Зато догадки воспылали тут же. О божечки ж ты мой!

Я рукой рядом с собой пошарила. Медленно обернулась. Так и есть. Блаженно улыбаясь во сне, рядом развалился, вытянувшись, крупный волчара.

«Нет! Я не могла!»

Проклиная всё и вся, заглянула под скрывающую меня простынь. Да что б меня… Вполне всё естественно. Двое, ночь, вино!

Я осторожно поднялась. Осмотрелась. Одежда валялась на полу. Торопливо подобрала её и выскользнула из комнаты.

– Леди желает завтракать? – встретила меня улыбающаяся горничная в сером платье и чепчике.

– Нет, – шёпотом рявкнула я, устремляясь подальше от спальни оборотня.

На ходу быстро оделась и кинулась по дому в поисках Стикса и Дакара.

Эти двое, вальяжно раскинувшись, дрыхли на широком диване в одной из гостевых комнат.

– Подъём! – гаркнула я, схватив Дакара за ухо.

– Ой! – застонал тот сонно. – Ухи, ухи, мои ухи…

– Что такое? Кому уши отрывают?! – вскочил, ощерившись, кот.

– Вам! – зло выдавила я и, подхватив обоих за загривки, кинулась из дома барона. Но по дороге остановилась. Поставила своих сонных помощников на пол, прошла на террасу, взяла в руки нож и вернулась к дрыхнущему оборотню.

Боясь дышать, наклонилась, дрожащими руками срезала с хвоста небольшой клочок шерсти и тут же бросилась прочь.

– Леди уже уходит? – выскочил мне навстречу пожилой слуга.

– Леди загостилась, – буркнула я. И выскочила из дома, увлекая за собой свою неугомонную нечисть и кота.

***

Сказать, что меня охватила паника, едва я вошла в собственный дом, ничего не сказать.

– Вот те на! – протянул Дакар, смотря на разгромленные шкафы и разбросанные вещи.

– Все, что нажито непосильным трудом… – затянул Стикс, поднимая остатки разбитой вазы.

Я, перешагивая через вещи, прошла на кухню. Здесь царил тот же хаос.

– Интересно, и что искали? У нас-то? – почесал затылок Дакар. – Алкея, а ты случаем не подпольная баронесса? Может, у тебя ценности и золотишко имеются?

– Мой любимый, мой драгоценный пуховичок! – влетел в кухню взъярённый кот, таща в лапах порезанный лежак из собственной корзины. – Узнаю кто, на пиратский флаг порву! – и зашипел.

– Обидела кого, сглазила, проклятие наслала? – начал перечислять чёртик.

– Может, залётные какие? Смотрят, хозяев дома нет?.. – расстроенно предположила я.

– Ага, – прошипел Стикс, – и записку тебе тоже залётные оставили?

– Какую записку? – похолодела я.

Кот сунул мне в руки тонкий пергаментный листок.

– Остановись, ведьма! Пожалеешь! – У меня спина мурашками покрылась. А записка в моих руках вспыхнула и пеплом осыпалась.

«Вот так. А что я сделала? Я же ещё ничего никому не сделала!»

Я расстроенно носом шмыгнула. Снова осмотрела своё разгромленное жилище. Тарелки перебиты, крупы рассыпаны, и даже шторочки, так любовно мною самой вышитые, сдёрнуты и брошены на пол.

Медленно, на негнущихся ногах, поднялась по ступеням и вошла в спальную комнату.

За голову схватилась от творящегося в ней хаоса. Осела на пол у растерзанной кровати и заплакала.

– Ой… – в тон мне раздалось скорбное завывание. – Это что же на свете белом делается?!

Я голову подняла.

Карина стояла у косяка, заломив руки и возведя глаза к потолку.

– Честных ведьм обворовывают! А что мы сделали? Мы же чисты перед людьми и… – на секунду задумалась. – И всеми, кто к нам приходит. Неужели разгневали какого-то нечистого? Ох, божечки ж ты мой! Ограбили, последнее забрали…

У меня от её причитаний ком в горе встал и предчувствие, то самое, гаденькое, медленно нос высунуло.

Я слёзы вытерла и тихо так спросила:

– Нас ещё и обокрали?

– Всё, всё, что нажито непосильным трудом… – выла в голос Карина, поддерживаемая Стиксом.

Я комнату взглядом ещё раз окинула. Вещи разбросаны, но особых сбережений у меня как-то и не наблюдалось. Что у меня украсть-то можно?

– Папоротник!

Взвыла похлеще Карины с котом и вскочила.

Помощница перепугано икнула, на меня посмотрела удивлённо.

– Что вы так кричите? Мёртвого испугаете.

– Карина, где мой папоротник?

Я к девушке кинулась, схватила за плечи.

Та носом шмыгнула.

– Папоротник у меня дома. Вы же сами сказали, чтобы я его в себя привела. А здесь темень, а ему свет нужен. Вот и утащила домой.

Предчувствие тяжко вздохнуло и назад в укромный уголок спряталось. А я готова была расцеловать собственную помощницу. Её мне точно высшие силы отправили!

Она дарование богов, не меньше.

Правда, сказать ей об этом я не успела. Дверной колокольчик нервно зазвенел.

– Я открою, – отозвался Стикс и вышел походкой королевского дворецкого.

– Доброе ут… – донеслось снизу и тут же прервалось. – Ого! Видимо, не доброе.

«Видимо, – удручённо подумала я. – Особенно когда с утра приходит в гости граф Костин. Значит, день совсем не задался. Плохая примета, я это всей кожей чувствую. Ну и предчувствие, конечно, нос высовывает при его появлении».

Мрачно, с какой-то томящей тоской, скрипнули ступени деревянной лестницы.

– Что искали? – полюбопытствовал граф, поднимаясь в мою комнату.

Вошёл, остановился, смерил нас, заплаканных, строгим взглядом.

– Кому насолить успели? Проклясть? Со свету сжить?

– Откуда я знаю?! – невольно вырвалось у меня с излишней нервозностью.

– Кабинет тоже разгромили, – подвыла Карина. – Все бумаги, травки, снадобья, карты, всё смешали. Хорошо шар магический спрятаться успел, укатился подальше.

Дракон нахмурился.

– Леди Алкея. Вы сейчас какие дела ведёте?

Я бы с удовольствием ответила. Но колокольчик снова звякнул. Стикс крикнул, что он откроет, и раздалось:

– Доброе ут… Не доброе!

Дежавю!

Потом скрип лестницы и вид серьёзного ректора Фелиса Цербера.

Остановился, увидев графа. Смерил его пронзительным взглядом.

– Вы здесь что делаете?

– Нашу уважаемую ведьму приехал проведывать, а тут вот… – рукой обвёл граф.

Ректор на беспорядок в моей комнате с интересом посмотрел.

– Вы сейчас какими делами занимаетесь, Алкея?

И снова мне рот не дали открыть.