class="p1">— Разве обязательно любить? — принялся рассуждать парень, словно пребывая мыслями на своей волне. — Можно уважать друг друга, заботиться. Например, как мой папа с Агнессой. У нас ведь была хорошая семья, ну… пока она другого не полюбила.

— Другого, — фыркнула Оксана.

— Чего ты? — удивился парень.

— Будто не знаешь.

— Правда, не знаю, — уверенно сказал Виталий. — Скажи, кого, если тебе известно.

— Кого-кого? — передразнила молодая женщина. — Тебя!!!

— Не выдумывай ерунды, — нахмурился парень.

— Виталь, ты как маленький, честное слово, — повернулась на бок Оксана. — Нам с тобой по тридцатнику уже. Давно пора называть вещи своими именами. А то, я смотрю, ты до сих пор на Агнешку обижаешься. Раньше ведь мамой звал. А как ушла, только Агнессой. Зря обижаешься. Она же тебе плохого не делала.

— С чего ты взяла, что она в меня влюбилась?

— Бабушка Настя рассказала. Когда дядю Колю схоронили, мы с ней прибирались после поминок. Она рада была, что ты впервые за три дня уснул. Да и то после стакана водки. Уж не помню, кто тебя силком заставил выпить. Дядя Илья, кажется. Вот, а мы с ней потом ещё долго на кухне у вас сидели. Баба Настя мне и рассказала, как Агнешка у неё почти всю ночь проплакала перед тем как уйти.

— Ну, дела, — подпирая голову согнутой в локте рукой, озадаченно проговорил Виталий.

— Вот и дела. Так что, пример семейной жизни ты привёл неудачный. Агнесса с твоим отцом сошлись не по любви, а от горя. Также как и мы, Виталя. Я мужа потеряла; у тебя папа заболел. Вот мы с тобой и вцепились друг в друга, чтоб не захлебнуться в своём горе. Да только днище-то у обеих лодок оказалось пробито. Как думаешь, долго проплывёт такой семейный корабль? То-то, — не дожидаясь ответа, уверенно заключила Оксана.

— Нет, что-то здесь не так, — упрямо продолжал рассуждать парень. — Пусть раньше мы от горя сошлись. Но теперь-то всё по-другому.

— Что по-другому, Виталь? — усмехнулась молодая женщина. — У нас с тобой, всего лишь, «секс по дружбе», как в том фильме.

— Скажешь, плохой секс?

— Отличный, — заверила Оксана. — Но только секса мало, — горько произнесла она, одолеваемая чувствами к погибшему мужу.

— Ладно, пусть секс у нас по дружбе, — согласился парень, сообразив, что не стоит развивать больную для молодой женщины тему. — А забота? Уважение? Они, по-твоему, ничего не значат?

— Значат, Виталь, — грустно сказала Оксана, — ещё как значат. Но для настоящей любви всё равно чего-то не хватает.

— Чего? — с искренним недоумением спросил Виталий.

— Сама не знаю. Искры какой-то, что ли.

— Искры?

— Ну, не знаю я, Виталь, как лучше объяснить, — разгорячилась Оксана. — Вот учитель наш, Прохор Матвеевич, подобрал бы нужные слова. А я не могу. Сердцем всё понимаю, а выразить не могу. И потом, знаешь, совсем не хочется жить с тобой и бояться, что в очередной раз появится Александрина…

— Нет, — решительно перебил её Виталий. — Если мы поженимся, то взаимное уважение по полной программе.

— И ты выдержишь? — жалостливо посмотрела на него в свете полной луны, заливающей комнату, Оксана.

— Вообще-то, — опечалился Виталий, — думаю, она больше не появится.

— Почему ты так решил?

— Видишь ли, — задумчиво продолжил парень, — она совсем из другого мира.

— Какого мира, Виталь? — возмутилась молодая женщина. — О чём ты говоришь?

— Ну, для начала, с иным уровнем доходов, — попытался объяснить Виталий.

— Неужели взятки с больных берёт? — удивилась Оксана. — Ни за что не поверю! Как тебе не стыдно так думать! Она же к твоему отцу приезжала. Просто так, без вызова. Лечила. Она же не виновата, что эта болезнь неизлечима…

— Да успокойся ты! Я совсем не взятки имел в виду.

— Тогда откуда доходы?

— Оксан, ну, не знаю я. Может, подрабатывает в платных центрах или… друзья… друг…

— Друг-олигарх. Понятно.

— Всё, замолчи! — неожиданно для молодой женщины вспылил обычно невозмутимый Виталий. — Мы не будем её обсуждать, — сказал он уже тише. — Просто, я тебе обещаю, что после женитьбы буду только с тобой.

Умолкнув, оба долгое время сохраняли молчание.

— Виталь, — несмело заговорила Оксана, — только не злись, ладно? Я вот что хотела сказать. Ты ведь тоже не нищий. Дом у тебя свой. Хозяйство, опять же. Работа тебе нравится. Зарплата, конечно, могла быть и побольше, но тут уж от нас ничего не зависит.

— Ладно, Оксан, не ходи вокруг, да около, — усмехнулся парень. — Понял я, что ты хочешь сказать. Любила бы, осталась бы со мной. Верно?

— Н-не совсем. Это очень уж прямолинейно. Но ведь зачем-то она приезжает. Стало быть, тянет её к тебе.

— Может, она бежит от чего-то или… кого-то. Ну, а я, — горько усмехнулся он, — просто удобный вариант. Как бы запасной.

— Если всё понимаешь, — изумилась Оксана, — почему не скажешь, чтобы не приезжала?

Не ответив, парень отвернулся.

— Ясно, — вздохнула соседка. — Значит, любишь её. А меня замуж позвал от отчаяния. Не спорь, Виталь, — отмахнулась она. — Я ведь не осуждаю, сама такая. Меня вон Игорь замуж зовёт. На руках носить обещает. А я, поверишь, видеть его не могу. Впору на другую сторону улицы перейти, когда встречаюсь. Вот и получается, что тоже могла бы выйти за тебя от отчаяния, — сморщила в печальной улыбке яркие губы Оксана. — Только неправильно это, Виталя. Тесто для семейного пирога надо ставить не на горьком отчаянии, а на счастье. Как было у меня с Антошей.

— Обидно, что долгой жизни у вас не получилось.

— А чувства всё равно остались, — увлажнились глаза у Оксаны. — На всю мою жизнь, сколько отмеряно. Помнишь, Виталь, как Прохор Матвеич Фенечкой меня назвал? — улыбнулась она сквозь слёзы.

— Помню, конечно.

— Так вот, он как-то сказал, что настоящая литература — это не источник информации, не познавательный материал, а эмоции, чувства, которые она вызывает. Поэтому и остаётся в сердце навсегда, как… любовь. Я тогда и подумать не могла, что мне доведётся так любить. Но слова эти накрепко в памяти остались, — помолчав, Оксана с тихой уверенностью произнесла. — А наше с Антошей счастье погубил злой человек.

— Погоди-ка, — от волнения сел в кровати Виталий. — Как это, погубил? Разве Антона убили?

— Формально — нет. В заключении было написано: приступ астмы. Виталь, — разгорячилась Оксана, — но ведь баллончика при нём не было. Я, правда, не сразу сообразила. Только дня через три после похорон догадалась поискать на улице и возле дома дяди Ильи. Но тот и сам был как потерянный после появления своего братца. Поэтому я и не стала просить разрешения во дворе поискать. Да и зачем бы Антон там оказался. Если выронил баллончик, то, скорее всего, на улице.