Лето обдавало Бишкек финальной жарой. Солнце накалило вечерний воздух до 28 градусов, но на улице дышалось легче, чем в душной каменной коробке. Особенно хорошо в тени деревьев. Соседи с первого этажа каждый вечер поливали асфальт возле дома, чтобы на мизер охладить разгоряченный пыл природы.

Старая скамейка, потерявшая цвет, каждый день встречала давних подруг. Стала неотделимой их частью. Здесь они и познакомились в начале 1970-х, когда гуляли с детворой.

– Ух и жара сегодня! – из подъезда вышла Тамара Федоровна.

– И не говори! – приветствует Анна Андреевна со скамьи.

– Финик, Финик и тебе тоже здравствуй! – Тома гладит любимца подруги по голове. – Какие они все-таки ласковые. Рада я, что Клепоньку приняла, сердце радуется. Даже не знаю, как жила бы сейчас без нее.

– Вот и я не знала… Когда Вестушку… – замолчала.

– Ох, непросто сложилось. Хорошо, что те испытания позади, – перекрестилась Тамара.

– Никто не знает, сколько испытаний выпадет на жизненное полотно. Ходишь, бродишь, словно по игровому полю. Где удачно обойдешь, а где без помощи не выкарабкаться.

– Добрый вечер, дамы! – к дому бодрым шагом подходит еще один старожил этого дома, третья подружка вне времени Белкина Изольда Викторовна. – О чем секретничаете, девочки?

– Да вот, вдруг вспомнили старые недобрые, – отвечает Анна.

– О, Господи! Сколько можно об этом? Я уже извинилась не раз, сын мой сколько прощение просил. Кто старое помянет, тому сами знаете что, – фыркнула Золя.

– Не кипятитесь, девочки! Не один пуд соли вместе съели. Всяко бывало, но больше хорошего. Правда ж, Анюта? – Тамара тушила назревающий конфликт. – Мы уже помирились, забыли?

– Помирились, – бубнит Анюта, поправляя толстую оправу, – но из песни слов не выбросишь.

– Анечка, мы помним твою добрую Весточку, – смягчается Изольда. – Если тебе станет легче, прости еще раз за тот несчастный случай моего Арсюшу. Не хотел он.

Замолчали, окунулись в воспоминания.

Десять лет назад единственный сын Изольды задавил любимую собачку Анны Андреевны – Весту. Была середина лета, уже стемнело. Все трое сидели на лавочке и болтали о жизни, как вдруг услышали пронзительный визг жигулей и скуление. Поспешили на звук, Арсений тоже выскочил из машины. На асфальте поодаль лежало маленькое серое тельце и, еле дыша, тихонько поскуливало.

– Понакупят машин, а куда едут, не смотрят! – со слезами выкрикнула Анна. – Вестушка, дорогая моя! Не бойся, я с тобой, моя милая, – обычно сдержанная в эмоциях, Аня рыдала в голос и нежно с любовью качала свою верную девочку.

Остальные стояли молча, оглушенные происшедшим.

Спустя несколько минут слабое дыхание остановилось. Еще несколько минут висела чудовищная тишина. Темный двор будто умер, при стоявших там людях

– Арсений. Зачем ты так жестоко со мной? – очнулась хозяйка погибшей.

– Я… я не хотел, теть Ань. Простите меня, простите, пожалуйста, – лепетал виновато испуганный юноша и схватился за голову.

– Аня, он же не специально. Несчастный же случай. Темно, Веста сама выскочила на тротуар, – вмешалась в разговор Изольда, пытаясь оправдать сына.

– Вот именно, на тротуар! Нечего тут на машинах разъезжать! А если бы ребенок выскочил за мячиком?

– Это тротуар и подъезд к дому одновременно. Не мы его проектировали. А за собаками и маленькими детьми следить лучше нужно, – съязвила Изольда на эмоциях. Тут же пожалела о сказанном, но было поздно.

– Анюта, собака – это же не человек все-таки. Конечно, Вестушка хорошая у тебя была, но чего самой теперь убиваться? Для собаки она прожила долгую сытую жизнь, – Тома попыталась успокоить подругу, но сделала только больнее.

– Вот, значит, как вы заговорили? А я-то думала… да ну вас! – Аня отрешенно махнула рукой. Достала из кармана косынку, осторожно укутала любимицу и сгорбившись поплелась домой.

Тем вечером крепкая дружба столкнулась с жестокой реальностью и оставила грубую шершавую трещину. На следующий день Анна с домочадцами похоронила Весту в скверике. Семья Рыбакиных объявила свидетелям аварии бойкот и даже перестала здороваться. Отношения детей испортились вслед за родительскими. Зимой Арсений попал еще в одно ДТП и продал несчастливое авто.

Тамара с Изольдой дружить продолжали, но неприятный осадок проник и туда. Вначале пытались достучаться до Анюты. Безуспешно. Решили ждать и положиться на проверенного лекаря – время. Разговоров об Анне избегали, но это давалось с трудом. У троих столько общего накопилось за 20 лет тесного общения.

Осенью того же года Анна выдала замуж Алевтину. На свадьбу когда-то близких подруг не пригласили. Это стало пощечиной. Все решили, что двадцатилетней дружбе настал конец.

Начинались трудные времена. Рушился привычный мир – распадалась Советская империя. Горная Киргизия в конце августа 1991 года получила независимость, столицу г. Фрунзе переименовали в г. Бишкек.

Видимо, природе передались людские переживания и она вернула им все сильным землетрясением в 1992 году.

19 августа в восемь утра под начало заставки сериала «Богатые тоже плачут» стены дома внезапно шатнулись. Стекла с хрусталем в мебельных стенках задребезжали, а люстры закачались маятниками. Люди бросились из квартир во двор. В 10 толчок повторился. Напуганные жители оставались на улице до позднего вечера.

Суусамырское землетрясение вошло в историю как одно из сильнейших. Оно прогремело от Казахских степей до Северного Памира на юге.

Ближе к эпицентру в девять баллов пострадали около 10 тыс. домов, порвались линии электропередачи и разрушилось несколько крупных горных дорог.

В тот бесконечный день под угрозой стихии мудрые женщины помирились. Их дом выстоял, а трещина в дружбе залаталась извинениями за былое, словами поддержки и общими надеждами на будущее. Они осознали, насколько малы и беспомощны перед жизнью и смертью. С тех пор почти в каждой семье появилась «тревожная авоська» с самым необходимым.

Через несколько дней Тома с Изольдой отправились к знакомой, у той недавно ощенилась собака. Выбрали самого симпатичного малыша – беленького с темно-коричневым пятнышком на спинке. Подарили подружке. Кличку придумали вместе – Финик. Уж больно пятно напоминало его по форме и цвету.

– Ладно, хватит тоску наводить, – Анна вернула всех в настоящее. – Живы, и слава Богу. Вот дожили до нового тысячелетия.

– И то верно, – согласилась Тома. – Золя, откуда путь держишь?

– У Арсюши была. С консервацией помогала. Светочка, невестка хорошая и воспитанная, но повариха не ахти. Все банки вздуваются. Вот маленько поделилась опытом с молодым поколением.

– Да, заготовки – дело хорошее. Мы уж руки набили на них неплохо. Особенно ты, – похвалила Тома.

– И не говорите. Такие душевные застолья раньше устраивали. Песни пели. Кажется, совсем недавно ребятишки копались в песочнице. А уж мы… Каковы были. Молоды, а кра-си-ивые, – начала ностальгировать Аня.

– А теперь чего? Ну,