очереди она протягивала узенькую ладонь. Её тонкие пальчики заканчивались желтоватыми длинными ногтями, больше похожими на коготки. Она здоровалась и представлялась:

— Моё имя Бёрнс, или, как с рождения меня звали в семье, Волчица.

Действительно, это прозвище очень ей подходило: было в Бёрнис что-то от грациозной поджарой молодой волчицы. И рукопожатие её хрупкой ручки оказывалось похожим на тиски.

— Говорят, — погладил её по голове Тафари, — тебя тут обижали за цвет кожи?

— Меня не сильно то и пообижаешь, — улыбнулась Берн и показала ему свои сильные кулачки, — я умею за себя постоять!

…Визидары рассказали семье Холлов, что случилось в доме Мэдлин — о сражении с малумом и гибели Тины.

Джон подошёл к Мэд, присел рядом, взял её за руку. В его глазах стояли слёзы.

— Мэд, дорогая, я очень тебе сочувствую. Бедняжка, сколько ты пережила за последнее время… — от волнения он не мог подобрать нужных фраз. — Нет таких слов, чтобы тебя утешить. Когда пропала твоя мама, мы с Бёрнс решили, что должны поддержать тебя, приехали, но ты нам не открыла. Видимо, девочка, тебе было не до этого, мы понимали. Но каждую неделю я клал тебе на ступени корзину с овощами.

— Так это были вы? А я думала, что соседи, — растерялась Мэд.

— Это неважно, — отмахнулся мужчина. — Важно, чтобы ты знала и чувствовала, мы любим тебя и оплакиваем твои потери вместе с тобой.

Потом Джон повернулся к остальным и сказал:

— Я, так понимаю, что вы поможете найти нам тол? Но вот в чём загвоздка — мы его ищем, сколько себя помним.

— Что вы знаете про него? — спросил в волнении Итиро.

— Бёрнис, принеси наш ауксил и книжку, — обратился Джон к дочери.

Девушка сбегала на второй этаж. Когда она спустилась обратно, то держала в руках красивую наряженную куклу и толстую детскую книжку.

Визидары внимательно разглядывали принесённые вещи. У тряпичной куклы были плотно закрыты глаза. У неё были чёрные гладкие волосы, собранные в два узла. А на шею, поверх расшитых восточных одежд, намотаны ряды разноцветных бус и бубенчиков.

— По преданиям, эта кукла открывает глазки. Но когда и где, непонятно. Мы носили её по дому и окрестностям. Но она оставалась прежней.

— А зачем вы носили куклу по дому и окрестностям? — спросил Стурла.

— Для этого надо прочесть книжку, — сказала Бёрнс, — дедушка говорил, что предки оставили нам загадки, которые расшифровать может даже ребёнок. Но сам он в своё время так её и не разгадал. Хотя очень хотел. Итак, смотрите!

Девушка показала им небольшую квадратную книжку, перевязанную потрёпанной бархатной лентой. На обложке был нарисован короб со знаком визидаров и подписью: «Сундучок с отгадками».

Книжка состояла всего из пяти толстых страниц. Когда Бёрнис открыла первую, все ахнули. Прямо на развороте вырос маленький бумажный зал дворца — пол, покрытый чёрно-белой плиткой, резной столик и трон. Посередине была милая картонная принцесса. Она развела нарисованными ручками и пропела: «Посмотри внимательно вокруг и закончи начатое много лет назад».

— Начатое много лет назад…возможно, имеется ввиду Ужасная битва, которая была четыреста лет назад? — сразу стал размышлять Тафари, — в этой битве визидары сразились с малумами.

— Да погоди ты, — пихнул его Стурла, — давай рассмотрим до конца.

Бернс перевернула страницу, и на новом развороте возник рыцарь на коне. Он стоял на поляне, покрытой цветами. Конь бил копытом. Рыцарь поднял шлем и продекламировал: «Если разум дал тебе глаза, то ты всё поймёшь».

На следующем развороте перед ними предстало озеро, в котором плавала утка. На берегу стоял милый утёнок, и мама-утка сказала ему: «Шагни сюда, тебя ждёт вода!»

Перевернув страницу, визидары увидели кухню. На ней румяная темнокожая женщина мяла тесто, а потом вытащила из него колечко, сообщив: «Как находка твоя близка!»

На последней сценке возникло большое дерево с дуплом посередине ствола. Оттуда показался мальчишка с флажком в руках и прокричал: «А белая победа укажет дальше путь!»

Ремесленники пролистали книжку много раз подряд. Пока они рассматривали живые картинки, Бёрнис и Джон шёпотом повторяли слова за героями рисунков — они давно их выучили наизусть.

Когда книжку захлопнули в сотый раз, Джон сказал:

— Тут говорится про то, что отгадка рядом. Надо сделать лишь шаг. Вот поэтому мы и искали в доме, в округе. Но ничего не нашли. Да и что искать то ведь тоже непонятно.

— Столько загадок сразу в одной книжице! — разочарованно вздохнул Стурла, он постучал по своему шлему, — моей голове такое не решить.

— Надо обмозговать. Но нас много, как-нибудь да решим эту задачку, — сказал Тафари, — у вас можно остаться на ночь?

— Конечно! Наш дом — ваш дом, — улыбнулся Джон.

…Вечером ремесленники во дворе фермы разожгли костёр. Джон вынес мясо, они с дочерью отложили себе пару сырых кусков, остальные его поджаривали на огне. Компания ела и общалась. Первые минуты Мэд было непривычно смотреть как Бернис и её отец с аппетитом забрасывали в рот сырые куски, но потом это перестало её напрягать.

— Когда вы пойдете дальше, — сказал Джон, — с вами отправится Бёрнс. Я верю в неё. Она станет Прославленным ремесленником, каким был раньше наш род. А я останусь здесь, ждать вестей. Мне с моей ногой сложный поход не выдержать.

Пока все ужинали, Итиро снова и снова рассматривал детскую книжку, листая её волшебные страницы. Он пытался поскорее разгадать зашифрованное в ней, но пока у него это не получалось даже близко. Он никак не мог уловить алгоритм или связь между сценками. Но ведь она должна была быть!

…На ночлег все расселились по комнатам фермы. Берн позвала Мэд спать к себе в мансарду. Девушка с благодарностью приняла предложение. В спальне Волчицы была кровать и маленький диванчик. Свою кровать хозяйка уступила гостье. Бёрнис же легла на диван, положив рядом с собой тряпичную куклу с закрытыми глазами.

— Я с детства привыкла спасть с ней, — объяснила она Мэд, — бабушка рассказывала, что эта кукла очень умная, расскажет всё на свете и разбудит при опасности. Но ничего подобного пока не происходило.

Мэдлин покопалась в сумке и вытащила зайца.

— Это игрушка моей сестры Тины, никому не расскажешь, что я буду спать с ней? — спросила она у Бёрнс.

— Конечно! Разве о таком рассказывают? — улыбнулась девушка.

— Ты такая добрая, Волчица, — сказала Мэд, когда девушки потушили свет.

Некоторые слова легче произносить в темноте, и Мэдлин сейчас была рада, что её не видно.

— Знаешь, — почти прошептала она, — прости меня за всё.

Бёрнис приподнялась на диванчике и Мэд увидела, что глаза Волчицы светятся в темноте.