в рот, чтобы ты задохнулся, – серьезно объясняет мелкий пацан. – Задохнулся до смерти, – уточняет он.

– Хватит, Патрик, – говорит ему Клэр.

Они помогают мне подняться, и я понимаю, что не могу опереться на поврежденную ногу.

– Пойдем в дом, я принесу лед, – просит Клэр.

– Ты, должно быть, шутишь, – резко говорю я, выдирая у нее руку. – Я в этот дом ни ногой! Этот парень – невменяемый. Он меня едва не убил!

– У него проблемы с управлением гневом, – встревает младший.

– Трис, пойдем же! Ты в таком состоянии никуда не сможешь ехать, – настаивает Клэр. В итоге я кое-как взбираюсь на веранду, они вдвоем помогают мне войти внутрь, ведут в гостиную, и я обессиленно плюхаюсь на диван.

Клэр придвигает ко мне оттоманку, пристраивает на нее мою ногу, стаскивает туфлю и носок.

– Что он делает в моем доме?! – орет точная копия Халка, врываясь в комнату.

– Он мой гость. Иди к себе! – рычит Клэр.

– Но…

– Помоги мне господь, Флетчер, я в жизни еще не была так зла на тебя! Отправляйся в свою комнату немедленно! – кричит она.

Халк напоследок одаривает меня грозным взглядом и вихрем уносится вверх по лестнице.

– Я сейчас принесу лед, – говорит Клэр. – Он в морозильнике в гараже. Скоро вернусь.

Она исчезает, а младший пацан подходит и садится рядом со мной – чуть ли не залезает на колени. Я бочком-бочком отодвигаюсь от него.

Оглядываю помещение, в котором оказался, и ужасаюсь. Вся мебель сдвинута в сторону. Натужно гудят гигантские вентиляторы, направленные к самому полу. Весь ковер в огромных мокрых пятнах… Что здесь произошло? Они кого-то убили и замывали кровь?

В телевизоре буйствует какое-то игровое шоу, на кофейном столике разложены детские рисунки. Неопрятность и хаос… совершенно не то, чего я ожидал. Боль вгрызается в ногу, и я морщусь.

На диван запрыгивает кот. Здоровенная уродливая животина подбирается ко мне и норовит залезть на колени. Фу! Пытаюсь уклониться.

– Шмондя! Слезь! – командует мелкий.

Я искоса смотрю на него:

– Вашего кота зовут Шмондя?

Он улыбается и с гордостью кивает:

– Он безобразник. Писает на все подряд.

Кот запрыгивает на оттоманку и принимается вылизывать мою пятку. Я отдергиваю ногу. Гадость какая!

Господи помилуй…

Средний сын Клэр входит в гостиную и встает перед нами.

– Я с тебя глаз не спущу, – свистящим шепотом говорит он. И чиркает ногтем по горлу, прищуривая глаза.

Это как?

У нее здесь питомник серийных убийц, что ли?

Что-то мне нехорошо…

– Меня Патриком зовут, – сообщает тем временем мелкий пацан.

– Приятно познакомиться, Патрик, – отвечаю я, не спуская глаз с того, который будущий серийный убийца, и спрашиваю его: – А тебя как зовут?

– Твой самый страшный кошмар, – мрачно шепчет средний стращающим голосом.

У него вообще с головой как?

– Дурацкое имя, – шепчу я в ответ.

– Его Гарри зовут, – тут же сдает братца Патрик.

– Ага, Гарри – психотик, – отвечаю я, глядя на Гарри в упор. Стучу костяшками по черепу. – Чокнутый, – артикулирую губами.

Гарри бешено вращает глазами, хватается обеими руками за собственное горло и принимается себя душить у меня на глазах. Он издает странные звуки, как человек в приступе удушья, потом валится на пол и притворяется мертвым.

Какого?..

Смотрю на безжизненное тело на полу. У меня просто нет слов.

Не, без шуток: этот парень явно ненормальный.

Клэр влетает в гостиную с черного хода:

– Боже, Трис. У меня не оказалось льда, придется прикладывать пакет с замороженным горошком.

Она плюхает ледяной пакет мне на ногу. Голеностоп уже раздуло, как футбольный мяч, и дергает болью.

– Встань, Гарри, – бросает сыну Клэр, обихаживая меня. Тот поднимается с пола и выбегает из комнаты. Провожаю его взглядом. Никакого доверия он у меня не вызывает. Что-то тут сильно не так.

В этом доме надо еще постараться, чтобы сохранить здравый рассудок… Ну, ничего, конец близок.

Упаковка с горошком оказывается вскрытой, и горошины весело разбегаются по всему полу. Откуда-то из глубин дома вылетает пес с пластиковым ведром, привязанным к голове, и принимается жадно пожирать горошек с пола.

– Пустобрех! – прикрикивает на него Клэр. – Фу, нельзя, парень!

Наблюдаю за всем этим с внутренним содроганием.

Что это за богом проклятое место?

Дикари какие-то…

Средний пацан – как там его, Гарри? – возвращается в гостиную с чем-то похожим на витой пояс от халата и плюшевым мишкой. Садится прямо напротив меня. Настороженно наблюдаю за ним. Что он задумал?

– Я отвезу тебя домой, Трис, – говорит тем временем Клэр.

Не спускаю глаз со злобного ребенка, который тем временем завязывает шнур на шее игрушки.

– Тебе придется оставить машину здесь, – гнет Клэр свою линию.

Пацан запрыгивает на диван наискосок от меня, подходит к краю и выпускает медведя из рук. Тот повисает в петле.

– Смещение позвонков… он мертв, – слышу его шепот.

Уносить ноги… как можно скорее… как можно дальше от этого долбанутого дома.

Я поспешно встаю и тут же спотыкаюсь о пса, который продолжает жрать горошек.

– Да чтоб тебя! – ору я, кривясь от боли.

– Тристан, ты не в состоянии вести машину! – кричит Клэр.

– Ну, здесь я точно не останусь, – бормочу в ответ. Прыгаю на одной ноге к крыльцу, напоследок окинув взглядом всю картину.

Раньше я не мог представить себе, как выглядит ад.

Теперь я это знаю.

– Тристан, вернись!

Выпрыгиваю на крыльцо.

– Прощай, Клэр! – кричу ей. Приятно было познакомиться.

Глава 10

Я лежу на диване с задранной ногой, пристроив на голеностоп пакет со льдом. Подъем распух и пульсирует болью.

Вот счастье привалило! Как, черт побери, я буду работать, если даже ботинок натянуть не могу?! Хорошо бы отек сошел за ночь. Я уверен, что все будет в порядке…

Перекладываю пакет поудобнее и снова ложусь.

Мысленно перебираю события этого дня и увиденное в доме Клэр.

У меня нет слов.

Во всяком случае, никаких слов, способных хоть как-то сгладить потрясение. Когда она говорила, что у нее трое сыновей, я представлял себе хорошеньких маленьких деток, мирно играющих с конструктором.

Ничего себе ошибочка вышла, да?

Ее дети – почти взрослые мужчины, разгневанные взрослые мужчины… которые меня ненавидят.

Перед глазами встает картина – дом, странные животные и детки-психи, – и я с отвращением трясу головой.

Она говорила, что мы с ней на разных жизненных этапах, а я никак не мог понять, что она имеет в виду.

Теперь понял.

У нас нет ничего общего… не считая чувства юмора, конечно, но в целом… этого недостаточно, и, если честно, меня это бесит.

У нас могло бы что-то выйти. У нас могло бы получиться что-то охренительно прекрасное. Клэр Андерсон – почти совершенство. Но вот ее жизнь… Трудно придумать что-то более далекое от совершенства, а с этими детьми-дикарями я бы не выдержал рядом и десяти минут. Бедняжка, как она только справляется с ними в одиночку? На ее плечах лежит такое бремя, не понимаю, как она его тащит! Каково это – быть на ее месте?

Это не твоя проблема.

Меня передергивает, когда я представляю себе среднего пацана, и хоть мне и неприятно это признавать, неуправляемый старший кажется почти нормальным в сравнении с этим начинающим серийным убийцей.

Перед глазами вновь встает картина казни плюшевого мишки. Что это вообще такое было?!

Может, мне пригрезилось?

Телефон, зажужжав, ползет по кофейному столику. Беру его в руку и вижу имя Клэр.

Черт.

– Алло.

– Привет, Трис.

Звук ее голоса вызывает у меня грустную улыбку.

Будь все проклято… Ну почему у нее дети… животные… вообще вот это вот все?!

– Звоню узнать, как ты там. У тебя все хорошо? – спрашивает она.

– Да, все нормально, – вздыхаю я.

– Боже мой, Тристан, мне так жаль!

Я молчу.

– Он просто слишком рьяно меня защищает, да к тому же как раз перед тем, как ты приехал, нашел твое белье у меня в чемодане. Должно быть, оно как-то попало ко мне из прачечной, когда я сдавала вещи в стирку, – лжет она, из чего мне становится понятно, что старший рядом и слышит разговор. – И он немножко вспылил.

– Ага-ага. Я был там, Клэр. Я это видел, помнишь? Собственными глазами. И в доказательство могу предъявить ногу.

– В общем, он хочет поговорить с тобой, – торопливо добавляет она.

– Нет, не…

– Здрасте, – слышу его голос.

Вот не хватало!

– Здрасте, – отвечаю ему в тон.

Слышу тяжелый вздох и представляю, как Клэр стоит у парня над душой, чтобы он не бросил трубку.