здесь, желая ознакомить вас с азами географии нашего королевства. Преподадим, скажем так, сокращенный курс. Вы что-нибудь выпьете?

– Немного воды, благодарю вас, сир, – ответил Наймит, который перед отъездом из Бержерака добросовестно изучил во всех подробностях географию, геологию, политику, законодательство, экономику, демографию Краеугольного Камня.

– Вы пьете воду, одну только воду, – поморщился Жакар и позвал, щелкнув пальцами: – Бенуа!

Мажордом взял хрустальный графин и налил Наймиту воды. Герцог развернул дорожную карту королевства, обвел рукой Центральную провинцию и сообщил:

– Основа основ.

О Плоскогорье отозвался пренебрежительно: «Люди, медведи, сплошная дикость». Относительно Прибрежной провинции ограничился одной фразой: «Порт себе и порт, не лучше и не хуже других». Расписал многообещающие перспективы Западного леса – «при наличии владеющих землей аристократов», намекая на собственное герцогство.

Наймит указал на большое черное пятно безо всяких надписей и спросил:

– А это что? Тоже лес?

Инферналь в ответ молча погладил бородку, а Жакар нервно вздрогнул.

– Деревья, одни деревья. Расчистить под пашню невозможно. Налить вам виски, Инферналь? Вижу, у вас пустой стакан.

Наймит вгляделся в черное пятно с искренним любопытством. Он ни разу не встречал упоминания о нем, изучая Краеугольный Камень. Однако Жакар, наполнив стакан герцога, отвлек его внимание, указав на противоположный конец острова.

– Взгляните сюда, это Френель. Ох уж эта провинция Френель! Проклятая заноза. Я не жду от нее ничего хорошего.

– Отдаленная и обособленная, сир. Или я ошибаюсь?

– Нет, вы правы. Попасть туда можно только по горному хребту, а ширина дороги позволяет всадникам ехать лишь вереницей.

Инферналь про себя усмехнулся. Жакар не мог утверждать это всерьез. Ведь именно он сумел попасть туда в обход, вскарабкался по скале со Стиксом за плечами. Король поймал заговорщицкий взгляд герцога, но не стал рассказывать о своих подвигах.

– Френель – закрытая провинция, с какой стороны не погляди, – продолжил он. – Проникнуть в сердца жителей не легче, чем в их земли. Представьте себе, они до сих пор хранят верность моему брату.

– Но ваш брат умер, сир, – заметил Наймит.

– Умер и погребен.

Он сказал это с таким же равнодушием, как говорил об отбивной у себя на тарелке. Наймит воспользовался возможностью и слегка прощупал почву.

– Ваше величество, позвольте спросить без обиняков: вы боитесь тебеистов?

– Тебеистов? Я этих тебеистов, Наймит, в порошок сотру! – пообещал Жакар и пристукнул стаканом о мрамор.

– Отлично, сир, великолепно. И вы единственный неоспоримый наследник престола?

Жакар поднял руку над головой и прищелкнул пальцами. Бенуа уже привык: так король давал ему понять, что он здесь лишний, и мгновенно исчез.

Основная наследница престола – Мириам, о ее рождении оповестили все соседние страны. А вот о ее исчезновении никому не было сказано ни единого слова из-за табу, наложенного на Гиблый лес. Никто никогда не рассказывал о нем чужеземцам. Наймит знал о принцессе только то, что Тибо написал в письме Фенелону: «Моя единственная наследница Мириам растет вдали от меня по причинам, о которых я умолчу». Сколько тайн в Краеугольном Камне!

Жакар засопел.

– Возможно, вы вспомнили о дочери моего брата? Она не представляет для меня ни малейшей угрозы. Во-первых, слишком мала, чтобы царствовать. Во-вторых, родилась от беглой рабыни. Брак Тибо будет аннулирован нашими достойными юристами административным путем, только и всего. У незаконнорожденной нет никаких прав. Она никогда не взойдет на престол.

После слов Жакара загадки только умножились. Куда подевалась «малолетняя незаконнорожденная»? Как Жакар сумел от нее избавиться? Наймит понял, что ничего не узнает, задавая прямые вопросы, поэтому сменил тему:

– В самом деле, я слышал сплетни о ее матери. Двести шестьдесят восьмая, не так ли? И как она отнеслась к смерти своего владельца?

Жакар сперва отпил из своего стакана.

– А почему я должен сообщать вам то, чего не знает даже мой канцлер?

Голубенькие глазки герцога вспыхнули торжеством. Когда он поинтересовался у Жакара, как поживает Эма, тот не пожелал ему отвечать. Восточное крыло опять открыли, башенку никто больше не охранял. Крики по ночам прекратились. Больше ничего Инферналь не знал.

– Простите меня за нескромность, сир, – извинился Наймит. – Вернемся к недоступной провинции Френель. Скажите, чего можно опасаться от столь отдаленных владений?

– Я ничего не опасаюсь! – оскорбился Жакар. – Меня раздражает упрямство жителей. Они ставят мне палки в колеса. Пример: чтобы открыть их склад с оружием, нужно вести с ними длительные переговоры! Можете себе представить? Переговоры! Мне! Королю! Я их накажу! Заведу особую полицию, вооруженную до зубов. Объявлю комендантский час. Пробило восемь, и все как один – бай-бай!

– Понимаю, сир, понимаю. Полиция, комендантский час.

Наймит размышлял, водя пальцем по гладкой щеке.

– Но они же ожесточатся, сир. Вы будете наказывать их, а они наказывать вас. По моему скромному мнению, меры нужно соизмерять.

– И что означает ваша игра словами?

– Напоминает о золотом правиле, которое нельзя забывать государю в отношениях со своими подданными: жестокая власть получает жестокий отпор.

– Вы упрекаете короля в жестокости?

– Нисколько. Не мне судить о методах вашего величества. Я говорю лишь о мнении подданных. Возьмем, к примеру, тебеистов. Суровое наказание послужит для них лишним доводом в пользу того, что монархию необходимо отменить. Нет смысла подливать масло в огонь. Я склонен выбирать срединный путь. А в отношении провинции Френель, полагаю, сир, вы обратите к своей выгоде ее отдаленность, сохранив наружную благожелательность.

– Каким образом? – заинтересовался Инферналь, пощипывая бородку.

Наймит ткнул пальцем в начало хребта Френель на карте.

– Вы поставите здесь будку, сир, и назначите пошлину за въезд и выезд. У вас появится точный список всех, кто перемещается днем и ночью. Вы узнаете, чем они торгуют. Жителям расхочется выезжать, а всем остальным – приезжать к ним. Словом, вы изолируете их еще больше, сир. Отдалите от остального острова. Думаю, у них на скале мало что растет. Если им привозят овощи и крупы, купцы, заплатив пошлину, повысят цены. Френельцы обидятся на них. Тем лучше, вас это не касается. Вы же сделаете все, чтобы они вас полюбили. Уберете полицию, отмените комендантский час. Предоставите им свободу совести, пусть думают и болтают, что хотят. Люди обычно довольны, если позлословят, пропустив стаканчик. Им будет недосуг злоумышлять на короля.

Жакар признал, что совет умен. Инферналь не мог не согласиться, но тут же внес поправку:

– Думаю, придется повысить тариф на поставку оникса. Что вы скажете на это, сир?

– М-м-м… Что ж, может быть…

– Там добывают оникс, сир? – спросил Наймит, хотя прекрасно знал об этом.

– Да.

– Черный оникс, сир?

– Оникс всех цветов. Черный в том числе.

– Черный оникс, подумать только! И кто его покупает?

– Никто. Все драгоценные камни на острове отныне принадлежат короне. Я не покупаю того, что мне принадлежит. Из принципа. Во времена моего брата дело с камнями обстояло иначе. Он установил квоту на добычу. Какая глупость, если у тебя такие богатства под рукой! Брат гарантировал покупку камней короной, но обложил высоким налогом ювелиров и купцов. В общем, устроил всякие