у тебя никогда не возникали вопросы? Кристен Арктанхау не просто так стал звездой факультета ядожалов. Лучший в группе. Первый, кто зажег полетные знаки на руке. Командир отряда… Я знаю твоего парня не так давно, но поверь, он явно не впервые командует кем-то и делает это хорошо.

– И где связь?

– Балда, – вновь повторила Подгорная. – Такие, как Кристен Арктанхау, не могут быть детьми обычных людей. Просто сравни моего Эрика и Кристена! Небо и земля.

Хезенхау оглянулся, словно почувствовал, что о нем говорят. Послал Власте воздушный поцелуй, после чего развернулся и разрушил романтичный образ двусмысленным движением бедер. Власта ответила жестом. Неприличным.

– Нет… – с улыбкой сказала она, явно довольная таким обменом знаков внимания. – Ставлю на то, что Кристен новый трибун севера. Ну или станет им в будущем. Так что, подруга, крепись. На тебя вот-вот свалится нешуточная ответственность.

Я даже не успела спросить, а, собственно, кто же такой трибун, как сверху с тихим шорохом лебедки спустилась кабинка. Из открытых дверей высыпала охрана, которая методично окружила нас и ненароком оттеснила простой народ в стороны. Последним вышел…

Представьте себе белого медведя, вставшего на задние лапы. Вот этот мужчина легко мог сравниться с ним как в росте, так и в размерах. Немолодой, но еще очень крепкий, в простой одежде без знаков отличия. Светлые, практически белые из-за седины волосы, белая густая щетина на щеках и подбородке, властный взгляд.

Кристен и Эрик склонили головы в поклоне, Бушующий повторил жест. Ронда с Дейманом переглянулись, Бестия зевнула, и только Власта с нешуточным восторгом жарко прошипела мне прямо в ухо: «Трибун».

Властитель севера оглядел нашу разношерстную группу, подошел ближе, чтобы коротким кивком поприветствовать Кристена, и опустил обе руки на плечи Эрика.

– Ну здравствуй, сынок.

Власта поменялась в лице.

– Сынок? – повторила она тоном «я ослышалась». – Быть не может!

А я тихо прыснула от смеха и шепнула:

– Ну и кто из нас балда?

Лекция девятая

О влиятельных родственниках и опасном безрассудстве

– Поверить не могу! – сокрушалась Власта, ковыряя вилкой… суп.

Подруга находилась в таком жестоком раздрае, что даже ее пунктик на еде не включился. Она не только не притронулась к еде сама, но и окружающих пилить не стала, приглядывая, кто сколько гарнира положил на тарелку и всем ли хватило пирожка на закуску.

Мы сидели за широким и длинным столом, рассчитанным для лихой пирушки человек так на семьдесят, но сейчас нас в зале набралось не больше двадцати. Трибун возглавлял застолье. С одной стороны место от него пустовало, с другой сидел Эрик. Отец с сыном громко переговаривались, легко переходя с всеобщего на северный и обратно.

– Сын, – пробасил Хезенхау-старший, играючи перекрывая гул общей беседы, – ты в курсе, что мы выгнали тебя из дома?

– За что на этот раз? – фыркнул младший.

– За непосещаемость, – строгим тоном высказал отец. – Сколько раз обещал прилететь, и что? Зайди хоть мать обними, а то в прошлый раз даже с завра не слез.

– Ну па-а-а…

Я с улыбкой проследила за тем, как на миг Эрик преобразился в обычного подростка, которого «позорят» своей любовью родители. Впрочем, оба Хезенхау быстро перешли на северный, и я перестала понимать смысл сказанного.

Зато окружающие трибуна северяне – нет. Молодые парни с интересом прислушивались к диалогу, периодически громко над чем-то смеясь, показательно игнорировали Кристена, сидевшего между ними, и с нескрываемым любопытством косились в нашу сторону.

Бушующий стоял возле фуршетного столика, расположенного у противоположной стены зала, и увлеченно доказывал нечто архиважное пожилому мужчине. Судя по темным волосам и серьге в ухе, тот был выходцем из Крутогорья, получившим допуск в купол.

Мы с Властой сидели вместе, для надежности пропустив несколько свободных стульев от общей компании северян. Подгорная издевалась над содержимым тарелки, а я в полнейшей растерянности приглядывалась к морковной котлете. Сытая и довольная Бестия свернулась калачиком под моим стулом и тихо дремала.

Ронда с Дейманом сидели напротив и молча следили за нашими попытками поужинать.

– Вы не знали, – сделала вывод Ронда. Сама она на отсутствие аппетита не жаловалась, сметая на тарелку всего понемногу и с интересом пробуя местную кухню.

Вместо ответа Власта кинула вилку и отодвинула от себя суп. Издав приглушенный стон отчаянья, подруга схватилась за голову, пропустив пальцы сквозь белые пряди волос.

– Ты расстроена? Или это невербальный способ сказать: «Какая же я дура»? – решил уточнить Дейман.

Я прицельно пнула парня под столом в надежде пробудить в нем тактичность и сделала большие глаза, мол, следи за языком. Но Власта не нуждалась в адвокатах.

– Расстроена?! – выпалила она, резко поднимая голову. – Ха! Да я в бешенстве! Эрик! – Для наглядности она даже ткнула в его сторону пальцем. – Мой Эрик будет руководить всем этим высокотехнологичным островом!

– Переживаешь, что он не справится? – осторожно уточнила я.

– Рианка… – Власта тяжело вздохнула. – Позавчера эта бестолочь мечтала о том, чтобы мой размер груди можно было увеличить, нажав пальцем на пупок. Цитирую: «Тык-тык, и у твоей подружки твердая двойка вместо сомнительной единички».

Дейман повернул голову и с задумчивым «Хм…» уставился на прелести Ронды, обтянутые белой футболкой.

– Даже не начинай, – вспыхнула та румянцем и выставила перед собой руку, перекрывая обзор.

– А знаете, чем занимался Эрик всю прошлую неделю? Тренировался для конкурса «кто дальше плюнет в бумажную трубочку». И это уже после того, как я отговорила его от участия в турнире по метанию навоза на дальние дистанции.

– А был такой конкурс? – оживилась Ронда, но Власта ее не услышала.

– Кто пугал лекарок летучей мышью? Эрик. Кто намалевал неприличную картинку в учебнике по мнемотехникам? Эрик. Кто при умножении двух простых чисел получил в ответе «а хрен его знает»? Эрик!

Власта тяжело вздохнула и подвела итог:

– Север обречен…

А я глянула туда, где сидели северяне, и попыталась представить Эрика главным.

Да, он не самый серьезный и тактичный. И, положа руку на сердце, учитель из Хезенхау-младшего вышел ужасный! Стоит только вспомнить, как он поставил меня перед Борщевиком, не дав даже минимума информации, как действовать. И как бросил в ангаре, когда господин Медный, застукал меня в первой версии костюма моли.

Да, Эрик Хезенхау эмоционален, безрассуден, моментами непроходимо глуп, но…

– Он просто молод, Власта, – внезапно поняла я. – Он молод и наслаждается этим. Но он повзрослеет, обязательно повзрослеет, когда в этом будет необходимость. И он будет из тех правителей, кто умеет чувствовать ответственность за других и получать от этого удовольствие. Вот увидишь. Просто дай ему возможность немного