бомбардировок от него уцелели лишь внутренние стены и пара башенок.

Три холма словно сторожат уютный городок, который, несмотря на войну, сохранил свою благостность, во-первых, благодаря эмигрантам, разбогатевшим в Америке, а во-вторых, летним месяцам, когда сюда наезжали короли Альфонсо XII и Альфонсо XIII. Эти визиты стали магнитом для буржуа и дельцов, которые устремились в Комильяс и понастроили себе особняков в стиле модерн, что теперь соседствуют с типичными для этих краев старинными родовыми поместьями из камня, просоленными ветрами с Кантабрийского моря, впитавшими нежную сладость цветущих окрестных лугов.

Хана считает себя везучей, потому что тетя Ампаро и дядя Пепе забрали ее к себе в Комильяс. Она ходит в школу, где, помимо прочего, три вечера в неделю учат швейному делу. В оставшееся от школы время она хлопочет по дому, помогает в таверне. Уже полтора года она живет под этой крышей и больше не скучает по Инохедо. Отец за это время лишь трижды навестил ее – по его словам, ему приходится разрываться между детьми, работой на фабрике, скотиной и огородом. Хана решила поверить ему и признала, что жизнь к ней благосклонна. Изредка она переписывается с Давидом, который не такой уж охотник до писем, потому сестре о нем известно лишь то, что он уже настоящий силач, много работает и водит дружбу с ребятами постарше. Кажется, он посещает тайные политические собрания республиканского толка, но в письмах не особо распространяется об этом. А вот с Кларой они переписываются по меньшей мере раз в два месяца, хотя из-за войны письма не всегда приходят вовремя. Иногда сестры по три месяца не имеют весточки друг от друга, и только общие знакомые передают им при встрече какие-то новости, которые к тому моменту уже стали воспоминаниями.

За Клару – хоть та уже умеет складно писать сама – письма пишет бабушка Хулия. О том, как много Клара работает, как учится готовить, какие важные люди бывают в доме, в каких платьях красуются беззаботные девочки из богатых семейств. Клара рассказывает о мире, где существуют торты со взбитыми сливками, фарфоровые куклы, деревянные лошадки, где сладкое оставляют недоеденным на тарелке. Она обещает, что, как только вырастет, всегда будет рядом, станет заботиться о младшей сестре, как Лис о лисятах, обещает вызволить Хану из заточения в замке, где та томится. Обещания двенадцатилетней девочки.

Тетя Ампаро в письмах своей сестре Хулии отвечает на письма Клары со слов Ханы – хоть и та уже прекрасно умеет писать сама. Хана пишет, что после этих длиннющих каникул она хочет, чтобы они снова зажили все вместе. Но что ей уже полюбился Комильяс, его суетливая атмосфера приморского городка, полюбилась вечно гудящая таверна, где постоянно пахнет свежей рыбой, – поначалу этот запах ввергал ее в тоску, а теперь она его полюбила. Тетя Ампаро тоже поддалась ее чарам, Хана ей будто дочь, которой у нее никогда не было, поздний подарок. И это притом что сперва ее хотели вернуть обратно отцу, поскольку девочка постоянно падала в обморок и мучилась кошмарами. Она могла не один час пролежать без сознания, после чего приходила в себя, а спустя несколько минут снова лишалась чувств. Хана была странным ребенком – иногда Ампаро с мужем ловили ее остановившийся, холодный, бесчувственный, пугающий взгляд. Но она потихоньку прижилась, привыкла к своей комнате, к домашним хлопотам, к запаху моря. Ей купили два платья, и Хана, прижав их к себе, танцевала в коридоре, повторяя, что она как будто принцесса, а если и нет, то наверняка какой-нибудь принц ждет ее где-то в тайном месте.

Тем утром, когда война официально закончилась, Хану ждет не принц, а юный рыбак Луис, который вместе с другими ребятами и девчонками носится по берегу, восторженными воплями приветствуя окончание войны. Хане разрешают к ним присоединиться. Сегодня мальчишкам и девчонкам можно быть вместе, кричать и петь песни.

Выбившись из сил, ребята валятся на золотистый песок пляжа Комильяса. Парни достают из карманов табак и сворачивают самокрутки. Луис подходит к Хане.

– Какая ты сегодня красивая.

– Нахал, – с улыбкой осаживает его Хана.

– Ты прямо настоящая женщина, – продолжает он, не обращая внимания на ее слова.

– Вот ведь приставала. Конечно, я уже почти женщина. Ты курить не собирался? – Она кивает на мальчишек, а девчонки следят за ними, смеясь и перешептываясь. Кажется, что сегодня все наполнено радостью.

– Нет, я лучше с тобой поболтаю. Может, я тебя разозлю, ведь ты так еще красивше.

– Ну и дурак же ты… от тебя рыбой воняет.

– Ясное дело. Я же только из моря, – отвечает он слегка обиженно. Она что, не видит, что у него настоящая работа, как у взрослого мужчины? Лицо его становится серьезным.

Хана понимает, что задела его, и, чтобы искупить это, решает доверить ему свой секрет. Пусть она и мала, но уже знает силу женского оружия.

– Знаешь, что мне сегодня вот это снилось? – Она кивает на роскошный особняк в английском стиле на вершине зеленого холма, откуда открывается восхитительный вид.

– Что снилось, Дом герцога? – Изумленно приподняв бровь, Луис смотрит, куда она указывает.

– Ага. Будто я там живу. Будто я хозяйка этого дома.

– Ну и аристократочка досталась сеньоре Ампаро. Дом герцога! Сказала бы еще дворец Собрельяно, пришлось бы с тобой тогда цацкаться, как с принцессой, – смеется он.

Но Хана пропускает его шутку мимо ушей, она не отрывает взгляда от особняка.

– Знаешь, во сне я видела его изнутри. Это такой большой дом. Там полным-полно драгоценной фарфоровой посуды, слуг, садов, бисквитов и шоколадных пирожных.

– Ну конечно, и богатых девочек тоже, красавица. А не было там волшебных принцев, каких ты любишь? Которые жрут булки и жиреют, как поросята, болваны, что просыпаются за полдень. – Луис с презрением смотрит на викторианский дом, даже с такого расстояния и при свете дня кажущийся полным тайн.

– А ты почем знаешь? Ты только в рыбе разбираешься.

– Да, в рыбе, которую ловят, продают и едят. А в мечтах глупых девчонок, которые мнят себя принцессами, сама видишь, не разбираюсь.

Хана сердится, корчит недовольную мину – и женщина, и маленькая девочка.

– Сам ты тупица. Не хочу с тобой больше разговаривать.

– Какая же ты красивая, когда дуешься на меня, – улыбается он. – Будешь себя хорошо вести, может, куплю тебе однажды такой дом. – Луис пытается вызвать у нее улыбку, он хочет увидеть, как приподнимутся уголки ее губ.

– Не хочу такой. Хочу этот.

Луис от души хохочет:

– Ох и много придется наловить рыбы для сеньоры герцогини.