ему запретили на полгода – потому что любая магия могла полностью его истощить. Совсем. С концами. Как ты понимаешь, за Платона отец сильнее испугался, чем за меня. Я-то всего лишь чуть не сдох из-за антимагического браслета, – он хмыкнул, – а вот единственный достойный сын, как он говорил, мог опуститься до уровня человека. Ты ж понимаешь, мертвый сын куда лучше, чем сын, переставший быть орком.

Я поморщилась. Философия Серпа Адрона была мне непонятна и противна.

– Короче, нам сильно повезло. – Златон тяжело вздохнул. – Отец нас обоих потом хорошенько выпорол, чтоб впредь подобным не занимались. Мама ему ни слова не сказала, только смотрела на нас осуждающе и головой качала. До сих пор этот её взгляд помню. Да мы и не собирались повторять такое. Мы же не самоубийцы. Так что Моня – уникальная.

Злат рассказывал пусть и без особых эмоций, но чувствовалось его небезразличие, на секунду перед моим взором вновь встал тот насупленный мальчишка из прошлого.

Я всегда знала, что он с Моникой близок, что у них есть какое-то прошлое. Но никогда не задумывалась, какое именно.

Кажется, Моня была для Злата едва ли не единственным другом, не считая братьев. А он сам – её спасителем. Тем, кто чуть не погиб, но сохранил ей жизнь.

– Что ещё ты увидела? – перевел он тему, не позволив мне ничего сказать по поводу своего детства.

Я рассказала про странный образ девушки в лаборатории.

Кто она такая, и почему в мыслях Платона её образ мешается с ликом Горгоны? То, что она выглядела иначе, не вызывало у меня сомнений. Лицо было подернуто дымкой, словно Платон… не знаю, пытался забыть его? Специально не хотел вспоминать? Или ассоциировал эту девушку именно с Медузой?

Почему меня занесло именно в этот кусочек прошлого? Он имеет какой-то особый смысл? Довлеет над Платоном? Или это связано с Моней, фото которой я увидела на одном из чертежей? Возможно, эти воспоминания чем-то связаны?

Здесь явно что-то не так.

– Хм. – Злат почесал переносицу. – Платон постоянно проводил эксперименты, разрешенные и не очень. Я в его дела особо не лез, но не удивлюсь, что он собирал добровольцев для чего-нибудь. Интересно только, что это за девица и почему он вспомнил именно про нее.

– Я задаю те же самые вопросы. Там был бейджик. Смотри, я записала всё, что запомнила.

Злат вчитался в текст, покачал головой, мол, не знаю, что это за место. Что ж, придется выяснить.

– Будешь пытаться сегодня еще раз? – спросил он глухо.

Я посмотрела на Платона и покачала головой.

– Нет, нам обоим нужно отдохнуть.

Можно попробовать, но мой дар не бесконечен. Я и так выжала максимум из этой встречи. Много больше, чем рассчитывала изначально. Да и Платону тяжело, я уверена. Гулять по чужому сознанию – не самое увеселительное занятие для обеих сторон.

Меня вот до сих пор шатает как нетрезвую. А что будет дальше?

Теперь, когда Платон знает про мое вмешательство в его разум и понимает, что так просто я не уйду, он вполне может начать сопротивляться. Значит, придется тратить гораздо больше сил, чтобы всё делать быстро и аккуратно.

– Я знаю одного человека, девушку. Она умеет усиливать чужие магические способности. Давай пригласим её, чтобы тебе проще работалось.

– Не нужно ничего усиливать, – мягко покачала головой. – Тебе нужен лом или скальпель? Я работаю с той скоростью и силой, с которой могу. Если ты хочешь чего-то другого – найди нового специалиста.

– Спасибо, обойдусь. – Злата явно не устроил мой ответ.

Он отошел к окну и слишком уж пристально стал вглядываться вдаль.

Но что я могла сделать? Пожертвовать своим здоровьем и здоровьем Платона из-за того, что один нетерпеливый орк не может выдержать несколько дней перерыва между попытками?

– Это в любом случае прогресс. Другие специалисты так и не смогли подтвердить, что память Платона жива и его мозг не погиб от вмешательства отца. А у нас всё получилось с первой же попытки, – попыталась я его успокоить, встала за спиной. – Смотри, он даже помнит ваше детство.

– Угу, помнит. И показывает тебе. Этот факт меня тоже не устраивает. – Златон дернул плечом. – Не люблю, когда кто-то подсматривает за чужими жизнями.

Он отчетливо напоминал мне мальчугана, которого нужно пожалеть. Пригреть. Успокоить. Злат недолюбливал свою юность, всячески избегал разговоров про нее. Ему не нравилась собственная слабость. А в детстве он был слаб и зависим.

– Не переживай, я ведь врач. Бесполое существо. Относись ко мне как к психотерапевту. Я всё впитаю и систематизирую, но не вынесу за пределы этой палаты.

– Мне достаточно того, что ты сама можешь увидеть что-то лишнее. Сегодня он показал тебе спасение Мони, а что завтра? Как мы купаемся по малолетству голышом с братьями?

– Ой, поверь, вот это меня точно не удивит, – прыснула. – Как будто у твоих братьев там что-то уникальное, отличное от остальных моих пациентов. Конкретно про тебя вообще говорить нечего – мы вроде как были женаты.

Я специально сказала «вроде как», пытаясь добавить иронии. Понятно же, что женаты мы были абсолютно точно, и наш брак, хоть и короткий, был полон и любви, и страсти, и обоюдного желания.

Злат стал моим первым во всех смыслах слова, и, наверное, я благодарила Вселенную за то, что однажды на моем пути попался именно он. Заботливый и нежный, ласковый, умеющий направить, подсказать. До него я даже целоваться толком не умела.

Он всему научил меня сам…

Да, мы расстались плохо – и за этот фортель я Вселенную ненавидела. Но всё, что случилось до разрыва, мне нравилось. Оно было неподдельным, сильным, искренним.

– Кстати, про твоих пациентов. – Златон повернулся, в глазах его горело недоброе пламя, и брови сошлись на переносице. – Мне не нравится, что ты тратишь время и силы на свою клинику. Пока между нами заключен договор, ты должна помогать исключительно моему брату.

Ну началось…

Кто-то явно нарывался на конфликт. Только вот перед орком стояла не маленькая испуганная девочка, а взрослая состоявшаяся личность. Меня словами «ты должна» не возьмешь.

– Хм, не помню такого условия. Оно нигде не прописано, значит, его нет. К тому же чем моя работа мешает Платону? В больнице я не трачу никаких своих резервов.

– Кроме времени, – съязвил мужчина. – Например, по четыре часа на дорогу туда-обратно. А что, не так, что ли? Ты только сегодня с утра просила тебя отвезти домой.

– Мне нужно было забрать обувь и кое-какие вещи. Я же не могу взять с собой сразу