гости в квартире. Потому Марии Дмитриевне не перечила, напротив, ласково говорила:

– Вы меня учите, у вас жизненный опыт больше.

Кардинальные перемены раздирали не задубевшую душу. Хотелось домой, в привычную обстановку, к родным. Да и мама с папой в телефонном разговоре высказывали обиду. Плакала в подушку. Из близких в городе остались только муж и малышка. Не пожалуешься. А тут еще строгая холодная хозяйка требует идеальный порядок. Жизненный уклад изменился на 180 градусов. Подружки остались далеко-далеко, а по звонку не расскажешь. Тоска охватила молодую хозяйку.

Сережа видел, что жене нелегко. Жалел, волновался, но семью содержать кто-то должен. Он реже являлся домой. Зарабатывал деньги. Пришлось кроме ремонтных работ на судне сторожить его по ночам. Привыкал обходиться без девчонок своих.

Когда становилось совсем тоскливо, Света потеплее укутывала малышку и плелась с конвертом по зимней пурге в сторожку к Сереже. Хоть и тесно там было спать на деревянных полатях, но рядом.

Мария Дмитриевна изучала украдкой Свету с дитем, приглядывалась. Укажет на нечищенную раковину и ждет, когда молодая огрызнется.

А та только и отвечала:

– Ох, не приметила, приберу сейчас, вытру.

Не избалованна девушка. Мама ее много работала, а девочка больше с отцом оставалась. Чему смог, научил.

– Светлана, зачем воду с крупы сливаешь, там же самый навар. Добавляй молока и будет вкуснее каша. А блины? Ну кто блины так заводит. Подсолнечного масла подлей, – не успокаивалась хозяйка.

Мария Дмитриевна харизмой и остротой слова походила на Фаину Раневскую. Прямая. Колкая, как актриса. В разговоре не лебезила.

Спустя месяц атмосфера в доме согрелась. В тот день хозяйка отправилась на привычную прогулку. Выходила строго при параде: элегантное пальто, шляпа с бантом из фетра на боку, длинные перчатки, сумка на сгибе руки.

Уложенные волосы и губы с оттенком малины напрочь срезали возрастные десятки ухоженной женщины.

Возвратилась вдохновленная, отдохнувшая. По обыкновению ушла на балкон, зажгла сигарету и смаковала вишневый дым. Ребенок спал. Света развешивала белье.

– Нравится мне твое воспитание, милочка. Валерка сколько подруг приводил, все на замечания скалились. Гонор показывали в моем же доме, – усмехнулась и продолжила. – А тебе что ни скажу, принимаешь с благодарностью. А так и надо. Я ведь не со зла. Потому что научить хочу, помочь.

– Всегда говорю, учите, Мария Дмитриевна, мне за радость, – ответила девушка.

– Это и удивительно. Вроде молодая, а послушная. Сейчас молодежь возраст в почет не ставит. Ты на меня не сердись. Думаешь, я грымза бессердечная?! – дама с сединой прервалась. Прищурившись, гладила глазами горизонт.

– В молодости я другая была. Веселая, открытая, легкая. Вот на тебя смотрю и себя вижу. А потом судьба подняла надо мной свою жгучую руку. Отхлестала по щекам, не пощадила. Сначала мужа забрала, потом и детей прихватила. Вот, внука оставила, и на том спасибо. Его поднимать надо было, я пошла работать портнихой. С утра до ночи. Дорастила до мореходки, отучила, стал в плаванья уходить на полгода. А я все одна. Как-то незаметно жизнь запекла, черствость и проявилась.

Женщина затянулась и выпустила дым протяжной струйкой.

Света стояла статуей, вцепившись в железный тазик. Не ожидала таких откровений, да и о прошлом хозяйки раньше не размышляла, а тут такие подробности. Подошла, обняла тихонько.

После этого случая дни девушки полетели. Мария Дмитриевна с охотой обучала портным премудростям, кухонным хитростям. Да и советы для семейной жизни давала. Стала приглядывать за малышкой. Расстелит одеяло и смотрит на девочку, любуется, как та игрушки перебирает да ползти пытается.

Попробовала на руки взять, девчушка не испугалась, обрадовалась. Так у Марии Дмитриевны забота появилась. Отдушина. Зайдет Света в зал из кухни, а «девчонки» ее хохочут с погремушкой.

Вечерами прогуливались вместе. Идут вдвоем и коляску впереди катят, а прохожие спрашивают:

– Мария Дмитриевна, с внучатами гуляете?

Она гордо в ответ улыбается:

– Да уж, с правнучкой.

В сталинке стало еще теплее, смех заполнил каждый уголок. Заскочил как-то Валерка на обед и спрашивает:

– Вы что с моей бабулей сделали? Она ж теперь не ходит, а порхает!

– Мы дружно живем, заботимся друг о друге, – с улыбкой отвечала Светлана.

Муж поступил учиться в автошколу. Машина требовалась, а прав не было. И без того редко гостил дома с двумя работами, да еще добавились курсы до ночи. Возьмет Света малышку на руки укачивать, встанет у окна и ждет, когда в свете сального фонаря покажется родная фигура. Тот домой придет, говорит мало, отвернется к стене и спит. Так и не стали видеться. Изгрызли мысли молодую девушку: мужа теряет, общение леденеет на глазах.

Пожилая подруга навела всезнающий взор на Свету:

– Что-то, дева, смотрю я, ты сама не своя. Вижу, отношения не ладятся, домой не спешит Сергей. Ты с малышкой, вся в быту, волосы не крутишь, макияж не наводишь. А надо быть интересной. Мужчины же глазами любят. Им всех наших сложностей не понять. Вот подрастет девчонка, на работу иди. Он ценить лучше будет. Пошли, покажу тебе вот что…

По взмаху руки, старая стенка распахнула скрипучие дверцы. Надежные полки берегли отрезы тканей. От разнообразия перехватило дыхание. Качественные, еще советские запасы, ждали своего часа: теплые и летние, легкие струящиеся и плотные. Разбросался цвет по полкам изумрудом с золотистой вышивкой, лавандой, васильками и маками. Мария Дмитриевна выбрала рулон джинсовой ткани. Из нижнего шкафа поднялась деревянная шкатулка. Красное дерево гордо сверкало своим содержимым. Внутри делилась на три отсека. В одном – возлежали позолоченные ножницы с резными ушками. В другом – сантиметровая лента с атласным отливом и пухлая игольница с булавками, а в самом большом – стройными рядами выстроились катушки.

– Ах, какая красота! – девушка присела поближе. Долго разглядывала, щупала.

Мария Дмитриевна обстоятельно достала помощников. Сняла мерки.

– Подготовлю для тебя джинсовое платье, приталенное. Впереди пущу пуговицы, чтоб ребенка покормить и вид притягательный иметь. Хоть в магазинах вещей навалом, а не пойму нынешнюю моду. Штаны шаровары напялят со здоровенными карманами. Пупки напоказ. Никакой тайны.

Так Свете радостно было разделить тревоги с уже близким человеком. Прикоснуться к миру когда-то востребованной портнихи – запредельное счастье. Она не глупая была, совет Марии Дмитриевны услышала. Отправилась учиться на шестимесячные курсы. Теперь и ребенка было с кем оставить. Учеба требовала собранности и соответствующего внешнего вида. Муж стал возвращаться домой веселее, о цветах вспомнил.

Жили две хозяйки, ладили. Время бежало. Как-то вечером пришел с работы Сергей с шампанским и тортом.

– Переезжаем! Двухкомнатную квартиру освободили! Наконец-то Валерка домой вернется, – прокричал с порога муж.

Женщины переглянулись, замерли. Мария Дмитриевна вышла