- С Лешкиными пацанами. Какие у тебя внуки уже большие, а, Паш?

- Ты бы еще реже к нам заглядывала, так и вовсе бы не узнала, - пробурчал Павел и снова зыркнул на Полякова. - Эта дурочка отказалась от наследства, - зачем-то проинформировал он Романа.

- Павел! – одернула сына мать. Поляков опять же выдержал взгляд. Никак не комментируя эту информацию. Он понятия не имел, о каких суммах идет речь, но догадывался, что о больших. Очень-очень больших. Ему, как человеку, который в этой жизни всего добивался сам, кровью и потом, было трудно представить, как можно по доброй воле отказаться от больших денег. С другой стороны, если не знать, как тяжело те деньги даются, каких только идиотских поступков не совершишь. Что же касается всего остального… Так даже лучше. Можно не беспокоиться о том, что он ей, со своими несколькими миллионами долларов на счету, не пара. Точнее, в том, что не пара – сомневаться больше не приходилось, но… все же, если она осталась совсем-совсем без денег, так, может быть, и не самый плохой вариант, а?

- Отказалась и отказалась. Давай всем об этом сообщим, - пробурчала Глаша.

- Всем? Я думал, что Роман Георги…

- Неправильно думал! И вообще… что мы тут стоим? Гости тебя уже, небось, заждались. Пойдем, Паш, а?

Глаша тараторила что-то, и тараторила. Тащила брата к выходу из библиотеки, косилась на мать и улыбалась, а Поляков… стоял и прикидывал в уме варианты того, что там себе Павел Львович надумал. И не поэтому ли Роман в последний момент получил приглашение на этот пир жизни?

Какова вероятность того, что Кошманы… со всеми их возможностями и влиянием, отпустили от себя Глашу дальше, чем на шаг? Маловероятно. Кстати, если за ней до сих пор присматривают – вполне объяснимо, что менты сработали оперативно, когда его повязали из-за той дурацкой ситуации с Женькой. А значит… значит, они в курсе и об этой его ошибке. Впрочем, очевидно, Кошманы не посчитали её такой уж глобальной. Иначе почему он до сих пор ходил на своих двоих по этой грешной земле?

- Роман Георгиевич.

- Да?

- Вы же понимаете, что Аглая ни в коем случае не должна узнать, что это я за нее похлопотала? – наклонившись к Полякову, тихонько поинтересовалась Царица Тамара, когда Глаша с братьями вышла за дверь.

- Да, конечно…

- Видите ли, она девочка гордая. Предпочитает всего добиваться сама.

Ага! – злорадно подумал Роман. - Знаем мы, как она добивается. Плавали… - но вслух он ничего, конечно же, не сказал.

- Можете быть спокойны. Я вас не выдам.

- Вот и хорошо. Думаю, мы поладим.

Роман улыбнулся и кивнул. Перевел напряженный взгляд на бар и последним вышел из библиотеки. Глаша куда-то исчезла, наверное, с очередным племянником Онассиса, греки же плодятся, мама не горюй, как! А он запнулся, не совсем понимая, что ему делать дальше.

- Роман? Поговорим? – раздался за спиной голос… Константина Львовича. Ага, вот и второй брат!

Полякова разбудил шум. Он застонал, вытащил из-под подушки руку и нашарил валяющийся на тумбочке телефон, чтобы узнать, какого черта вообще происходит. Кто-то очень настойчивый звонил и в дверь, и на фейстайм, а у него и без этого раскалывалась голова. Будь оно все проклято.

Алка...

- Никого нет дома, - прохрипел Роман в трубку.

- Открывай! Немедленно!

В голосе сестры прозвучал металл. Поляков отбил звонок, выматерился и с трудом поднялся с кровати. Его все еще немного штормило. Во рту была настоящая помойка, а пить хотелось так, что за глоток колы со льдом, прямо сейчас, он без всяких раздумий отдал бы полцарства. Если бы оно у него было, конечно.

- Пьянь! - резюмировала сестрица, когда Роман все-таки распахнул дверь. Прошла мимо него, волоча за собой Женьку, разулась и, наморщив курносый нос, заглянула в кухню, где он еще не успел прибраться. Первым делом Алла открыла окно, впуская в комнату свежий воздух. А после принялась сгребать со стола бутылки, отправляя их в мусорное ведро. Грохот стоял просто жуткий.

- Ал! Не так громко, ладно?

Алла бросила на брата хмурый взгляд, но все же смилостивилась и стала вести себя потише. Роман с опаской покосился на племянницу. Судя по настроению Алки, Женька, небось, разболтала матери о случившемся с ними казусе. А значит, ему - хана. С другой стороны, в сложившихся обстоятельствах, может быть, смерть была не самым худшим из вариантов. Ну и дерьмо.

Девочка взобралась на стул с любопытством уставилась на взрослых.

- Так чему обязан?

- А то ты не знаешь!

Значит, и впрямь сдала его Женька.

- Эх, ты! - обернулся к племяннице. Хотя, наверное, ему стоило следить за сестрой, чтобы успеть отразить возможную атаку.

- А ну, не смей ее стыдить! - тут же взвилась Алка. - Я не от нее обо всем узнала. Вот скажи, тебе не стыдно учить Женьку врать?!

- Ничему подобному я ее не учил, - возразил Роман, не то чтобы уверенно. Женька потупилась. Ковырнула пальцем подставку под горячее и тяжело вздохнула.

- Мне чужие люди обо всем рассказали! А родная дочь и словом не обмолвилась...

- Подумаешь... Великое событие, - вздохнула девочка.

- Это тоже твои слова? - сощурилась Алла, наступая на брата.

- Эээ... нет?

- Нарываешься?

- Ну, ладно, Ал. Мы ведь со всем разобрались. Все уже позади, а на будущее я сделал выводы.

- Это какие же? - тут же приперла к стенке сестрица.

- Ты была права. Мне нужно больше времени уделять семье.

- Вот именно! Подумать только - забрать не того ребенка! Ты чем вообще думал, а?

- Головой! - огрызнулся Роман и поморщился. В голове нещадно трещало.

- Да ты что? А так и не скажешь!

- Ну, давай, распни меня уже!

- Не буду. Тебе и так хреново.

- Ты просто душка.

- Ах, так? Ты еще и огрызаешься?!

- Нет, - тяжело вздохнул Роман. - Просто... мне и без тебя тошно, Алка, а с тобой - и подавно.

- Пить меньше надо было, - пробурчала женщина, но на этом все же замяла конфликт. Пошарила на полках, вытащила большую кастрюлю и поставила под кран, чтобы набрать воды.

- Что ты делаешь? - насторожился Поляков.

- Собираюсь варить бульон непутевому братцу. Говорят, что с похмелья - самое то.

- Ты - золото, Алка.

- Вот именно. Так что случилось-то? По какому случаю пьянка?

Поляков нахмурился. Он и сам не знал, почему вдрызг нажрался. Точнее знал, но... Господи, все так сложно! Когда Константин Кошман пригласил его поговорить, сразу было понятно, о чем тот разговор будет. Поэтому Роман нисколько не удивился, когда ему тактично намекнули, что он для Аглаи не пара. Но как же взбесился от этих слов... Как взбесился! Сам от себя такого не ожидал. Стиснул челюсти, чтобы не наговорить лишнего тому, кто одним движением пальцев мог ему всю жизнь похерить, но все же не выдержал и отрезал с совершенно дурацкой категоричностью: