– И где такой зверь водится?

– Далече, прелестница. На юге, где солнце землю выжгло в песок, где нет ни болот, ни лесов, а эти звери шастают и выискивают колючки.

– И как долго до тех краев добираться?

– Я почем знаю? Надобно у порученца моего спросить, он у меня башковитый, должен знать.

– Тогда топай ко мне на свиданку. Туточки все и обмозгуем.

Сокол взлетел с ветки и отправился к хозяйке, а леший принялся прокладывать зачарованную тропу, чтобы скорее попасть на остров к кикиморе.

Сны в эту ночь Еремееву снились такие, что от них невольно бросало в жар. Проснулся он, жарко сжимая в объятиях подушку.

«Да что за фигня! В голову одна похабщина лезет! И это подарок от СВЯТЫХ старцев?! Как-то одно с другим не очень вяжется. Или у них юмор такой? Иоанна я хоть немного знал, а второго вообще впервые видел. А может, это был и не подарок вовсе, а очередное испытание? Кто их, святых, поймет, уж точно не я. Как там говорится – у каждой медали две стороны? Вот и любуйся, Сан Саныч, обратной».

Зная о том, что лучшее лекарство от грешных мыслей – тяжелый физический труд, утро Еремеев начал с зарядки.

«Надо разогнать кровь, застоявшуюся не там, где надо». – Физкультурник принялся разминать мышцы.

Минут через сорок тело запросило пощады от повышенных нагрузок, зато в голове малость прояснилось. А после обливания колодезной водой еще и аппетит прорезался нешуточный. И тут на плечо Александра присела пичуга, которая вчера вечером была отправлена к Мургу.

Благодаря стараниям лешего Еремеев наладил оперативную связь с гномом. Теперь послания доходили быстро, и пока осечек не случалось. Пробежавшись по тексту доставленного письма, он нахмурился, кивнул стоявшему неподалеку бойцу и приказал срочно найти Буяна.

Встретились они в трапезной.

– Здрав будь, боярин! – поприветствовал воевода, усмехнувшись. – Как ночь провел?

– И тебе не хворать. Присаживайся, чаю попьем да о делах наших скорбных поговорим.

– Стряслось чего, командир? – Лицо Буяна сразу стало суровым.

– Мург весточку прислал. Гном к нам приехать не сможет – Тагур его под домашний арест поместил и посулил, что нынче вышлет из Республики.

– И шибко он тебе нужен в Смоленске?

– Этот коротышка хотя бы знает, что со мной лучше не ссориться. Пришлют нового – может и до драчки дойти. А нынче нам только проблем с гномами не хватало.

– Твоя правда, – кивнул воевода. – Худой мир лучше доброй войны.

– Поэтому выдвигаться придется сейчас же. Надо переговорить с Тагуром до того, как Мурга выставят из Смоленска.

Всю дорогу от Троицкого до столицы Еремеев размышлял, как построить разговор с начальником Мурга. Причина для встречи должна быть весьма веской, требующей присутствия арестованного гнома. Какие-то наметки Александр мысленно набросал, но прекрасно понимал, что все они могут не сработать, если Тагур начнет жестко гнуть свою линию.

В Смоленске боярина ждал новый сюрприз. На входе в представительство гномов ему сказали, что Тагур уехал и вернется не раньше чем через сутки. Однако пульсирующий источник, проведя разведку, доложил: тот никуда не уезжал и находится на месте.

– Раз Тагура нет, доложи обо мне Горуму. – Еремеев не мог себе позволить уехать ни с чем. – И передай, что дело касается недозволенного производства алтарных камней, так что, ежели он не захочет меня выслушать, я отсюда прямиком отправлюсь к смоленскому воеводе.

Через десять минут Александр шагал по коридору представительства. Он был уверен, что гномье начальство уже в курсе появления на рынках Европы крупной партии алтарей по низким ценам, а потому любые сведения обязательно заинтересуют чужаков, которые до недавнего времени являлись монополистами на рынке алтарных камней.

– Боярин Данила? – довольно пренебрежительно спросил сидевший за столом гном.

Спесивость «большого начальника» сразу вызвала у Еремеева сильную неприязнь, и он ответил крайне агрессивно:

– Он самый. И прибыл сюда по делам, кои вашего брата касаются куда больше, чем меня. А твои люди, смотрю, совсем распустились. Там, где требуется оперативно лиходеев изловить, они вообще не чешутся. Где ваш Мург, когда он так нужен?! Весь расчет поимки алтарных дел мастера на него завязан. Или гномам все равно, кто будет алтари продавать? Ежели так, то я умываю руки. Но учти: денег я не верну ни медяка, поскольку работу свою выполнил.

Опешивший от напора гном не сумел вставить ни слова в монолог возмущенного боярина. И ладно бы тема была пустяшная, а то – словно мучным мешком по башке. Оказывается, тут разворачивается операция разоблачения, а ему вчера доложили о нерасторопном исполнителе, которого необходимо наказать ссылкой в самое убогое захолустье.

– Какой расчет, ты чего несешь, человек? При чем тут Мург?

– Как – при чем? Сперва говорит – вынь да положь ему голову лиходея, задумавшего плохими алтарями торговать, аванс платит, а как дело к концу близится, то он не является на назначенную встречу! И теперь хоть сызнова все начинай!

– Почему не доложил Тагуру, если Мурга не нашел? – Гном попытался охладить пыл наглого визитера, да не на того напал.

– Вот дел у меня других нет, как только бегать по гномьим чинам, разыскивая того, кому все это нужно гораздо больше, чем мне! Однако я, как видишь, приехал к нему в Смоленск. А толку? Сказали, нет Тагура в городе и еще сутки не будет, хотя я сразу поведал, что дело у меня важное. Твоим обленившимся подчиненным плевать на все, пришлось еще уговаривать, чтобы тебе доложили.

Горум собирался вызвать к себе Тагура, но слова человека про его отъезд заставили поменять решение. Если тот соврал, может, чего задумал? Значит, пока сводить этих двоих не стоит. Он приказал срочно доставить в кабинет опального гнома.

– И что за дела такие важные, в которых нужен Мург?

В начале разговора цвет глаз сидевшего за столом был голубым, сейчас он сменился на ярко-желтый. Посвященным это сигнализировало о смене настроения чужака со спокойного на умеренно-агрессивное.

Горум в иерархии гномов принадлежал к более высокому сословию, поэтому не позволял себе дергать торчавшие из-за ушей рогоподобные волосяные отростки, а только задумчиво закручивал их концы.

– Тут история долгая, так что я присяду. – Еремеев решил: раз уж наглеть, так наглеть по полной, и уселся, не дожидаясь приглашения.

В глазах гнома появились оранжевые оттенки, но тот промолчал.

– Рассказывай, – приказным тоном произнес он.

– Тут все просто: я с вашими из Поречья не буду разговоры вести – не уполномочен, а Мург там кое-кого знает. Подсобить должен был, когда потребуется алтарных дел мастера хватать.

– Поречье тут при чем?

– Так оттуда же все ниточки тянутся, – словно о само собой разумеющемся сказал боярин. – И это не мои слова, а Мурга. Я с вашим братом не общаюсь, токмо с Мургом да с Тагуром изредка.