задать. Готовлю блокнот и ручку.

Раздается тихий стук в дверь.

– Войдите.

Дверь открывается, я поднимаю глаза… и меняюсь в лице.

Это он.

Тот, что атаковал меня трусами. Челюсти синхронно отваливаются у нас обоих.

– Вы… Тристан Майлз?! – в шоке выдыхает он.

– Это что, розыгрыш?! – рявкаю я, приходя в себя. – Из-за тебя я даже ходить не могу, а теперь ты имеешь наглость припереться ко мне, чтобы я взял тебя на работу?!

– Да я и знать не знал, что это вы! – огрызается он в ответ.

– А что, если б знал, так не напал бы? – язвительно интересуюсь я.

– Нет, все равно напал бы. Но тогда бы я сегодня не пришел.

Я презрительно фыркаю:

– Ну да, конечно!

Он скрещивает руки на груди, зло щурится и отбрасывает ненужную вежливость:

– Значит… ты все-таки соврал!

– Насчет чего?

– Ты знаешь мою мать вовсе не по работе!

– Как раз таки по работе. И вообще, какого рожна мы сейчас говорим о твоей матери?

– Зачем ты явился в мой дом, чтобы встретиться с ней? Почему не приехал к ней на работу?

– Во-первых… – Указываю ему на кресло и командую, одновременно хватая прислоненные к подлокотнику костыли. – Сядь!

Он опускается в кресло.

– Во-вторых, насколько мне известно, этот дом принадлежит твоей матери, а не тебе. А в-третьих, не твое дело, зачем мне понадобилось с ней поговорить. Кстати, из-за тебя у меня порваны связки в голеностопе – спасибо, что спросил!

Пацан ухмыляется.

– Считаешь, это смешно?

– Нет, считаю, что ты – лживый гондон! Это совершенно точно были твои трусы, и можешь засунуть свою работу в собственную высокомерную задницу! Она мне больше не нужна.

Я качаю головой. Стоит ли удивляться его враждебности?

– Так и сделаю.

Буравим друг друга взглядами.

– Не говори моей матери, что я сюда сегодня приходил, – вдруг просит он.

Я хмурюсь:

– А она разве не знает?

– Нет, и я буду тебе благодарен, если все так и останется.

– Почему не сказал?

– Собирался сделать ей приятный сюрприз, если бы получил эту работу.

Я смотрю на парня, обдумывая его слова.

– Почему ты не захотел рассказать ей, что планируешь попытаться? Ведь кандидаты подавали заявления несколько месяцев назад.

Он опускает глаза и преувеличенно внимательно разглядывает ковер.

– Не хотел, чтобы она расстроилась, если бы у меня ничего не вышло.

– Это бы ее ни капли не расстроило. Я знаю это наверняка.

Он упрямо стискивает челюсти, продолжая сверлить ковер взглядом.

– Почему ты хотел получить эту работу? – спрашиваю я.

– Я хочу всему научиться и взять на себя управление «Андерсон Медиа»… – он чуть запинается. – Чтобы ей не приходилось так много работать.

Я изучающе разглядываю его.

– Она и так из сил выбивается. – Парень смущенно шаркает ногой по ковру. – Не хочу прибавлять ей лишних забот.

Мое сердце екает.

– Ты считаешь, что должен защищать ее?

– Не считаю, а знаю. – Парень поднимается с места. – Ладно, – говорит он со вздохом, переходя на официальный тон, – не буду зря тратить свое и ваше время.

Он прав: он действительно должен ее защищать. Она достойна того, чтобы ее защищали.

Я пару мгновений испытующе смотрю на него – и хотя вслух я бы в этом не признался, его преданность матери производит на меня немалое впечатление. Как ни странно.

– Извините, что так получилось с вашей ногой, – выдавливает он через силу.

– Ты сейчас всерьез извиняешься?

– Нет, – он смотрит на меня в упор. – И не говорите мне, что поступили бы иначе, если бы нашли чьи-то трусы в чемодане своей матери!

– Ну, на самом деле я-то как раз поступил бы иначе, – сухо возражаю я. – Потому что я не псих.

Парень закатывает глаза, показывая, какого он мнения обо мне и моих словах.

– Проехали! – бросает он и направляется к двери.

– Стажеры, прошедшие собеседование, обычно пожимают мне руку, – говорю я ему в спину.

– Я не из тех стажеров.

Он уходит. Дверь закрывается за ним с тихим щелчком.

Я еще с минуту смотрю на дверь, потом наконец жму кнопку интеркома:

– Саммия, пригласи следующего, пожалуйста.

– Сейчас!

Мой взгляд падает на таблицу, в которой я должен выставить оценки кандидатам, и тяжело вздыхаю. И вот как вообще такого оценить?

Смотрю в экран компьютера, барабаня пальцами по столу. Прошло пять дней после собеседований с тремя финалистами. Пять дней борьбы с самим собой: кого же взять?

Ребекка прекрасно себя показала. Она стала бы ценным приобретением для любого бизнеса, и я буду предлагать ей работу вне зависимости от того, получит ли она это конкретное место.

Джоэль, второй кандидат, вроде бы тоже идеален. Его психометрическое тестирование прошло без сучка без задоринки, и на каждый вопрос он отвечал с отточенным совершенством.

А третьим был Флетчер Андерсон. Который даже не пожелал пройти собеседование. Не пожелал пожать мне руку и, засранец такой, едва не прикончил меня одним своим, с позволения сказать, извинением. Неуравновешенный, дикий… В общем, у меня нет ни времени, ни сил обтесывать это полено.

И при этом в одном его мизинце больше энергии и жизни, чем в остальных двоих, вместе взятых.

Как бы я ни пытался себя вразумить, именно к нему мои мысли возвращаются снова и снова. Ему свойственна преданность семье, пусть и… не всегда адекватная. Он медийщик от природы, и у него есть реальная возможность однажды взять на себя руководство «Андерсон Медиа»… Ну, это если компания столько проживет. Но я знаю, что проживет: Клэр об этом позаботилась. С его-то страстью и темпераментом, да при должной выучке мы могли бы сделать Флетчера лучшим, мать его, исполнительным директором в Нью-Йорке.

Я тяжко вздыхаю, в который раз перебирая плюсы и минусы каждого кандидата, надеясь каким-то чудом найти что-то хорошее в остальных двоих – и оно, разумеется, есть, но то неуловимое качество, которым обладает Флетчер, в них не раскрыто. С другой стороны, у него есть серьезные проблемы с управлением гневом, и, вероятно, в какой-то момент я все равно буду вынужден его уволить…

Шаг вперед и два назад. Два вперед и шаг назад.

Вчера я даже хотел позвонить Ребекке и предложить стажировку ей, но когда дошло до набора номера, у меня просто рука не поднялась.

Разум твердит, что с Флетчером будет слишком трудно, и советует отступиться; чутье подсказывает, что он – именно тот, кто нам нужен.

Ох уж эти решения…

Клэр

Патрик лежит на моей кровати, а я стопками раскладываю вокруг него выстиранное белье.

– Прочти-ка еще раз эту строчку, Пэдди, – прошу я.

– Дом стоял в Хэ… Хэ… Хэ… – он старательно морщится.

– По буквам, – напоминаю я.

– Хэ-м-п-то-не.

– Да, правильно.

Он гордо улыбается и продолжает сражаться с текстом. Патрику только в этом году поставили диагноз «дислексия». И, честно говоря, когда это случилось, у меня словно камень с души свалился. Мы с учителями никак не могли понять, почему ему не дается чтение и оказываются не по силам некоторые школьные задания, хотя он явно смышленый ребенок. В итоге я повела Патрика к врачу, и он во всем разобрался.

– Все вре… мя… – читает сын.

В комнату входит Флетчер. Весь сияет, но пытается этого не показать.

– Что случилось? – спрашиваю я, продолжая складывать белье.

– Я решил отложить поступление в университет.

В сердцах швыряю только что сложенное полотенце на кровать.

– Ну уж нет!

– А вот и да! Мне в следующем месяце восемнадцать, мам. Могу делать, что хочу.

– Флетчер Андерсон, ты слишком умен, чтобы я позволила тебе целый год бить баклуши. Я даже не собираюсь обсуждать это с тобой!

– Меня взяли на стажировку.

От неожиданности опускаю руки.

– Что ты имеешь в виду?

– Полгода назад я подал заявление и попал в тройку финалистов.

– Что? – я смотрю на него во все глаза. – А мне почему не сказал?

– Не хотел внушать тебе ложные надежды.

Я улыбаюсь, подхожу к сыну и беру его за щеки.

– Флетч, когда ты уже перестанешь за меня переживать? И когда же итоговое собеседование?

– Я его уже прошел.

– Что?! Когда?

– В среду, в Нью-Йорке.

– И как тебе удалось провернуть все так, чтобы я ни о чем не узнала?

– Я ездил туда на электричке. И в любом случае я не думал, что у меня есть шанс – после того как прошло наше знакомство и еще разговора в понедельник.

Я растерянно потираю ладонью лоб:

– Ты о чем, я никак не могу понять?..

– Я получил работу в «Майлз Медиа»!

– Ты собираешься стажироваться в «Майлз Медиа»? – ахаю я.

– Ага! – он гордо улыбается. – Тристан Майлз – мой новый босс.

У меня глаза