— Подумаешь, пару раз мелькнули в федеральных новостях, и то под конец, после других репортажей.

— Хорошо, пусть не вся страна. Но вся область — хотя бы те, кто читают или смотрят местные новости. Мы сходим к Вам домой, поговорим с Вашей женой, покажем паспорта, если надо — при десяти свидетелях письменно обязуемся Вас вернуть в целости и сохранности. Куча народу будет знать, с кем Вы уехали.

— Но не будет знать куда.

— Тут уж без вариантов, простите, никакой конкретики. Но, снова повторюсь, за пределы Вологодской области Вы не выедете. — «Формально».

Откинувшись на спинку скамейки, Игорь Владимирович поглядел на дома за дорогой. Глядеть на собеседников не было смысла, он уже неоднократно рассмотрел их от макушек до пят. А до личного знакомства видел их в газетах, по телевизору, в Интернете. Сенсация! Трое молодых людей поехали кататься на лыжах в лес и пропали! Поиски не дали результатов, но через полтора месяца все трое вернулись живыми и невредимыми. Рассказали, что плутали по лесу, вконец заблудились, набрели на заброшенную деревню, где им пришлось остаться на несколько недель — хоть какое-то, а укрытие в непогоду. Покидать его и возвращаться в неизвестность было страшно, а сеть сотовой связи не ловилась. Прожили в одном из более-менее сохранившихся домов до конца января, а потом решились снова пуститься в путь. И приехали на лыжах почти к тому же месту, из которого в декабре отправились кататься. Родные в радостной истерике, журналисты в восторге.

С точки зрения Игоря Владимировича история имела несостыковки, но он в неё не вникал. А теперь убедился в своих подозрениях, но не пытался ничего выведать об этих полутора месяцах. Зачем? Если что-то впрямь секретное, всё равно не скажут, а ложь ему ни к чему.

Сейчас, в сквере недалеко от своего дома, Игорь Владимирович сидел на скамейке с двумя действующими лицами областной сенсации — Стасом Бережным и Ксенией Окунёвой. Стас по большей части молчал, говорила в основном Ксения. И говорила, пожалуй, логично. Их нынче многие знают в лицо, а это серьёзно связывает руки, если собираешься совершить преступление. Но если не собираешься делать ничего дурного, известность вправду может быть гарантией. Нет, это всё, как ни крути, чрезвычайно странно; только Игорю Владимировичу страшно хотелось вернуться к любимому делу, создавать что-то полезное, нужное людям. Он решил, что рискнёт, но, естественно, примет собственные меры предосторожности.

— Когда, говорите, надо ехать?

— Седьмого февраля, — ответила Ксюша. «Лишь бы погода не подвела». — Если Вам не понравится, вернуться обратно сможете через несколько дней. — Хорошо, что после полуторамесячного перерыва количество проходных дней значительно увеличилось и промежутки между ними уже недолгие. Во-первых, больше шансов в принципе отбыть — если не будет снега в один день, будет в другой, уж хоть какой-то снегопад за ближайшие недели точно пройдёт. Если что, придётся убеждать потенциальных гостей не горячиться и не возвращаться восвояси, если отбытие отложится.

Но вообще, метеопрогнозы дружно обещают, что остаток зимы и начало весны будут снежными. До конца снежного сезона можно немало успеть. Не всё, разумеется, далеко не всё — даже фундамент для предстоящих преобразований не заложишь; но можно начать проектировать этот фундамент и остальные работы, а потом приступать к воплощению планов в жизнь. Трудно представить, сколько предстоит сделать: электро- и водоснабжение, сельскохозяйственная база, здравоохранение, строительство — и это лишь верхушка айсберга! А уж сколько нужно приглашённых специалистов из самых разных сфер и отраслей — полный атас, за один сезон не соберёшь, придётся и в последующие годы доставлять. А ведь нужны ещё учебные материалы, техника… Хлопот на десятилетие, если не больше. Но выбора нет — Стратим ясно дала понять.

Жители Стратимграда бледнели и вздрагивали, вспоминая её появление, а если оно снилось им ночью, вскакивали с криками и в холодном поту. Ксюша не была исключением. У неё до сих пор подгибались колени при воспоминании о дне, когда море, подчинённое Стратим, чуть не уничтожило город, названный в её же честь. От Стратимграда не осталось бы мокрого места, точнее, наоборот — только мокрое место и осталось бы, без единого живого человека. Но в последний миг, когда вода уже почти касалась крыш самых высоких зданий, она внезапно замерла. Застыла фантастически огромной, смертоносной массой. А спустя несколько секунд отхлынула обратно и вернулась в море, нарушая законы физики, но не законы волшебства. «Последнее предупреждение, последнее предупреждение! — затараторили вернувшиеся сирины. — Последнее предупреждение! Последнее!» После этого власти не помышляли дальше скрывать, что волшебство иссякает, а жители приняли правду независимо от того, нравилась она им или нет (хотя, кому такое понравится?). Пришлось всем вместе думать, как быть дальше. Но сколько ни думай, правильный ответ один — по максимум сократить использование волшебства и жить без него или почти без него; возможно, когда-нибудь его удастся восстановить, а пока надо экстренно перенимать опыт Пустого мира, приглашать из него тех, кто способен помочь. Первые два специалиста нашлись сразу — Галя и Стас. Само собой, им надо было сначала вернуться домой и успокоить родных, да и уволиться с работы официально, если их ещё не уволили за прогулы. Потом они возвратятся в Стратимград.

Иван Владимирович попросил ещё пару дней на размышления, но и ему, и Ксюше со Стасом было понятно, что он согласится.

Расставшись с пенсионером, Стас и Ксюша направились к кафе, из которого как раз вышли Галя и Егор. (Дабы «вербовка» шла быстрее, они разбились на пары — так, чтобы в паре один человек досконально знал Пустой мир, а другой — Порожний; а то неизвестно, какие вопросы придётся решать и на какие отвечать незамедлительно. В кафе Егор и Галя встречались с медиком.)

— Думаю, уговорили, — улыбнулась Галя. — Но долго пришлось убеждать, что мы не собираемся его вывозить в лес, чтобы убить.

— Та же история, — усмехнулся Стас.

Он встал рядом с Галей, а Ксюша взяла под руку Егора. Все бодро зашагали вдоль улицы.

Егор жил в этом мире почти две недели, но до сих пор каждый день наталкивался на десятки вещей, которые ему казались странными. Даже к одежде привыкнуть не мог, хотя зимние кроссовки, джинсы и куртка отличались удобством. А было то, к чему он привыкать и не хотел, что не хотел — и не собирался — допускать в свой мир, но это уже отдельный, долгий, разговор. Однако Егор признавал, что их с Ксюшей