Почему этот Толян не может быть маньяком? Он замещает Тимофея на время его отсутствия. В его руках все, включая видеоархив. Который, к слову, в дни его трудовой деятельности куда-то подевался.

– Кому, Толяну?! Конечно, доверяю, какой базар!!! – фыркнул Коломенцев и добавил с сожалением. – Он и сам убивается, платить-то теперь ему.

– За что платить?

– Да за все! С этими кассетами и еще кое-что уволокли. Цифровик лежал на полке. Ушел! Конверт с моей зарплатой был припрятан среди кассет, тоже пропал! Вот теперь Толяну, хочешь не хочешь, а выкладываться по полной. Короче, он в полном шоке. Это я на тот случай, если ты удумала его заподозрить.

– А ты нет?

– Нет! Толян нормальный пацан, реальный. И ментов боится жутко. А теперь ему с ними общаться хрен знает сколько времени. Администрация катит тоже, будь здоров! Так что… Так что, он вне подозрений. Это кто-то из пришлых.

– А он что говорит по этому поводу?

Она встала со вздохом, и убрала с подлокотника пустую чашку, пока Коломенцев не расколошматил. По дивану скакал, будто горный козел. Старые пружины устали изнывать от его акробатических этюдов и теперь лишь жалобно покряхтывали.

– А что он может сказать?! Народу заходило много. Точно не помнит никого, так, пару-тройку человек, но те тоже вне подозрений. К тому же день, в который произошло ограбление, не установлен с точностью. Это же не он, а я обнаружил пропажу! Вот так…

Александра приуныла. Помочь Тимос ей не мог, это понятно. Раз кассеты пропали, значит, просмотреть их нет никакой возможности. Они теперь, если и найдутся, прямиком отправятся на милицейские полки, как вещдоки. Ей-то что теперь делать?!

– Хочешь, с Толяном поговори, хочешь… Не знаю, чем могу тебе помочь, если честно.

– Слушай, ну, а может, ты помнишь того парня, что таскался с девушками исключительно днем, а? Они еще все время под камерой садились и фотографии все какие-то рассматривали, может, вспомнишь? – попробовала она зацепить его память жалостью, и добавила вполне в его духе. – Дело совсем дерьмо, понимаешь, Тимос!

– Да понимаю. Но… Я же днем никогда не работаю. Только вечерами. А вечерами там, знаешь, что творится…

Про это она уже слышала. И про толпу, и про все остальное к ней прилагающееся.

– А Толян? – все никак не хотела сдаваться Александра. – Он тоже только вечерами?

– Погоди! А ведь точно! Толян и днем возле камеры парился. Вполне мог рассмотреть эту сладкую парочку. Поехали! – скомандовал Коломенцев и вскочил с дивана. – Поехали, поехали, раз такое дело!

– Куда?

– Как куда?! К Толяну и поедем. Он сейчас дома. Администрация его до выяснения обстоятельств отстранила. У меня теперь новый сменщик. Поехали к нему, и все спросишь сама. Я тут подумал, может, эти кассеты пропали как раз из-за этих твоих убийств! А то менты все в нашу с Толяном сторону косорылятся. Типа, мы все это сами и устроили. Поехали, девочка Саша, в гости к мальчику Толе. Зададим ему парочку реальных вопросов…

Она напугалась, растерялась и опешила одновременно.

Куда-то ехать с совершенно незнакомым человеком! С тем самым, что вполне, по их с Ксюшей рассуждениям, подходил на кандидатуру серийного убийцы.

И так кстати все пропало из его каморки. И какой-то Толян…

Существовал ли тот вообще в природе, или это только выдумка Тимоса со злым умыслом вперемешку?!

Ехать куда-то с ним под вечер, вернее, под самую ночь…

Здесь она под охраной дяди Коли, а не станет ли уязвимой, выйдя из своего дома?!

– Ты чего, я не понял! – Коломенцев оглянулся на нее от двери и вопросительно поднял собольи брови. – Не хочешь ехать, что ли?! Я с ней тут время теряю, а она… Ты чего думаешь. У меня его навалом, времени-то?!

– Не думаю, – качнула головой Александра, и хвост на макушке, прямо как у зайца, предательски вздрогнул. – Потому и странно, что ты мне решил помогать. С чего это?!

– Та-а-ак! Вот это вопрос! Хороший вопрос, вполне в духе женщины!!! То напрашивается, а то сразу в кусты! – Его красивый рот скривился, а руки полезли ерошить длинные темные волосы. – Может, ты мне понравилась, а! Что скажешь?

– Ничего, я просто не поверю, – ответила Александра честно, припомнив ему его скучающе разочарованный взгляд при встрече.

– Вот ведь… – хмыкнул Тимофей, окинув ее совершенно неприличным взглядом. – А ты вполне, чего не верить-то! Комплексы?

– Ага, они самые, – кивнула она, все еще не зная, как поступить.

То ли ехать с ним к неизвестному Толяну в ночь и неизвестность, то ли оставаться дома. Принять ванну. Залезть в теплый халат, вооружиться пультом от телевизора и, свернувшись калачиком на диване, посмотреть что-нибудь на сон грядущий. Уютно, тепло, а главное, безопасно под сводами собственного жилища и под охраной бдительного дяди Коли.

А с другой стороны…

Не поедет сейчас она, завтра Тимофей в ее сторону и не посмотрит. И будет прав, между прочим. И она так ничего и не узнает, а знать, ой, как хочется.

– Так что?

Глаза у Коломенцева подернулись романтической дымкой, очевидно, предназначенной для того, чтобы избавлять женщин от их застарелых комплексов. Может, и не так это было, но взгляд был чертовски хорош. И действовал безотказно, потому что Александра моментально почувствовала себя хорошенькой. Ну не дура, а!..

Добирались они до пригородного поселка Староникольского, где, по словам Коломенцева, и обретался неизвестный Толян, не меньше часа.

Машина, в которую с шиком усадил ее Тимос, не забыв попутно совершенно по-детски показать язык дяде Коле, выглядывающему из-за кустов, была настоящей развалюхой.

– Она доедет? – опасливо поджала ноги Александра, когда после трех неудавшихся попыток завести старенькую «Мазду», Тимофей полез под капот.

– Щас… – пообещал он.

Чем-то почиркал, что-то протер, по чему-то постучал, и машина нехотя завелась.

– Мы нигде не застрянем? – с тоской пробормотала Александра, уже жалея, что согласилась на эту авантюру.

В конце концов, можно было бы и до утра подождать. И пригородным транспортом воспользоваться. И еще на факт, что Толян в это время дома сидит.

– Сидит, сидит, будь уверена, – радостно с чего-то подхватил Коломенцев, с визгом полосуя асфальт лысой резиной. – И визиту нашему будет рад, поверь!

Не очень-то Толян им обрадовался.

На пороге добротного кирпичного дома возникла высоченная фигура накачанного до неприличия малого, и тут же прозвучал не вполне гостеприимный вопрос: