Наиболее пикантные кадры под аплодисменты просматривались несколько раз. А Лисовский после этой оглушительной премьеры и состоявшегося после нее разговора "тэт-а-тэт" с Гонгадзе, поклялся выжить ее с вилы, чего бы это ему не стоило.

Теперь он преследовал ее со злобой и настойчивостью искушенного маньяка. Иногда Надежде начинало казаться, что борьба с ней стала для него чуть ли не смыслом всей его жизни. Она находилась под постоянным, чуть ли не круглосуточным наблюдением. Все ее перемещения фиксировались с точность до секунды. А люди, с которыми она знакомилась или беседовала хотя бы несколько минут, тут же брались в разработку службой безопасности. Все это чрезвычайно мешало ей узнавать хоть что-то о текущих финансовых операциях в корпорации.

Подписывая те или иные документы, она понятия не имела об истинных причинах и мотивах решений Гонгадзе. Он ей вообще ничего не рассказывал про свои бизнес-планы, а попытки узнать что-либо у его советников наталкивались на их упорное молчание. Она прекрасно понимала, что им дано строгое указание ни о чем с ней не говорить. Выполнить в таких условиях просьбу Федорова было просто немыслимо.

Единственный вариант, к которому она после долгих размышлений стала склоняться, был выход на только что принятого на работу нового финансового советника Гонгадзе. Он работал в компании недавно. Здесь был человеком малоизвестным, очень молодым, неопытным и возможно с ним она сможет найти общий язык. Весь вопрос заключался в том, как заставить его работать не только на Лисовского, но и на себя. Шантаж с помощью информации о том, что он завербован начальником службы безопасности, она сразу отвергла. Этот козырь она хотела приберечь на самый крайний случай, понимая, что рано или поздно Лисовский сможет раздобыть конкретные факты, подтверждающие ее близкие отношения с Федоровым.

Она хотела использовать в этом случае против него такой компромат, чтобы сразу пресечь все его попытки расправиться с ней. Если же он узнает раньше времени о том, что она в курсе его планов, то он может их быстро поменять и что самое главное, может поменять людей, которые призваны, их осуществить.

Надежда долго раздумывала над тем, как завлечь в свои сети нового финансового советника и, понаблюдав за ним, решила, в конце концов, не изобретать ничего оригинального и попробовать в качестве приманки себя. Эта мысль пришла ей в голову после того, как один раз в коридоре они случайно встретились и она, специально уронив на пол какой-то документ, наклонилась вместе с ним, чтобы его поднять. Они столкнулись, и Надежда, чтобы не упасть, вынуждена была обнять парня. Тот страшно смутился, покраснел и, подавая упавший листок, старался не смотреть на нее. Надежда все поняла с первого взгляда. Она решила не откладывать свои планы в долгий ящик, так как Гонгадзе хотел на следующей неделе отправиться с ней в морской круиз на арендованной им яхте, и все надо было закончить как можно быстрее, до их отплытия.

Тяжело вздохнув, Надежда потянулась и, повернув голову, посмотрела на искрящуюся солнечными бликами воду бассейна. "Опять!" — недовольно подумала она, увидев за росшими вдоль дорожки изумрудно-зелеными кустами роз, знакомые лица сотрудников службы безопасности. — "Опять эти уроды пришли на меня пялиться. Хотя…" — она вдруг представила себе то, что должно было сегодня здесь произойти, и усмехнулась. — "Сейчас это как раз и хорошо. Лишние свидетели мне не помешают."

Охранники, обмениваясь веселыми шутками, разлеглись на только что подстриженном газоне и, неторопливо потягивая из банок холодное пиво, стали смотреть в ее сторону.

"Ну что, порадуем мальчиков. А то еще сбегут куда-нибудь." — решила Надежда. Не спеша, встав, она поправила на себе купальник и, до предела поджав хорошо разработанные мышцы брюшного пресса, по узкому, выложенному голубоватым кафелем, бортику бассейна пошла к метровому трамплину, находящемуся на его противоположном конце.

Из-за кустов, окутанных густыми клубами табачного дыма, послышались громкие хлопки в ладоши и развязанные одобрительные возгласы. Скинув на ходу вьетнамки, Надежда почти без разбега, вытянув вперед длинные сильные руки, прыгнула в прозрачную, чуть подсвеченную вставленными в стенки бассейна лампами, воду и, задержав дыхание, медленно опустилась на дно. Холодная влага приятно обожгла ее нагретую солнцем кожу. Голова сразу прояснилась. И все тело стало необычайно легким и полным нерастраченной энергии и сил. Оттолкнувшись обеими ногами от дна, она перевернулась на спину, и энергично загребая воду руками, с открытыми глазами поплыла к лесенке.

Вынырнув и стряхнув с лица мелкие похожие в ярких лучах солнца на бриллианты брызги воды, она увидела, как в дверях виллы показался Гонгадзе и два его ближайших советника по экономическим вопросам.

— Вахтанг, ты куда? — Надежда быстро подплыла к стенке бассейна и, облокотившись на нее, помахала ему рукой. Увидев ее, Гонгадзе заулыбался и, шепнув что-то советникам, направился к бассейну. Окинув взглядом вылезшую из воды девушку, он невольно залюбовался ее стройным, как бы точеным длинноногим телом.

— Наденька. Ты сегодня прекрасно выглядишь! — нежно шепнул он ей в ухо и, закутав в большое мохнатое полотенце, обхватил за хрупкую тонкую талию своими громадными руками. Она улыбнулась и, прижавшись, поцеловала его в губы.

— Ты тоже!

Подняв Надежду на руки, Гонгадзе отнес ее к шезлонгу. Секунду постоял там, в нерешительности, видимо раздумывая, не понести ли прямо в спальню, но, увидев озабоченные лица своих советников, разочарованно вздохнул, посадил в кресло и ласково сказал.

— Я по делам вынужден уехать на два дня. Буду послезавтра. Тебе что-нибудь привести из Лондона?

Надежда обиженно надула губы.

— Вахтанг, мы же сегодня собирались поехать на побережье.

— Извини Надюша. — Гонгадзе с сожалением развел руками. — Ничего не поучается. Дел по горло.

Надежда вздохнула и с грустной миной на лице заметила.

— Вот так у тебя всегда. Дела, дела… а на свою любимою девочку времени нет. Ты бы хоть предупредил меня. А то у тебя всегда все неожиданно.

— Извини! — Гонгадзе нагнулся к ней и поцеловал в занавешенный мокрыми прядями волос лоб. — Совершенно из головы вылетело. Ты расстроилась?

— Ты разве не видишь, что да. Я так старалась сегодня, чтобы ты меня заметил… так старалась. — Надежда всхлипнула и левой рукой стала расстегивать лифчик, постепенно оголяя свою грудь.

Тяжело засопевший Гонгадзе недовольно посмотрел на делающих, ему нетерпеливые знаки советников и нерешительно погладил ее по голове.

— Ладно… — вдруг сказал он. — Полчаса времени у нас еще есть.

Вдруг одним сильным движением он сгреб Надежду в охапку и, прикрыв полотенцем, понес к дому.

— Ай! Вахтанг. Ты что делаешь. Отпусти! — завизжала та, размахивая в воздухе мокрыми ногами.

Советники бросились к Гонгадзе наперерез.

— Вахтанг Тенгизович!