понимаешь. Вместо того чтобы расстаться, как собиралась, принялась демонстрировать свою женскую власть над ним. Ты же явно приревновала его к этой девице.

— Да брось! Какая ревность? Так, мелкая шалость.

— Ладно, шалунья. Что ты теперь собираешься делать? Может, всё-таки воспользуешься моим первоначальным предложением и позвонишь Виталию?

— Видишь ли, — смущённо начала Александрина, изумляя подругу своей озадаченностью, — если бы у нас был просто секс, тогда звонок был бы вполне уместен.

— А что у вас помимо секса?

— Ну, Виталий когда-то сделал мне предложение.

— И когда же конкретно? Только не ври, что не помнишь, — шутливо погрозила Лариса.

— И не собираюсь. Сразу после нашей первой ночи.

— Упс! Я подозревала парнишку в порядочности, но не думала, что настолько.

Напрасно потешаешься, — улыбнулась вслед за подругой Александрина. — Предложение прозвучало без малейшей доли смущения. Я бы даже сказала, немного покровительственно.

— Будто от пожилого человека?

— Не до такой степени. Но очень по-взрослому. В тот момент я даже поймала себя на мысли, что чувствую себя гораздо моложе Виталия. Кстати, а с Володей всё с точностью до наоборот. Он больше напоминает мальчишку, у которого не перегорела страсть к путешествиям и новым открытиям.

— А тебе невыносимо хочется, чтобы его корабль прибило к твоей пристани? — жалостливо уточнила Лариса.

— Ну, что-то вроде того. Просто за всё время, пока мы вместе… Хм, — задумалась Александрина, — странно прозвучало «вместе». Вроде бы вместе, но не рядом. Меня постоянно поражала, — продолжила она, — неспособность Володи к малейшему компромиссу в отношениях. С одной стороны, он вроде бы делает всё таким образом, чтобы создать для меня максимальный комфорт. В то же время я подспудно ощущаю, что он требует подобного отношения и к себе.

— Что же в этом плохого?

— По большому счёту, ничего. Но есть один малюсенький нюанс. Наши с ним представления о комфорте сильно разнятся. Однако получается, что мы живём и собираемся жить после женитьбы в соответствии с установками Володи. Ему необходимо обширное личное пространство. Он полагает, что и мне тоже. А мне гораздо приятнее бок о бок.

— Да, Санчик, и это при том, что ты долгое время живёшь одна. Казалось бы, тебе тоже должно быть не по кайфу, когда кто-либо вторгается в твоё личное пространство.

— По-видимому, и Володя так считает. Но я росла с моими дорогими бабулей и дедом в необычных условиях. Мне было лет семь, когда я упросила бабушку ночевать в их с дедом комнате. Она беспрекословно согласилась. Тут же сделали перестановку. Мою кровать передвинули в спальню. А из моей бывшей комнаты сделали некое подобие гостиной. Дед обычно смотрел там телевизор, лёжа на диване. Это всё, что ему оставалось, когда день ото дня всё больше слабели мышцы. Потом я возвращалась из школы, и мы вместе делали уроки. Помнишь?

— Ещё бы мне не помнить, — тепло улыбнулась Лариса. — Он нам обеим помогал с математикой.

— Бабуля подумала, — продолжила Александрина, — что мне стало страшно ночевать одной в комнате. На самом деле, я жутко боялась, что бабушка не услышит, когда дед станет звать её посреди ночи. Он будил её раза три за ночь, чтобы приподняться и посидеть несколько минут. Бабушка просыпалась с трудом, жалобно просила: «Шура, ну, пожалей ты меня. Прими снотворное. Мне же утром на работу». А дед не хотел, боялся уйти во сне. Я просыпалась первой, когда он принимался звать бабулю. И, если она долго не отзывалась, шевелилась в кровати, надеясь, что бабуля проснётся. Потом она поднималась, охая и ворча, а я притворялась спящей. Мне было невыносимо жаль и бабушку, и деда. Вот так и Виталий ухаживал за своим отцом, — грустно сказала она, помолчав немного. — Он тоже, несмотря на работу, поднимался к отцу по нескольку раз за ночь. И никогда не сердился, что тот не принимает снотворное. Большая часть проблем, в частности с туалетом — одна из самых трудных, легла на плечи Виталия. И, несмотря на это, парень невероятно тяжело переживал уход отца. Они были очень привязаны друг к другу. В этом я чувствую нашу общность с ним. Поэтому мне так трудно привыкнуть к личной дистанции, которую устанавливает Володя. Знаешь, до сих пор не перестаю удивляться, как можно добровольно отказываться от тепла близких людей.

— Поэтому ты и привязалась к Виталию, — убеждённо констатировала Лариса.

— Конечно, — согласилась Александрина. — Я и не спорю. Но там всё перевернуто с ног на голову.

— Как это?

— Раньше я лечила его отца. Потом, когда Николая Ивановича не стало, наше общение, по идее, должно было прекратиться. А вместо этого оно неожиданно получило развитие.

— Кстати, а как вы сблизились?

— Я попыталась вытащить Виталия из состояния подавленности. Увезла его под Задонск.

— К источнику?

— Да. Потом мы оказались у меня дома. Там всё и случилось.

— Пожалела его?

— Нет, — покачала головой Александрина, — и в мыслях не было жалеть. Скорее, — тихо улыбнулась она, — парень застал меня врасплох. Знаешь, Лорик, фигурой он сильно напоминает Володю. Вот я и не устояла. Затем переживала, конечно, мучилась чувством вины. А потом, сама не знаю как, стала нуждаться в этом парне. Это же необыкновенно приятно, видеть, как человек вспыхивает радостью при встрече с тобой. Просто немыслимо, но ему всегда удаётся предугадать время моего появления. Иначе, чем объяснить, что рыба или мясо для шашлыка замаринованы точно к тому моменту, когда я приезжаю.

— Санчик, ты не права.

— В чём?

— Говоришь, что просто нуждаешься в этом парне. Если бы у тебя не было к нему никаких чувств, тогда ни радость, ни своевременное угощение не трогали бы.

— В том-то и дело, — воскликнула Александрина, — что чувств нет. О, наконец-то нашла точное определение. Я ведь приезжаю к нему, словно пациент к доктору. Будто с момента ухода его отца мы с Виталием поменялись местами. Теперь я приезжаю за помощью и непременно обретаю её. Черпаю силы, подпитываюсь энергией и забываю парня на долгое время, возвращаясь к Владимиру. А это неправильно, правда же, Лорик? Подло по отношению к обоим.

— Знаешь, — задумчиво проговорила Лариса, — мне кажется, теперь я понимаю, почему ты настаиваешь на личном разговоре с Виталием. Признаю, что моя идея с телефоном неудачная. Поэтому придётся тебе всё-таки набраться душевных сил и достойно завершить отношения.

— Я придумала, как подстегнуть свои душевные силы, — воодушевилась Александрина. — Для начала отвечу согласием на предложение Володи. Тогда мне будет гораздо легче разойтись с парнем. Сообщу, что вышла замуж и больше приезжать не собираюсь.

— Попробуй, — нейтрально одобрила подруга, не высказав свои сомнения вслух.