держала в руках бокал с вином. Судя по устремленному взору голубых глаз и чуть вытянутым губам, фигуристая Лидия Сергеевна что-то в данный момент говорила худенькой, похожей на обернутый в красивую тряпочку скелетик девочке, и это "что-то" дочку Карину совершенно очевидно смешило — она едва сдерживалась, чтобы не прыснуть. На заднем плане снимка был запечатлен мужчина лет сорока, который застыл с полукивком, обращенным к женщине, чью внешность определить было совершенно невозможно, поскольку она стояла к фотографу практически спиной.

— А это, простите, кто? — спросил Аркадий Михайлович, постучав пальцем по мужчине.

— Это Вадим Юрьевич Борисевич, начальник службы безопасности компании "Город", — охотно пояснил Ряшенцев. — Человек в доверии. У семейства Грибановых, имеется в виду.

— Серьезный человек, — признал Лагутин. — Хотя по лицу не скажешь. По лицу скажешь, что он в каком-нибудь институте истории работает кандидатом наук. На доктора, пожалуй, не тянет.

И вновь посмотрел на часы. Высокопоставленный начальник опять стал тяготиться пустыми разговорами. И даже не столько тяготиться, сколько напрягаться. Этот Казик разглагольствует, куда-то в сторону откатывается, а на самом деле… Не прост, совсем не прост. Но потому Плахов его и рекомендовал.

— А эта женщина — кто?

— Рядом с Грибановым или рядом с Борисевичем? — уточнил Ряшенцев, заглядывая Казику через плечо.

— Ну, с Грибановым, я так понимаю, его жена…

— А вторая, у которой лица почти не видно, — вероятно, его мать, Екатерина Иннокентьевна. По крайней мере, похоже. Она живет с сыном.

— Ага-ага… — покивал Аркадий Михайлович и вдруг резко свернул разговор: — С вашего позволения я откланяюсь. В общем и целом я перед вами отчитался, ничем конкретным вас не порадовал и не огорчил, нахожусь пока в совершеннейшем тумане, но буду из него выбираться. А что делать? — задал он риторический вопрос, который, как известно, вовсе не предполагает ответа.

— Уж что-нибудь делайте, — ответил тем не менее Лагутин.

Последнее слово, пусть даже лишенное ясного смысла, но зато явно предполагающее руководящее указание, должно было, естественно, остаться за большим начальником.

— Кстати, у вас какой-нибудь папочки не найдется? — задал уже совсем не риторический вопрос Аркадий Михайлович, повертев в руках маленькую барсетку.

— Найдется.

На сей раз Виктор Эдуардович соизволил сам сунуть руку куда-то под стол и вытащил пластмассовую папку.

— Премного благодарен, — разве что не поклонился Казик, положил в папку журнал и, наконец, покинул кабинет.

…Дома никого не было, что Аркадия Михайловича откровенно порадовало. Отсутствие сестры позволяло всласть нарушить диету. Конечно, Софочка предусмотрительно разложила в холодильнике всё по порциям, однако же это не означало, что остальные продукты заперла под замок. И пусть придется выслушать очередную нотацию, но это будет потом, зато сейчас…

После плотного обеда Аркадий Михайлович вовсе не испытывал, как многие, желания отправиться "на боковую". Напротив, умиротворенный желудок переставал требовать к себе внимания, уступая пальму первенства мозгу. Даже Софочка вынуждена была признать, что её брату особенно хорошо думается именно в состоянии сытости, чему она нашла весьма едкое объяснение: "Просто твоя голова давно срослась с животом".

Срослась не срослась, однако думалось на сытый желудок действительно хорошо, и в данный момент это было весьма кстати.

Сложные чувства вызывал у Казика господин Лагутин. Поблуждав накануне в Интернете, Аркадий Михайлович кое-что узнал о жизни Виктора Эдуардовича, но сведения эти ничем особенным не впечатляли, поскольку, как принято говорить, носили в основном официальный характер. Ни компроматов, ни комплиментов, ни каким-либо "вкусных" подробностей. Всегдашний чиновник и многолетний начальник, умудрившийся, по крайней мере внешне, сохранить гладкую и чистую биографию. Мало какому всегдашнему чиновнику и многолетнему начальнику такое удается.

О Грибанове в Интернете тоже имелись упоминания, но всё, что мог почерпнуть Казик, вполне укладывалось в информацию про многих других серьезных бизнесменов. Опять-таки ни компроматов, ни комплиментов, ни каких-либо "вкусных" подробностей.

Но с чего вдруг чиновник Лагутин столь крепко и при этом тайно озаботился проблемой бизнесмена Грибанова? Да, у Виктора Эдуардовича есть тому объяснение: забота о сохранности государственных денег, которые контролирует ведомство Лагутина. Однако Казик не очень поверил — без всяких объективных обоснований, чисто интуитивно. И думал об этом со вчерашнего дня, даже искал в том же Интернете хоть какое-то упоминание о Грибанове и Лагутине в связке, но ничего интересного не нашёл.

За исключением одной — чисто биографической — детали.

Про Грибанова писали, что ещё в институте он возглавлял комсомольскую организацию. Про Лагутина сообщалось, что он был заведующим отделом студенческой молодежи обкома комсомола. По времени эти два периода биографии обоих совпадали, и получалось, что Грибанов с Лагутиным обязательно должны были пересечься. Более того, один вроде как значился начальником другого.

У Лагутина с Грибановым сложные отношения. Виктор Эдуардович это не скрывает. Но истинные причины этих сложностей, равно как и своей озабоченности по поводу трагедии Грибанова, явно прячет. Подозрительно…

И Ряшенцев подозрителен тоже. Аркадий Михайлович нисколько не кривил душой, когда говорил, что Антон Федорович — замечательный актер. Спектакль в салоне тот сыграл на редкость убедительно.

А может, эти двое сами причастны к похищению Карины Грибановой? Но тогда зачем им доморощенный детектив? Или его хотят использовать для каких-то непонятных пока целей?

Этого только не хватало — оказаться между молотом чиновника и наковальней бизнесмена! Нужно отказаться от расследования, как-то выкрутиться, придумав убедительную отговорку. Да, надо! Однако Виктор Эдуардович из рук не выпустит. А это еще те руки… Кто такой психолог Казик по сравнению с крупным чиновником? Мелкая рыбешка в поварешке. Выплеснет в унитаз — следов не останется.

Аркадий Михайлович ощутил болезненный спазм в желудке, поморщился и отправился на кухню. Отрезал кусок колбасы, прожевал, и желудок мгновенно расслабился.

А вот и нет! Не дождётесь! Не в первый раз выкручиваться, выкрутимся и на сей раз!

Следующий колбасный кружок юркнул в рот, и сердце успокоилось. И голова просветлела.

Господин Лагутин затеял какую-то игру с господином Грибановым и решил, что господин Казик будет мальчиком на подтанцовках? Или мальчиком для битья? Как бы не так!

Аркадий Михайлович ничего не наврал Виктору Эдуардовичу про салон и его обитателей, однако же совсем искренним тоже не был.

Софочка всегда пеняет, что брат упускает мелочи, но тут он не упустил. В задушевной беседе о том, кому Маргарита Викторовна и Вениамин могли поведать про намечающийся визит Лидии Сергеевны Грибановой, оба на несколько секунд задумались, потом Феклистов ресницами захлопал, а Еланцева, напротив, реснички опустила и глазки на друга своего скосила. Вениамин тут же замер, а Маргарита Викторовна поспешно заверила, что никому никто из них ничего не говорил.

Казик тогда сразу заподозрил,