берега озера в темноте разобрать уже было невозможно, но по свежему ветру и мерещащемуся шуму волн, мы верили, что великий Мичиган здесь, рядом, прямо за кромкой деревьев, окружающих территорию мотеля. Освещение почему-то почти отсутствовало, но можно было разглядеть несколько длинных, вытянутых в гармошку одноэтажных и двухэтажных деревянных строений, которые лишь парой светящихся окон подавали признаки жизни. Парковка у мотеля была практически пустой, тоже всего пара машин. Повезло, решили мы. Ведь бывает, что подъезжаешь к гостинице, а в ней нет свободных мест. Но, видать, не сезон.

Оставив профессора в машине, я отправилась в отдельно стоящую кабину с надписью «ресепшн». В окошке за стойкой администрации появилось миловидное розовощекое лицо молодой девицы в теле. Вид у нее был такой, будто она только что оторвала от груди младенца. Домашний и внушающий доверие вид. Каково же было мое удивление, когда мадонна без младенца сказала, что свободных мест сегодня в мотеле нет. «Не может быть», – поразилась я, – «ведь у вас парковка пустая, и окна не светятся, что-то не похоже, что мотель забит до отказа». Не вдаваясь в объяснения причин такой нелогичности, администраторша стала странно улыбаться и подмигивать, и сказала, что вообще-то есть один свободный номер, но он очень маленький, нам может не подойти. «Что значит маленький?», – поинтересовалась я, – «Двуспальная кровать в номере есть?» «Есть», – радостно закивала головой мадонна. «А душ с туалетом есть?». «Есть!» «Ну так какие проблемы, мы же не в Хилтон приехали». «Нет, номер очень маленький, вам может не понравиться», – настаивала мадонна и предложила мне пойти взглянуть на размер комнаты собственными глазами, прежде чем подписываться на ночлег. Затем позвонила по телефону некоему Джо с просьбой, чтобы тот показал мне комнату.

Из темной глубины парковки вынырнул Джо – тощий, долговязый и небритый тип лет пятидесяти. В рваных джинсах и засаленной жилетке с сотней карманов, с седыми жидкими волосами по плечи. Хиппи Джо повел меня к отдельно стоящему одноэтажному строению с двумя дверьми. Стало быть, два номера с общей стенкой. Открыл дверь номера, что слева, и включил свет при входе. Освещение было невероятно тусклым, но достаточным для того, чтобы разглядеть очертания комнаты и составить представление о ее размере. Комната как комната, в других мотелях примерно такие же, едва взглянув внутрь с порога, решила я, и отправилась обратно к мадонне в окошке, чтобы оплатить постой по цене пятьдесят долларов за ночь. Не супер-дешево, но весьма приемлемо за отдельное помещение со всеми удобствами.

Подкатили авто к самой входной двери и стали выгружать чемодан и сумки. В комнате обнаружился еще один источник освещения, и теперь можно было оглядеться. Декор мрачноват – стены обиты темнокоричневымы панелями, пол и потолок тоже темные. По периметру комнаты идет полка, типа подоконника, на ней нехитрая утварь – чайник и что-то там еще. Все какое-то замшелое, и до сознания стал доходить специфический запах, смутно знакомый, где-то давно, будто в другой жизни, встречавшийся. «Что-то здесь не то, как-то мне здесь не нравится», – сказала я профессору. «Маша, не привередничай, мы же с тобой полевые исследователи, забыла, как в палатках когда-то жили? И вообще, пора уже выпить» – ответил Солнцев, нетерпеливо доставая из рюкзака бутылку. Ладно, подумала я, переночуем как-нибудь.

Взгляд упал на кровать. Размер радует, тесно не будет. Застелена, правда, кривовато, и цветастое покрывало несколько непотребного вида. Цвет подушки, выглядывающей из под покрывала, показался мне подозрительным. Я отогнула покрывало и ахнула в изумлении. «Солнцев, посмотри!» – не веря собственным глазам, воскликнула я. На наволочке с желтым оттенком красовался серый след подошвы ботинка гигантского размера. Как в выразительном кадре кино ужасов – крупным планом отчетливая геометрия рифленого рисунка подошвы чьего-то увесистого ботинка.

Я откинула покрывало полностью. Кино ужасов продолжилось. В центре изжеванной серой простыни зияло огромное желтое пятно. Вернее, много застарелых пятен, судя по коричневым разводам по краям. В постель явно кто-то сильно обмочился, и не раз. С помрачившимся рассудком от сюрреальности происходящего я вынеслась из комнаты. На парковке маячил Хиппи Джо. Задыхаясь от волнения, я прокричала ему про грязное постельное белье. «Ой-ё-ёй, мэээм, какая неприятность! Очень извиняемся, мы не успели постелить чистое… сейчас я мигом, сейчас свеженькое принесу!»

Осознание того, куда мы с профессором попали, еще не наступило, а Джо уже нарисовался в комнате с комком постельного белья в руках, если и чистого, то явно неглаженного. «Мы сейчас мигом все поменяем, мэээм», – забормотал он и стал сдирать грязную простынь с кровати. Кино ужасов набирало обороты – вплыл следующий крупный план с матрасом. Он был весь в серии пятен желто-коричневой палитры. «Ой-ё-ёй, мэээм, как неловко, с этой стороны матрас немного загрязнился, но ничего, мы его перевернём на другую сторону!» Хиппи Джо быстренько перевернул матрас, и обратная его сторона явила новые палитры красок – от буро-коричневого до черного.

От всего увиденного мне срочно заходелось в туалет. При взгляде на унитаз я почувствовала, что теряю сознание. Его не мыли лет семьдесят. «Джо», – закричала я, – «Да вы только посмотрите на этот туалет, да как это возможно?!!» Джо бросил возиться с постелью и угодливо поспешил взглянуть на туалет. «Ой-ё-ёй, мэээм, как нехорошо… Не успели помыть туалет перед вашим приездом, ох, не упели. Сейчас я мигом! Вымоем все за две минуты, не вопрос!» Джо ломанулся на выход, и буквально через минуту вернувшись с щеткой и чистящим средством, на коленях завис над унитазом…

В моей помутненной голове все это укладывалось не очень хорошо. И даже бывалый полевик Солнцев был, похоже, озадачен настолько, что не решался извлечь из багажа рюмку, чтобы привычно принять вечернюю дозу. Он застыл у нераспакованных чемоданов и сумок и в нерешительности наблюдал за развитием событий.

Меня стало мутить, и захотелось хотя бы помыть руки. Перешагнув через коленопреклоненного перед унитазом Хиппи Джо, я подошла к умывальнику. Кошмар на улице Вязов вошел в решающую стадию: серый от явно многолетней немытости умывальник был весь покрыт мелкими волосками. Здесь кто-то регулярно брился, но, быть может, в кране не было воды, чтобы смыть остатки щетины из раковины?

Изучать состояние душа мне не захотелось. «Солнцев, срочно сматываем отсюда удочки, здесь нельзя оставаться ни минуты, а то по нам начнут ползать вши!» Профессор и сам уже понял, что даже в палатке заночевать было бы лучше, чем в этом злачном месте, и согласился, что надо немедленно уходить.

Я отправилась на «ресепшн» с намерением требовать вернуть нам деньги. Выйдя из комнаты, увидела, что в окне номера за стенкой зажегся свет. Шевельнулась занавеска. Кино ужасов подошло к финалу. В окне промелькнула голова. На секунду мне показалось, что я очутилась на Курском вокзале. Это была голова классического бомжа. В номере за стенкой шевелился бомж – старый, с коричневым лицом, с паклей волос на голове и в рваном пиджаке с чужого плеча.

В гневе я понеслась на встречу с мадонной. Однако мадонна куда-то исчезла и вместо нее в окошечке за стойкой «ресепшн» появился молодой человек. На мое возмущение состоянием мотеля и требование вернуть нам уплаченные пятьдесят долларов сей добрый молодец нисколько не смутился и нагло заявил, что деньги нам возвращать никто не собирается. Я пригрозила, что сейчас вызову полицию и репортеров, чтобы всей Америке продемонтрировать бомжатник, который выдают за мотель для приличных людей. Молодой человек сморгнул и сказал: «Окей, я верну вам двадцать долларов». Не желая дольше оставаться в этом опасном месте, я забрала двадцать долларов и поспешила удалиться. В конце концов, тридцать долларов – это не такая уж и большая плата за возможность самолично поучаствовать в кино ужасов на озере Мичиган в Америке.

Озеро Мичиган, шт. Висконсин, 2011 г. Хорошо освежиться на студеном ветру после кино ужасов

Пока погружали вещи обратно в машину, к номеру зачем-то подошла мадонна. «Как вам не стыдно, – сказала ей я, – вы же видели, что мы приличные люди, как же можно было нас в такой номер