– Ты не думаешь, что нам следовало сначала поговорить об этом? – спросил Росс.

Она склонила голову набок, размышляя, все ее лицо было залито тем неземным сиянием, которое очаровало его и напугало. С той душной летней ночи, давным‑давно, когда она очаровала его своим мягким мелодичным акцентом, своей умной, эрудированной и импульсивной личностью и насыщенным ароматом своего возбуждения. Сейчас она смотрела на него так, как смотрела тогда, как будто видела его насквозь. Знала о нем все то, чего он не хотел, чтобы она знала. Могла видеть испуганного мальчика, которым он когда‑то был.

– Наверное, – сказала Кармел, – но у нас осталась только одна ночь, поэтому я не видела смысла ждать.

«У нас осталась только одна ночь».

Страстное желание отразилось в Россе, скручивая что‑то глубоко внутри. Желание снова захлестнуло его, но на этот раз оно было уверенным, твердым и стихийным. И простым, в отличие от всех мыслей и чувств, застрявших у него в горле. Он шагнул к ней, не зная, что делает, но зная, что ему нужно попробовать ее снова, еще раз. Это вынужденное воздержание было ее идеей, но он принял его. Правда, каким‑то образом это обернулось против него.

– Не искушай меня, Кармел, – пробормотал он, видя, как ее неровный пульс бьется о ключицу, и слыша прерывистое дыхание.

Она тоже чувствовала это, этот голод, эту потребность. Росс услышал прерывистый вздох, почувствовал, как ее руки обхватили его талию, увидел, как ее взгляд потемнел от осознания. Он напрягся, ожидая, что она отстранится, даже когда ее пряный аромат заполнил его ноздри, а желание, такое яростное, такое настойчивое, забилось в паху. Но вместо этого Мел вздернула подбородок, вызов в ее взгляде был очевиден, когда ее пальцы сжались в кулак на его рубашке, звезды отражались в ее глазах, достаточно бездонных, чтобы утопить его, когда она наклонилась к нему.

– Поцелуй меня, Росс, – прошептала она, дерзкая, вызывающая и такая же измученная, как и он. – У нас есть только одна ночь, почему мы должны тратить ее впустую?

Его самоконтроль лопнул, как слишком туго натянутый провод высокого напряжения. Он запустил пальцы в ее волосы, откинул ее голову назад и накрыл ртом ее рот, уловив ее вздох капитуляции, и погрузил свой язык глубоко в ее рот. Он целовал ее, впитывая ее вздохи, притягивая ее в свои объятия, прижимая твердый стержень своего возбуждения к ее лону. Подавляя бурю эмоций, поселившуюся в его животе при мысли, что завтра придется ее отпустить. С осознанием того, что сегодня вечером она вся принадлежит ему. Жар распространился по ее телу, но именно эмоции, сдавившие горло, заставили ее застонать, когда язык Росса вторгся в ее рот, впервые за шесть дней. Она попыталась сосредоточиться на потребности, на этом жестоком выбросе эндорфинов, но ужасная правда продолжала эхом отдаваться в ее мозгу. Его руки обхватили ее ягодицы, прижимая Мел к выступающему бугорку своего возбуждения, давая ей понять, как сильно она ему нужна, как сильно он ее хочет.

Обхватив Кармел за талию, он легко поднял ее на руки.

– Где? – прохрипел Росс.

– В моей комнате, – выдохнула она. – Но нам придется вести себя тихо.

– Тихо? Да… – Его губы творили дьявольские вещи с ее шеей, сердцебиение Мел усилилось.

– Мамочка? Мне приснился плохой сон! – Крик Мака сначала не был услышан сквозь туман ошеломляющей жары и шквал эмоций.

Но вдруг Росс замер, его пальцы впились в бедра Мел. Его голова дернулась вверх, и она увидела пораженный взгляд в его глазах, прежде чем он ахнул.

– О боже. – Росс поставил ее на землю так внезапно, что она чуть не упала. Оглянувшись через плечо, Мел увидела Мака, стоящего в дверях гостевого домика, в пижаме, с растрепанными волосами, протирающего глаза. Пламя, которое горело у нее в животе, угасло, когда она попыталась переключиться в режим мамочки. Однако жар продолжал гореть на ее щеках, когда она взяла на руки их сына.

– Все в порядке, детка. Мама здесь. – Ее маленький мальчик обнял ее за шею, уткнулся лицом в ее плечо, слава богу все еще почти спящий. Она не могла сдержать стук в груди, когда отнесла его обратно в кровать и подоткнула одеяло. Мак уже спал, когда Мел еще раз проверила монитор радионяни в комнате. Что они только что собирались сделать? Потому что это было гораздо больше, чем просто лихорадка желания.

«Я люблю его», – прошептала Мел эти слова про себя, заставляя посмотреть им в лицо, зная, что это правда, несмотря на страх, все еще сжимающий ее грудь. Она закрыла дверь в комнату своего маленького мальчика, встала к ней спиной и попыталась сосредоточиться. Она пыталась отрицать свои чувства к Россу в течение шести дней, может быть, даже дольше.

На прошлой неделе он показал себя хорошим отцом, хорошим человеком. Она узнала его таким, каким он был на самом деле. Он не был тем мужчиной, в которого она влюбилась ночью четыре года назад.

Кармел понимала, что не сможет узнать о чувствах Росса к ней, если не признается в любви. Но внутри ее все еще жила та юная девушка, которая так боялась неудачи, что не решалась пробовать.

Она вышла из гостевого домика и увидела Росса, эмоции снова затопили ее. Боже, он был таким великолепным, таким горячим… Но его лицо было слишком серьезным.

– С тобой все в порядке? – спросила Кармел. – Не бойся, мы не шокировали Кормака, – добавила, стараясь, чтобы ее голос звучал легко и ровно.

Где был мужчина, который пожирал ее совсем недавно с дикой страстью? Мужчина, которого она наконец была готова признать, что любит? Потому что мужчина перед ней сейчас выглядел как призрак. Пустое выражение лица было таким жестким, что это начинало пугать ее.

– Ничего, – пробормотал Росс, его голос был таким же спокойным, как и все остальное в нем. – Я устал. И уверен, что ты тоже, – сказал он. – Я попрошу персонал принести тебе еду. У тебя завтра долгий день, а мне нужно пораньше вернуться на Манхэттен. Я приду утром, чтобы попрощаться с Маком.

Внутри Кармел все взбунтовалось.

Нет.

Она схватила его за руку, чтобы он не ушел.

– Подожди. Что? И это все?

Она чувствовала, как бешено колотится ее сердце, угрожая задушить ее. Но Росс проигнорировал это. Этого не может быть. Как он мог вдруг стать таким холодным? Когда всего несколько мгновений назад?.. Его слегка озадаченный хмурый взгляд – такой отстраненный, такой отсутствующий –