Завтра с девчонками поедим.

— Я тебя прямо не узнаю, — хохотнул княжич. — Темников по собственной воле от пирожных отказывается, кому сказать — не поверят.

— Вот видишь, оказывается и такое бывает, — улыбнулся я, затем вспомнил про конфеты «Мишка на севере», которые Лешка специально для меня держит. Открыл бардачок и вытащил парочку. — Вот разве что конфетку одну на дорожку.

— Совсем другое дело, — одобрительно кивнул Нарышкин. — Узнаю своего друга.

— Ну так конфеты, это же тебе не пирожные. Для парочки всегда место найдется.

Тем временем мы давно уже выехали из Морока и катили к моей квартире, где нас ждали призраки. По пути Лешка выпил эликсир, который позволял ему их видеть и даже не вздрогнул при виде Турка, сидевшего