из этих газет им и принадлежит. Часть статей явно писалась на заказ. Лишь в редких изданиях события описаны весьма нейтрально. Но то, что статьи о вас на первых полосах, это точно.

— Прекрасно, просто прекрасно, — ещё сильнее оскалился я.

— Господин, вы вообще нормальный? — скептично посмотрела она на меня.

— Ох, Инга. Всё же до деда, в некоторых делах, ты пока не дотягиваешь. Позвони ему и спроси, как он всё это оценивает. И что-то мне подсказывает, что его мнение совпадёт с моим, — покачал я головой. — Иного и ждать было нельзя. Я потомок Дракулы. И этим всё сказано. Никто не станет писать обо мне положительные статьи вот так сразу. Это просто нереально. Но это и не нужно. Просто поверь. Так будет даже лучше. Мы никогда не гнались за доброй славой. Но всегда делали то, что необходимо. Имя рода прозвучало, пробудившись ото сна. А вскоре будет греметь по всему миру. И пусть враги знают, что Цепеши вернулись!

Глава 12

Новость о случившемся ещё долго гуляла по всей столице, да и по стране, если честно, тоже. Многие региональные СМИ также мусолили произошедшее. Про родную Констанцу я даже не говорю. Там даже спонтанный праздник устроили. Что-то похожее произошло и в княжествах Валахия и Трансильвания. Хоть СМИ и приподнесли эту новость в крайне негативном ключе, но обычному народу на это было плевать. Наш род там до сих пор помнили и уважали. Хотелось бы посмотреть, какое лицо было у Батори, когда он об этом узнал… Ну да ладно.

Куда интереснее было то, что такая, казалось бы, незначительная новость просочилась даже за границу. Но и тут можно их понять. Вот уж что-что, а о Дракуле слышали практически все. Это тот случай, когда происки врагов, что желали очернить имя предка, лишь усилили его известность. Надеюсь, и я когда-нибудь смогу встать с ним вровень.

Что же я делал, читая все эти негативные статьи? Ничего. Что-либо делать было просто бесполезно. Да и правду там писали. Другой вопрос в том, как была преподнесена эта правда… Так что даже банально подать в суд я не мог. Да и стоило ли? Я трезво оцениваю свои возможности. И в судебной отрасли, как и в СМИ, мне не тягаться с такими богатеями, как Юсуповы. Не говоря уже о том, что им явно потворствовал сам Император. Ну не могла такая масштабная акция очернения пройти без его ведома. Если он, конечно, не полный идиот. А значит, пусть делают что хотят. Я отвечу им позже. И уже с той стороны, где нанесу максимальный урон…

Но это всё дела будущего. В настоящем же вскоре наступили выходные. Так что я решил потратить их на то, чтобы решить несколько личных вопросов. И первым делом нужно было ответить на приглашение Морозова старшего, которое он передал через своего сына. Именно в их поместье я сейчас и ехал, сидя на заднем сиденье своей старенькой Волги, которую вела Инга.

На удивление, мы оказались практически соседями. Их особняк располагался так же на Васильевском острове. Разве что площадь поместья была раза в два больше, чем у меня. Ну и само здание оформлено в куда более светлом и приветливом стиле, чем моё. Я не особо сильно разбираюсь в архитектуре, но красиво и богато, что уж тут говорить. Ну оно и понятно. Морозовы, как никак. Статус обязывает.

Тяжёлые кованые ворота тут же распахнулись, стоило нам только приблизиться. Но не стоит думать, что сюда пускают всех желающих. Нас явно ждали. Но даже так, охрана не дремлет. Я ощущал множество живых существ на территории. И многие из них превосходили меня в силе. Но это было ожидаемо.

Вскоре мы вместе с Ингой уже входили внутрь, где нас ждала пара служанок.

— Рады приветствовать вас в имении Морозовых. Прошу за нами. Вас уже ждут, — тут же поклонились они.

И тут же проводили до уборной, позволив освежиться, после чего дошли до обеденного зала, где нас уже ждали. Надо сказать, Морозовы умеют впечатлять. Нет, в доме не было ничего вырвиглазно богатого вроде золотых унитазов или чего-то такого. Всё скромно и со вкусом. Но детали… Да, всё кроется в мелочах. Казалось бы, вон, на стене висит не сильно выделяющаяся картина с какими-то людьми в кафе. Вот только если знать, чья это работа, всё кардинально меняется. Ведь это было «Парижское кафе» за авторством Ильи Репина. И, насколько я знаю, в последний раз она была продана на аукционе за какие-то «скромные» двести двадцать три миллиона рублей. А ведь это только одно из множества произведений искусства. И это мы видели только коридоры и столовую. Что же может быть в личных комнатах, я даже не представляю.

Но что-то я отвлёкся. Ведь прямо сейчас мне навстречу двигался невысокий темноволосый мужчина лет сорока на вид с пронзительно-яркими голубыми глазами, что цепким взглядом оценивали меня. Морозов старший. Эти глаза я ни с чем не спутаю. Он меня удивил. Если честно, я ожидал, что это окажется полный мужичок с замаслеными глазками. Ну такой, каким обычно представляют купцов. Но я ошибся. Этот мужчина явно не пренебрегал тренировками тела, держа себя в хорошей физической форме. Стереотипы, такие стереотипы…

— Князь Сергей Васильевич Морозов. Очень рад, наконец, познакомиться с другом моего сына, — протянул он мне руку, подойдя ближе.

— Граф Владислав Константинович Цепеш. И я рад знакомству, — тут же сжал его руку в крепком рукопожатии. — А это моя помощница, Инга Марковна Брашов.

— А, наслышан, наслышан о вашем дедушке. Он пару раз умудрился умыкнуть пару интересных возможностей прямо у меня перед носом. Пусть лично мы и не встречались, но моё уважение он заслужил. Верю, что вы ему не уступите, — радостно улыбнулся он. — Но прошу, к столу. Не дело это, заставлять гостей стоять.

Дмитрий, кстати, тут тоже присутствовал, лишь приветственно кивнув из-за спины отца. И когда мы заняли свои места, слуги тут же начали вносить блюда. Наваристый борщ, щи, уха, несколько видов паштетов, запечённые рябчики в собственном соку, осётр на блюде, румяная кулебяка и море другой аппетитной выпечки. Вскоре огромный стол был просто заставлен до отвала. Даже как-то перебор. Сомневаюсь, что мы сможем съесть даже десятую часть этого. Но таким образом показывали, насколько рады видеть определённых гостей в доме. Интересно… Ему явно от меня что-то нужно. Учтём.

Лишь утолив первый голод и поболтав о погоде и всём таком, мы,