Тут же через «09» выяснил номер телефона записанного адреса и… заходил по комнате. Он не решался позвонить. Еще бы! Она, может быть, его даже и не вспомнит. А если и вспомнит? Что Шустов может ей предложить? Свидание? А муж? А дети? Очень нужно Татьяне рисковать всем этим ради какого-то чудака, вспомнившего о ней через 30 лет… И все-таки он позвонил.

– Алло? – трубку сняла она, и Шустов почувствовал удачу.

– Здравствуйте.

– Добрый вечер.

– Это Татьяна?

– Да.

– Извините, я не знаю ни вашего отчества, ни фамилии, но помню, что до замужества вы были Шпортько́…

– С кем я говорю?

– Меня зовут Эдик Шустов, мы с вами вместе учились до четвертого кла…

– Я помню, – перебила она. Сердце Шустова сперва провалилось, а потом стало работать так, что он слышал каждый удар.

– Татьяна! Я понимаю, что это безумие, но прошу вас, давайте встретимся. Хотя бы только один раз. В любое удобное для вас время, в назначенном вами месте. Если потом не захотите ни видеть меня, ни слышать, то так и будет. Хотя бы один раз.

– Предлагаю обсудить это в рабочее время. Позвоните завтра на работу. Запишите номер телефона.

Трясущиеся руки Шустова выводили цифры, сердце отсчитывало удары, а голова наполнялась только одной мыслью: «Она помнит, она помнит, она помнит…».

– Записал. Спасибо. До свиданья.

– Всего доброго.

В день их встречи на улице стояла чудесная солнечная летняя погода, и они рассказывали друг другу о себе, медленно прогуливаясь вдоль городской речки, которая заботливо овевала двоих приятной прохладой. Оказалось, что в школе Татьяна тоже не решалась к нему подходить. Что очень сожалела в четвертом классе о его переезде в другой район. Что при столкновениях в городе она его узнавала, но не решалась заговорить. Что теперь у нее, разумеется, другая фамилия, но она уже ничего в этой жизни менять не будет… и усложнять ее не хочет.

– Эту жизнь менять и не надо. Мы будем встречаться в другой, – загадочно улыбаясь, проговорил Шустов.

– Что ты имеешь в виду? – они, конечно же, сразу говорили только на «ты».

– Я научу тебя путешествовать в астрале.

– Где-где?

– В астральном мире. Там за нами никто не подсмотрит.

– Ты меня пугаешь.

– Это абсолютно безопасно. Но без желания невозможно. Между прочим, я тебя нашел именно благодаря одному из таких путешествий.

И Эдик вкратце рассказал о своей последней прогулке.

– Ты что, колдун?

– Нет, – опять улыбнулся Шустов. – Просто искатель истины. Так ты согласна отправляться в астрал ради встреч со мною?

Зачем она держала паузу, пожалуй, не знала сама. Внутри все пело: «Согласна, согласна, согласна!» Но, наверное, все-таки хотелось, чтобы он поволновался. Лишь через минуту напряженного молчания Татьяна как будто нерешительно, но однозначно ответила:

– Да.

Простейшим упражнениям на расслабление и концентрацию внимания Шустов обучал ее по телефону. Звонил только на работу. Уже через две недели Татьяна научилась выходить из своего тела и по ночам, когда все спали, бродила невидимая по квартире, смотрела на себя со стороны, привыкала к новому состоянию. Еще через неделю влюбленные встретились. Ночью. На улице. Эдуард об «одежде» особенно не думал и выглядел примерно так же, как и в физическом теле. Татьяна же явно «принарядилась». Перед выходом из своей оболочки она представила себя в том недоступном по цене платье, которое видела недавно в бутике и выглядела сейчас необыкновенно очаровательной. Они подошли друг к другу. Взялись за руки. И почувствовали ладони друг друга. Обоим очень хотелось их ощутить, и это получилось. Свободные и счастливые тени отправились гулять по городу. Бояться было некого и нечего. Физический мир ничем не мог им повредить. Они бродили по городскому асфальту, бегали по зеленым, не мнущимся под ногами газонам, и летали. Порою, крепко взявшись за руки, взлетали выше самых небоскрёбных зданий, а иногда прямо сквозь стену заходили в какой-нибудь ночной бар или клуб. Первой спохватилась Татьяна:

– Спасибо тебе, Эдик. Но на сегодня хватит. Мне надо еще отдохнуть. Утром ведь на работу.

– Да, конечно. Извини. Я сам должен был об этом побеспокоиться.

Вслух слова не произносились, но тем не менее они слышали друг друга. И все это было так естественно! С этой ночи они стали встречаться регулярно. И не только на улице. Нередко она просто прилетала к нему домой. И они предавались любви. Самой настоящей. Земной. Однако наслаждение, испытываемое ими при этом, не шло ни в какое сравнение со слабым удовольствием, доступным в теле физическом. Это был такой потрясающий обмен энергиями и даже частицами астрального тела, для описания которого человеческий язык совершенно не приспособлен. Первое время физическое тело Эдуарда находилось рядом с переплетающимися астральными. Но Татьяне это не понравилось, и Шустов стал оставлять его в соседней комнате. Влюбленные были счастливы. Жизнь для обоих обрела новый смысл и свежие краски. Эдуард наконец нашел то, чего ему недоставало всю предыдущую жизнь, – любовь.

Однажды в свободный будний день, когда начальство предоставило Шустову отгул за какие-то переработки в праздники, он, не имея возможности провести время с Татьяной, занятой на работе, решил полетать над корпусами столичного института, в котором когда-то выполнял дипломную работу. Захотелось предаться легкой ностальгии по студенческим временам. Уже паря над зданиями, Эдуард действительно испытывал грусть, вспоминая свои ошеломительные научные удачи и глупые мальчишеские промахи. И вдруг прямо перед ним в воздухе возникло чье-то постороннее мужское астральное тело. Оно кого-то напоминало. Однако, повиснув в пространстве, не вступало в контакт, вероятно, дожидаясь, пока его признают окончательно. Мощная фигура внушительного роста. Уверенная осанка. Темный волос. Орлиный нос. Мудрый, все понимающий взгляд синих глаз… Да это же Шеф! Руководитель дипломной работы!

– Это Вы? – изумился про себя Шустов. И тут же как бы внутри себя услышал ответ:

– Правильно. Я. Давно хотел с тобой поговорить, но ты в астрале почти никогда не бываешь один… Не жалеешь, что отказался от моей племянницы?

– Но ведь я ее не любил!

– А жену свою потом любил? – Шустов молчал. Возразить было нечего. А Шеф продолжал: – Любил, не любил. В тот период это было совершенно неважно. Нам следовало оставаться вместе во что бы то ни стало. А ты… Сейчас бы тебя уже весь мир знал как… если и не гениального, то по крайней мере как крупнейшего ученого.

– Да не надо мне сейчас ничего.

– И с Татьяной бы встретился гораздо раньше. Никто бы тебе не мешал… Речь-то идет не только о том, что надо тебе! Тебе в этом воплощении было предназначено дать