- Пойдем отсюда, мам! Пойдем, а?

- Сейчас, солнышко. Я только такси вызову.

- Не надо такси, – возразил Роман. - Я вас отвезу. Только не пойму, что за спешка?

- Не в спешке дело, - пробормотала Глаша.

- А в чем?

- Там были звери! – возмутилась Даша.

- Э-э-э… Ну, да. Это же цирк, – осторожно подбирая слова, согласился с девочкой Поляков.

Аглая наградила его надменным взглядом, который довольно сильно резонировал с ее последующими словами.

- Это моя вина, Даш. Я забыла, что в местных цирках до сих пор сохранилась эта традиция.

- Да какая традиция? О чем вы толкуете, а?

- Даша и я поддерживаем движение «Цирк без животных».

Роман и Женька переглянулась. И снова перевели взгляд на Аглаю.

- Ай, долго объяснять! – отмахнулась она, вставая с дивана.

- И ничего не долго! Мы с мамой против жестокого обращения с животными. А эти дрессировщики… - в бездонных очах Дашки блеснули слезы. Поляков дернул воротничок рубашки, возвращаясь к уже ставшему извечным вопросу… Как он оказался в таком дерьме? А ведь хотел всего лишь сводить в цирк детишек. Вот так и делай добрые дела.

- Что? Что дрессировщики? – Женька замерла от нетерпения.

- Бьют их и держат в клетках, - всхлипнула Даша.

Три пары глаза уставились на Полякова. И было в них столько укоризны, словно он самолично и бил тех животных, и в клетку сажал. Роман вскинул вверх обе ладони.

- Эй… Я вообще не думал о цирке с такой точки зрения. – Аглая еще сильнее нахмурилась, и Роман начал закипать: - Сознаю… виноват, наверное… Ну, а вы тогда какого чер… то есть… - запнулся он, подбирая слова поприличней, - почему согласились пойти?

- А уж это была моя ошибка.

Ну, хоть тут он не виноват! Роман пригладил волосы. Отвернулся. С яркой афиши на него с укоризной смотрела макака в юбке. Поляков выматерился про себя и растерянно замер.

- Так, значит, планы на вечер меняются. Пойдем смотреть на животных… в живой природе! – оповестил он всех присутствующих.

Кто ж знал, что живую природу Роман решит им показывать из окна своего пентхауса? Никто не знал. Потому и согласились поехать. А когда стало понятно, куда он их всех привез – было поздно отнекиваться.

И ведь было, чем любоваться. Не соврал. В квартире Полякова имелся выход на большую террасу под открытым небом. С нее открывался шикарный вид на реку и городской парк. И они любовались им, сидя в плетеных креслах, в то время как Дашка и Женька кормили голубей.

- Нам домой пора… - наконец заметила Глаша, отодвигая от себя так и не допитый бокал вина.

- Это еще почему? Сегодня пятница. К тому же мы договаривались проверить звукоизоляцию. Забыла?

Конечно, нет! Именно поэтому она весь вечер сидела, как на иголках, вертя в руках бокал чилийского вина. Пить Аглая боялась. Мало ли, как подействует алкоголь на внезапно проснувшуюся в ней потаскушку. После их последнего вечера с Поляковым она то и дело напоминала Глаше о себе. Распутными, греховными фантазиями, в которых обнаженный Поляков… Ну, вот… Кто о чем, а вшивый о бане.

Аглая застонала про себя и поднялась из кресла. На город опускался прохладный апрельский вечер. Пахло весной. Только-только проклюнувшимися листочками и дикой фиалкой, застелившей пологие склоны парка пестрым лиловым ковром. Глаша подошла вплотную к ограждению и уставилась вдаль. А девочкам стало не до видов. Они вернулись в квартиру и уселись перед огромным телевизором, настроенным на детский канал. Не иначе, как по Глашиному недосмотру, они с Романом остались совсем одни, чем он тут же воспользовался. Подошел близко-близко, прижался к ее спине грудью и положил руки на поручни по обе стороны от вмиг побелевших ладошек Аглаи.

Поцеловал… затылок с выбившимися из хвоста тонкими прядками, выступающие позвонки. Аглая замерла, захлебнулась воздухом. Продолжать – не хватало смелости, а прекратить – не было сил. Мама всегда повторяла, что на своих ошибках учатся лишь идиоты. И это было истинной правдой. Беда в том, что Глаша в этом смысле была вообще безнадежной. Жизнь ее не учила в принципе… Иначе как объяснить то, что происходило?

Прохладные пальцы Полякова легли на живот. Поиграли с пуговицей на ширинке, провели по голой полоске кожи чуть выше пояска. Губы прихватили ухо… Глаша задрожала, запрокинула голову, неосознанно потянулась к его губам, и когда они соприкоснулись, тихонько вздохнула. Вырвавшееся облачко пара закружил и унес ветерок. Как и её сомнения. Это было сладко, жарко и невозможно прекрасно. Её никто так не целовал. Сказывался, наверное, опыт, но и это Аглаю не волновало. Так даже лучше… Она хотела опытного заботливого любовника, и на эту роль Роман подходил, как никто. От неудобной позы начала неметь шея, Аглая высвободилась из рук Полякова и повернулась к нему лицом. Его взгляд пылал, а мощная грудная клетка часто вздымалась.

Вау… Это она с ним сотворила такое? Вау…

- Дядь Ром! У нас ютюб завис! Дядь Ром…

Глаша моргнула и со стыдом отпрянула от Романа.

- Нам домой пора… Уже поздно.

- И не мечтай. Девочки лягут в свободной спальне, ты - в моей, а я - на диване…

Ага, как же… Судя по плотоядной улыбке Романа, дивану предстояло пустовать до утра. Но почему-то Глашу это больше не пугало. Возможно, в её размеренной жизни как и раз не хватало вот такой, ни к чему не обязывающей, грязной интрижки.

Романа разбудил непривычный шум, доносящийся из кухни. Он с силой потянулся, перевернулся на бок и с наслаждением вдохнул витающие в воздухе ароматы. И словно не было десятков лет... Он будто вновь вернулся в далекое босоногое детство, в котором мама пекла им с Алкой тонкие, будто кружевные, блинчики, чтобы побаловать. Пахло именно так. Выпечкой и топленым сливочным маслом, в которое он окунал посыпанный сахаром свернутый в трубочку блин. Воспоминание было настолько ярким, что, казалось, еще чуть-чуть, и под потолком прокатится мамино: Ро-о-ом, Аа-ал, ну, вы идете? Сколько можно дрыхнуть?

Так... Стоп! Какого черта?

Роман, как ужаленный, подскочил на постели, шаря взглядом по залитой солнечным светом спальне. Предполагалось, что здесь будет спать Аглая! Тогда какого... Роман скривился, обхватил голову руками и тихонько выматерился. Вот тебе и проверили звукоизоляцию! Что ж так стыдно-то, а? Как вообще ей в глаза смотреть? Поляков отвел от лица ладони и огляделся. Возле ножки кровати прямо на полу валялся использованный презерватив. Собственно, то, как он его снял, и было последним воспоминанием Романа. А дальше... дальше он просто уснул. И в этом бы не было ничего такого, если бы перед этим он не опозорился еще больше. Думаете, больше некуда? Ха!

На цыпочках, как шпион, Поляков добежал до ванной. Долго мылся, еще дольше чистил зубы. Оттягивая необходимость смотреть Аглае в глаза. Роман действительно не понимал, как так получилось. Он даже в свой первый раз продержался дольше! А с Глашей... держаться не было сил. У него просто сорвало крышу, как только увидел ее обнаженной.