вне всякой связи с ним, Вадимом. Ему нравятся существенно моложе и такие, как Оленька и Тамара. А эта совсем другая. Ничего общего. И даже чуть-чуть похожего. Совсем не его вариант.

— Кстати, я тут по городу мотался и прикатил к вашему салону минут на тридцать раньше. Видел, от вас такая парочка выходила, очень примечательная. Ваши клиенты?

— Парочка? — переспросила Рита и вдруг схватила бокал с водой, до которого весь обед не дотрагивалась, сделала два больших глотка. — А… да… это брат с сестрой. Он психолог… Смешной немножко. И фамилия у него довольно смешная — Казик. Он костюм заказывал, а его сестра давала указания.

"Заказывал костюм почти четыре часа? — мысленно спросил Борисевич и сам себе ответил: — А вот это уже просто хохот".

И в этот момент в кармане раздался звонок.

— Извините, — кивнул Вадим Рите и вытащил телефон. — Я обедаю, — предупредил он на всякий случай Зубова.

— Тогда я тебе малость аппетит подпорчу. Или, наоборот, усилю, — сообщил Валера. — Эти двое доехали до дома, адрес я записал, толстяк высадил тетку и поехал дальше. И знаешь, куда направился? Прямиком в региональное представительство Федерального инвестиционного агентства, где помощником руководителя ударно трудится Ряшенцев.

ГЛАВА 15

Два миллиона долларов…

Президент компании "Город" мог заплатить такие деньги и не разориться. Люди, которые затеяли преступление, об этом догадывались. Или точно знали.

Это важно?

Возможно, — да, возможно, — нет. Борисевич разберётся.

Бандюган Гапонов сказал: криминалитет здесь ни при чём.

Правду сказал?

Александр Дмитриевич считает: мог и соврать. Борисевич уверен, что нет.

Получается, искать надо среди вполне добропорядочных граждан. А это кто? Партнеры, конкуренты, чиновники, приятели или совершенно посторонние?.. Круг обширен и неясен. Но Борисевич сейчас отрабатывает все позиции.

Два миллиона долларов…

Похитители хотят получить деньги, а больше им ничего не нужно. "Мы люди мирные, но безденежные", — так они заявляют. Если не темнят, то еще ничего, можно стерпеть. А если это только первый шаг? Тогда какой будет второй? И в какую сторону? Кто-то придумал многоходовку? Но в чем её смысл: в его бизнесе? в его семье? исключительно в нём самом?.. Они потребовали, чтобы он не смел подключать полицию. Он и не собирается. Полиция не понимает этих тонкостей и может всё испортить. А здесь, как у саперов, ошибиться нельзя. Здесь ставка — вся его жизнь, Кариша.

Но у него есть Борисевич. Борисевич разберется. Должен разобраться.

Два миллиона долларов…

Он их, конечно, добудет, однако всё не так просто. Два "лимона" в натуральном виде — не две тысячи, пусть даже долларовые. Деньги вложены в бизнес и оттуда их не вытащишь, как из кармана. Не возьмёшь и у банка — сразу круги пойдут… И у конкретного человека не возьмёшь — кто их в сейфе держит? Начнёшь брать частями — уже не крути, штормовые волны поднимутся.

У Лидии есть ювелирный магазин, вполне, кстати, приличный. Он подарил ей этот, совершенно не интересующий его самого бизнес три года назад. Давно собирался подарить что-нибудь "дельное" и вот придумал. Он не хотел, чтобы его жена превратилась в женщину, чьи интересы скукоживаются до салона красоты, дорогого бутика, бесконечных пререканий с домработницей и терзаний по поводу того, что у взрослеющей дочери появляются собственные интересы, а слишком занятый муж уделяет ей недостаточно внимания. Он вдоволь насмотрелся на подобных женщин, все они казались ему на одно лицо (пусть даже весьма ухоженное) и одно нутро (довольно пустое), вызывали скуку и раздражение. У него было конкретное дело, и у жены должно было быть какое-то конкретное заделье. Иначе получатся только салоны, бутики, пререкания, терзания…

За три года магазин, который назывался банально, но вполне объяснимо — "Лидия", окреп и, если так можно выразиться, расцвел. Причем во многом благодаря Лидии. Не то чтобы она оказалась особо успешной бизнесменшей, — скорее покладистой хозяйкой, которая не захлебывается от амбиций, не качает права, не пускается в авантюры. Если бы всё было не так, магазин уже превратился бы в жалкую лавочку, и это в лучшем случае. Лидии казалось, что именно благодаря её хорошему вкусу, обходительности, аккуратности с деньгами, умению "держать фасон" бизнес развивается и приносит прибыль. Грибанов соглашался, хвалил и вообще морально поддерживал. Жена действительно была в этом деле на своём месте. Но ещё более "на месте" была Вероника, директор магазина, которая тонко чувствовала конъюнктуру, имела широкие связи, прекрасно разбиралась в финансах и тоже великолепно "держала фасон" — в том смысле, что умела руководить, создавая видимость, будто на самом деле руководит Лидия. Грибанов сам подсунул жене Веронику, дополнительно приплачивая той за "фасон".

Вчера вечером Александр Дмитриевич позвонил Веронике домой и, ни словом, разумеется, не обмолвившись о цели своего интереса, спросил, на какую сумму в магазине лежит товар. Лидия, конечно, это не знала, но Вероника помнила. О побрякушках на два миллиона долларов не было и речи, но всё же кое-что имелось.

Сегодня утром дома он завел разговор о драгоценностях, однако жена лишь головой покачала:

— Саша, эти люди их не возьмут.

— Почему? — Он прекрасно разбирался в фундаментах, опалубке и стройматериалах, но ничего не смыслил в ювелирных изделиях.

— Потому что мой магазин торгует не турецким ширпотребом, а фирменными украшениями. Пусть это не сплошь эксклюзив, и всё же это вещи, которые… понимаешь, у них есть своё "лицо"…

Ну конечно, он совершенно отупел, он не в состоянии понять простейшее: продать приличные цацки, не оставив следов, практически невозможно. Это ведь не стодолларовые бумажки. А если побрякушки оптом попытается продать Лидия, то это тоже не останется незамеченным, да и быстро это не сделаешь.

Увы, Новосибирск — город большой, но два миллиона долларов наличкой тайно собрать почти невозможно. Особенно, если эти тайны будут касаться компании "Город". Значит, надо искать в Москве. Только там можно затеряться. Но здесь Борисевич ему уже не помощник. Здесь исключительно его, Грибанова, персональный вопрос. И он уже начал его прорабатывать.

До разговора с нужным человеком оставались три часа. Александр Дмитриевич не спал всю ночь и теперь чувствовал давящую тяжесть в голове и глазах. Надо было попытаться заснуть, хотя бы на полтора часа. Но не в кабинете, где он привык работать и не привык отдыхать. Впрочем, и сам внеурочный сон, и возвращение среди дня домой тоже не входили в его привычки.

Грибанов жил в собственном доме. Не в загородном коттедже, прелесть которого не понимал, а именно доме: четырнадцатиэтажной "свечке", где обитали, разумеется, и другие люди — сплошь