– Да… С этим я не могу не согласиться, – призналась я. Теперь, когда разговор перешел в более практическую плоскость, я стала слушать куда внимательнее.

Ада продолжала, чуть сощурив глаза и глядя куда-то поверх моей головы:

– …На то, чтобы прийти ко всем этим выводам, мне понадобилось кое-какое время. Адрес вашей подруги у меня был – ведь вчера мы заключили с ней контракт о сотрудничестве. К ее дому я приехала через час после того, как вы в сопровождении некой молодой девушки покинули тот самый пятый подъезд и скрылись в неизвестном направлении. Поскольку я не колдунья и не пророчица, то вычислить, куда именно вы направились, я не могла. И решила действовать с другой стороны. Я решила узнать, кто эта девочка.

– И вам это удалось? – не поверила я. Ведь я сама узнала, кто такая Даша, только заглянув в ее паспорт!

Она гордо вскинула подбородок, и длинные серьги заколыхались, издав мелодичный звон:

– Мне всегда удается все, что бы я ни задумала, потому что я ставлю перед собой вполне реальные задачи!

– Но как же?

Усмешка, которой Ада предварила свои следующие слова, должна была меня добить – и это ей почти удалось:

– А на что, спрошу я вас, на свете существуют дворничихи?

* * *

Поскольку на дворе стоял сентябрь, засыпающий дворы и аллеи увядающей листвой, для дворников Митина наступила тяжелая пора. Теперь, вплоть до самого окончания листопада, они должны были выходить на работу, то есть подметать дворы и убирать листву, по нескольку раз в день. А значит, они просто не могут не видеть, кто из жильцов и во сколько покидает свои дома и в какое время возвращается обратно.

Именно так рассудила Ада – и, конечно, она не ошиблась. Молодая словоохотливая дворничиха – как вскоре выяснилось, студентка театрального института, подрабатывающая дворником «ради денег и физкультуры», – рассказала ей, что две жилицы из семидесятой квартиры уходят из дому довольно рано.

– Старшая, Катька, сразу в машину – и со двора, всегда в одно и то же время, сразу видно делового человека! – опершись на метлу, пояснила юная дворничиха, радуясь представившейся возможности сделать передышку в работе и поговорить. – А та, что помладше, светленькая, уж не знаю, как там ее зовут, примерно через полчасика выходит. И сразу вон туда сворачивает, – одной рукой придерживая на голове сдуваемый ветром берет, другой рукой дворничиха махнула в сторону расположенного неподалеку детского сада. – Минут пятнадцать-двадцать проходит – и возвращается. С ребенком. Наверное, братишка ее, годика два мальчишке. Прямиком в квартиру поднимаются и выходят только к обеду. Где-то во втором часу дня она обратно его отводит. В садик.

– Вам не кажется, что это, по меньшей мере, странно? – спросила меня Ада. – Молоденькая девушка каждый день приводит из садика ребенка – допустим. Но почему же она делает это не по вечерам, как все нормальные люди, а по утрам? И почему отводит мальчика обратно всего лишь через несколько часов?

– Нн-не знаю… Может быть, она… Нет, не знаю!

– Так вот, постарайтесь узнать. Может быть, именно в этом скрыт ключ ко всей этой истории.

– Так, значит, Дарья исчезла потому, что ей пора было бежать за ребенком, – пробормотала я, задумавшись.

– А она исчезла?! – в свою очередь, удивилась Леди Зодиак.

– Да, представьте. Я проснулась – а ее нет.

Уголки полных губ чуть вздернулись и дрогнули – совсем как у кошки, когда та чует опасность.

– Это очень плохо, Вера. Этой девице не следует предпринимать что-либо самостоятельно… Вера, вам нужно поторопиться!

– Хорошо. Я отправлюсь прямо сейчас.

Тонкая белая рука скользнула в сумку, стоявшую между нами, вынула дорогое кожаное портмоне и оттуда – несколько крупных купюр.

– Возьмите, это сейчас вам необходимо.

– Спасибо. Но…

– Вы вернете мне долг при первой же возможности, – перебила меня Ада. – Я не люблю бросать деньги на ветер. Поэтому не надо благодарности. И – звоните.

* * *

Детский сад, о котором шла речь, размещался в недавно отстроенном здании из розового кирпича, расположенном в зеленой зоне близлежащего парка. Скучающий охранник из-за стеклянной перегородки у самого входа в садик затеял со мной долгий и нудный спор – кто, откуда, да зачем, да кого надо? При этом он всем своим видом показывал, что заранее не верит ни одному сказанному слову.

Я начала терять терпение.

– Послушайте, мне кажется, я уже рассказала вам всю свою биографию! В сотый раз повторяю вам: мне нужно поговорить с директором или завучем! У меня личное дело, понимаете? Настолько личное, что объяснения с вами сбивают мне все планы! Очень прошу – или пропустите меня, или попросите директора спуститься вниз.

– Директор занят.

– Тогда старшего воспитателя.

– Она с детьми на прогулке.

– Тогда…

– Не имею права пропускать посторонних.

Я скрипнула зубами и уставилась на невозмутимого охранника в бессильной досаде. Он встретил мой взгляд не дрогнув. Я уже хотела было толкнуть турникет и действовать напролом, но в это время со стороны лестницы послышался спокойный голос:

– Пропустите, Олег Платонович.

Охранник моментально ткнул в какую-то кнопочку на пульте, и турникет, в который я упиралась грудью, легко крутанулся вокруг своей оси, протолкнув меня внутрь здания. Облегченно вздохнув, я поискала взглядом ту, кому принадлежал голос.

Невысокая женщина с простой (гладко зачесанные кверху волосы) прической и в строгой белой блузке с кружевным жабо стояла у подножия лестницы и делала приглашающие жесты. Я подчинилась; миновав пару лестничных пролетов, где вкусно пахло булочками и манной кашей на молоке, мы свернули налево и вошли в тесноватый, но очень современно обставленный кабинет. На рабочем столе возвышался компьютер с огромным монитором.

Женщина, которая, как следовало из таблички на двери, и была старшим воспитателем, спокойно расположилась за столом и предложила мне присесть.

– Вы – родительница? – спросила она, взглянув на меня из-под ровной линии бровей.

– То есть? – не поняла я.

– Вы – чья-то мать?

– А! Да. Я – чья-то мать, – с облегчением согласилась я. – То есть не чья-то, а мать вполне конкретного мальчика, сына… То есть у меня сын, уже большой сын… э-э-э… Василий, и я его мать…

Теперь, после наводящего вопроса завуча, стало ясно: предлог, для того чтобы начать интересующий меня разговор, найден.

Придав своему лицу плаксивое выражение, я полезла во внутренний карман жакета и достала оттуда фотографию Владика – ту самую, которую мы с бедной Люськой рассматривали в ее машине, прежде чем отправиться на роковую встречу. Высокий красивый молодой человек, снятый на фоне заката.