– Что?! Нет! – отрубаю я. – На него ты работать не будешь! – С размаху швыряю на кровать многострадальное полотенце. – Даже не думай об этом!

– Мама, «Майлз Медиа» – лучшая медиакомпания в мире. Мне очень важно получить это место. На него было подано больше четырех тысяч заявлений!

– Ты пытался затолкать ему в рот трусы, Флетчер! – теряю я терпение. – Ты же будешь сгорать со стыда каждый раз, входя в этот офис!

– Да нормально все! Я же извинился, забыла?

– Нет, не нормально! И никогда не будет нормально. Большего позора в моей жизни еще не случалось! Ты не будешь там работать – я запрещаю!

Флетчер – это ходячая петарда. Не хочу, чтобы он еще больше меня опозорил. Мое воображение услужливо рисует, как сын слетает с катушек на работе, и содрогаюсь от стыда. Это мой худший кошмар.

– Буду! – рявкает он в ответ. – Ты не можешь мне помешать!

– Могу и помешаю! – ору я.

– Я хочу учиться у лучших из лучших! Я хочу однажды встать во главе «Андерсон Медиа»! А в «Майлз Медиа» меня смогут всему научить.

– Единственное, чему они тебя научат, Флетчер, – это безжалостности!

– Вот именно этому я и хочу научиться!

Испепеляю его взглядом:

– Ты позвонишь Тристану Майлзу и скажешь, чтобы он засунул свою работу туда, где солнце не светит!

Тристан провернул все это за моей спиной, и я так зла на него – даже передать не могу!

Ему следовало позвонить мне и рассказать об этом собеседовании.

С самого дня знакомства с моими детьми он ни разу не позвонил мне и не написал. Не то чтобы мне сильно этого хотелось, но, как бы там ни было, так принято делать в подобных ситуациях. Значит, мне он не звонит, зато предлагает моему сыну работу, пытаясь как-то оправдаться за то, что он – слабак, который терпеть не может детей?! Он так пылал страстью, что заявился ко мне домой, и после всего одной стычки с детьми… р-раз, и куда что делось!

Этого следовало ожидать… Хотя зачем себя обманывать? Именно этого я и ожидала.

Прекрасный мужчина, с которым я встречалась во Франции, – не тот холодный сноб, который живет в Нью-Йорке. От одного до другого – как от земли до неба. Мужчину во Франции я обожаю; мужчину в Нью-Йорке презираю.

И духу его не должно быть рядом с Флетчером, и чего я совершенно точно не хочу, так это чтобы Флетчер учился у него деловой этике.

Даже думать об этом смешно!

Вымещаю гнев на полотенцах. Тристан Майлз меня вообще никак не волнует. Я понимаю, что он блестящий профи, и Уэйд наверняка поддержал бы эту безумную авантюру. Но в деловом мире Тристан Майлз – человек холодный и расчетливый. Я не хочу, чтобы работа на него была первой для моего сына. Мой мальчик такой внушаемый, и я не хочу, чтобы он думал, что методы «Майлз Медиа» – подход разбойников с большой дороги – являются нормой. Это неминуемо приведет к катастрофе.

– Я выхожу на работу в понедельник! – припечатывает Флетчер.

– Только через мой труп!

Глава 11

Поправляю Флетчеру галстук.

– Не забудь: если не знаешь, что делать, не стесняйся просить о помощи.

– Да, мам.

Отряхиваю с его плеч соринки. После целого уик-энда истерик и слез я сдалась. Флетчер начинает работать у Тристана этим утром, и мне еще никогда в жизни не было так страшно.

– И старайся пить побольше воды. При обезвоживании ты не сможешь сосредоточиться!

Сын молча заводит глаза.

– Вот, держи, я собрала тебе обед. Не заводи дурную привычку питаться в ресторанах. Целое состояние пустишь на ветер!

– Мам… – Флетчер мученически качает головой.

– Потому что… неужели не понимаешь? То, что ты будешь делать на этом первом рабочем месте, заложит фундамент всей твоей трудовой карьеры. Я хочу, чтобы ты воспитал полезные привычки. Это место – возможность учиться, Флетч. Наблюдать и учиться. Но всегда помни, что ты – Андерсон, – я легонько треплю его по волосам.

Он улыбается мне с высоты своего роста:

– Не забуду.

– И умение вести дела не означает, что ты должен быть головорезом, – в который раз напоминаю я ему.

– Я знаю; мы об этом уже говорили, – вздыхает он.

– Твой отец был таким хорошим человеком, Флетч, человеком высочайших моральных качеств…

Сын широко улыбается.

Больше всего я боюсь, что мой юный и впечатлительный мальчик станет копировать Тристана. Слезы наворачиваются на глазах при одной мысли об этом.

– Мам! Перестань.

Я прижимаю ладони ко рту, глядя на своего красавца-сына:

– Прости, золотко. Я просто так за тебя переживаю!

– Почему?

– Потому что работа – это не шутки и я не хочу, чтобы ты все испортил.

– Ма-ам, – вздыхает он. – Я пихал трусы в рот боссу еще до того, как получил эту работу. И совершенно уверен, что уже испортил все настолько, насколько это физически возможно.

Я хватаюсь за голову:

– Господи, прошу тебя, не напоминай! Этот момент навсегда останется самым позорным в моей жизни, – и, пытаясь отвлечься, снова тереблю его галстук.

– Но сработало же!

Непонимающе хмурюсь:

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, он больше сюда не приезжал, – ухмыляясь, поясняет Флетчер.

– Мы просто друзья, Флетч, – вздыхаю я. – Он в любом случае не стал бы больше сюда приезжать… даже без твоего вмешательства. Не льсти себе. Если бы между ним и мной что-то было, неужели ты действительно полагаешь, что это бы его остановило?

Сын хмыкает и пожимает плечами, явно не веря мне.

Я никогда не признаю правды и не сознаюсь, что Флетч прав и что это действительно сработало так, как он и планировал. Тристан больше ни разу не позвонил и не написал мне после того ужасного дня. Он приехал ко мне домой, чтобы продолжить ухаживания… а потом больше не звонил. Это многое говорит о нем и о его умственных способностях… Или их отсутствии? Да ладно, какая разница!

Скатертью дорожка. Я на самом деле благодарна Флетчеру за то, что он отпугнул Тристана. Избавил меня от хлопот и не дал этой истории затянуться.

– Просто не забывай: старайся быть профессионалом, – напоминаю я.

– Не забуду.

– И о манерах не забывай.

Он снова молча закатывает глаза.

– А если будут какие-то проблемы, что ты сделаешь?

– Уйду в уборную и буду считать до десяти, чтобы успокоиться, – вздыхает Флетчер.

Улыбаюсь, поправляя ему челку.

– Вот так-то, Флетч, – говорю ему. – Ты отлично себя покажешь.

Все приглаживаю и приглаживаю его волосы, не могу остановиться, и он легонько отпихивает меня:

– Да хватит уже, мам!

Я хватаю его за щеки и заставляю наклониться: глаза в глаза.

– Ты знаешь, как мы с отцом гордимся тобой?

Он печально кивает:

– Спасибо.

Я улыбаюсь:

– И позвони мне в обеденный перерыв.

– О господи! Хватит меня доставать! У меня времени не будет.

– Это одна минута – одна минута у тебя всегда найдется.

Напоследок закатив глаза, он спускается по лестнице, я выхожу из дома вслед за ним с ключами в руке.

– Поехали.

Это самый длинный день в моей жизни. Я в который раз хватаюсь за телефон: проверяю звонки.

– Уже полвторого. Почему он не звонит? – вздыхаю я.

– Забыл, наверное, – выдвигает предположение Марли.

– А что, если ему не дали пообедать? – закрадывается ужасная мысль. – Он не может ходить голодным! Он в обморок свалится!

Марли, как Флетчер утром, только закатывает глаза:

– Да все нормально будет, он же не в тюрьме. «Майлз Медиа» славится в нашей отрасли как раз отношением к сотрудникам – чуть ли не лучшим в стране.

– Перестань твердить мне, что все будет нормально! – огрызаюсь я. – Потому что у меня есть причины беспокоиться, и я не зря тревожусь!

– О боже, ты себя с ума сведешь – и меня, если уж на то пошло.

– Вот когда у тебя будет ребенок, который пойдет работать на самого большого мерзавца на свете, тогда и расскажешь мне, как ты спокойна и ни о чем не переживаешь!

– Ладно, договорились, – она прячет улыбку. – Это же никак не связано с тем фактом, то мистер Майлз тебе не звонит, правда?

Возмущенно кривлюсь:

– Еще чего! Стану я раздражаться из-за того, что он мне не звонит! Я уже порвала с ним – и было бы что рвать. Это была всего одна неделя, Марли, и, кроме того, Тристан Майлз для меня ничего не значит. Но у меня есть серьезные подозрения насчет причин, побудивших его взять Флетчера на работу. Что-то здесь нечисто! Флетчер пытался задушить Тристана его же собственными трусами, господи помилуй!