успев обратиться в кошку. Слава богу, Дастан лишь вздрогнул и снова продолжил спать мёртвым сном.

Бедный. Сил не было ни на что. Хорошо его выпороли. Твари! Чтоб их всех крокодилы сожрали!

Прежде я никогда не делала ничего подобного. Более того, от вида крови у меня начинала кружиться голова, а ноги подкашивались, лишаясь опоры. Чего не сделаешь ради того, чтобы выжить? Я могла бы подсунуть мерзавцам кровь из тех потрохов, которыми кормили животных в зоопарке, но от камер не спастись, не спрятаться. Приходилось плясать под дудку врагов. Но! Ещё не было ни дня, чтобы я не думала о побеге. Каждый час, проведенный в этом пекле, я думала, думала, думала! Искала разные способы и варианты решения проблемы. И я знала, что обязательно найду. Я спасу Лигра. Или сдохну. От собственной грусти и жалости к этому могучему, бесподобному существу.

* * *

Измученная событиями сегодняшнего дня, когда я начала засыпать, внезапно, Лигр открыл глаза. Я мысленно взвизгнула и хотела отскочить прочь, чтобы выбежать из клетки, как он вдруг ловко схватил меня за запястье и хрипло зашипел:

– Нет. Не уходи.

Мы столкнулись с ним взглядами. Он смотрит на меня. Я – на него. Моя левая рука по-прежнему находится в его волосах. А его голова – на моих коленях. Его взгляд был таким спокойным. Совершенно не тот, с каким он, не жалея, брал меня и трахал целую ночь. Грусть. В красивой медово-янтарной радужке, будто дымка, плавно парила грусть.

Между нами повисло тяжёлое молчание. Никто из нас не знал, с чего начать разговор. Но, оценив мимику зверя, я тут же поняла – он сожалеет. Он грустит. Из-за того, что натворил. Со мной, с тем пацаном, которому едва удалось спасти руку. Это молчание, этот его разрывающий душу взгляд заставляли мои глаза болеть от напряжения подступающих к ним слёз. Запаниковав, я первая нарушила тишину, ляпнув с упреком первое, что взбрело в голову:

– Ну, доволен? Это был всего лишь ребенок…

– Они забрали тебя у меня. Не позволяли увидеться. Я не смог себя контролировать. Они вывели меня из себя! Я хотел тебя увидеть. Это был единственный способ.

– Ты сумасшедший, – я таки не сдержалась от эмоций, по щеке потекла одинокая слеза. Внезапно он поймал её пальцем, а затем быстро его облизал. И, причмокнув, закатил глаза. – Сладкая… Даже твои слёзы, и те как сахар … Ты везде очень-очень сладкая девочка.

Мама. Дорогая.

Я почувствовала, как в груди всё сдавило, а сердце загромыхало где-то под рёбрами. Нет, это не Дастан. Это живая галлюцинация. Он ещё не отошел от порки, вот и бредит. Но взгляд такой… мягкий, осознанный. И не скажешь, что банально сейчас лунатит. Неужели у зверя есть сердце? Есть чувства, душа? И он умеет сопереживать, признавать собственную вину, раскаиваться? Прямым текстом Лигр мне не сказал об этом, но его выражение лица, потухшие от жалости глаза говорили сами за него.

Я настолько сильно растерялась, что не могла выдавить и слова. Не знала, что сказать в ответ, какие построить в уме предложения. От безумных слов оборотня я едва не задохнулась. Мне не послышалось? Откуда лесть? Неужели монстр способен не только на то, чтобы брать, что ему вздумается, но и… красиво говорить?

Раскрасневшись, я в панике искала подходящие слова и ещё сильнее вцепилась пальцами в его мягкие волосы.

– Ты пахнешь… смущением, – Лигр улыбнулся уголками губ. Впервые. Впервые в жизни я увидела его улыбку, от которой зарябило в глазах. Красивая, лучезарная, белоснежная. Да за такую улыбку можно сжигать мосты и взрывать небоскрёбы.

Он что, улавливает эмоции по запаху?

Каждый новый день несёт нам новые открытия.

Я потянула руки к лицу мужчины. Мне вдруг захотелось потрогать его губы. Они такие красивые… Мне захотелось провести по ним подушечками пальцев, повторить их контур. Но, самое главное, припасть к ним своими губами хотя бы разок, слегка, на одну секундочку! И попробовать их на вкус.

Как только я, погрязнув в вихре удивительных грёз, едва наклонилась вперёд, ему навстречу, то неожиданно отпрянула назад, услышав щелчок кодового замка. Помещение наполнилось эхом быстро цокающих каблуков. Прижавшись спиной к решётке, я задрожала, всматриваясь в темноту. Лигр, захрипев, перекатился на бок. Опершись кулаком о пол, он попытался подняться на ноги, но, обессиленный, вновь распластался на полу.

– Яся, выметайся, – я дёрнулась, услышав голос Руби.

В вольер вошли четыре человека. Два мужлана, которых я очень хорошо, до тошноты знала, и две незнакомые мне девицы, выряженные в блестящие и очень короткие платья-огрызки. На лицах – вульгарный макияж, на ногах – высокие каблуки-шпильки. Если судить по их образу и этому безвкусному запаху дешёвых духов – нетрудно было догадаться, кто они такие.

Шлюхи. Мерзкие бабуины привели Лигру двух расфуфыренных шлюх.

Для восстановления энергии.

Глава 9

Прошлым вечером меня едва ли не пинками в спину вытолкали из вольера.

– Давай, проваливай отсюда, золушка, рабочий день закончен. Здесь не на что смотреть. Особенно тебе. А я сгоняю за попкорном, – хохотнул Руби, вышвыривая меня на улицу.

Когда он тащил меня по коридору помещения, я отчётливо слышала голоса девиц. Внизу живота стало холодно, а солнечное сплетение сжало ледяными тисками. Только не это! Не нужно их к нему… Нет! Почему душа протестует? Я не понимала. За них ли переживает? Вряд ли. Пусть залпом сожрёт, я плакать не буду. Но не целует. Не трогает! Не смотрит так же одичало и прожорливо, как смотрел на меня.

Ревность. Да. Это и правда была ревность.

– Ого, а парень-то красавчик. Чё за прикол трахаться в клетке? – пропищала одна из шалав.

– А-ну заткнулись. Ваша задача не задавать лишние вопросы, а бабки отрабатывать. Быстро зашли в клетку, сняли трусы, встали раком.

– Долбанные извращенцы! – выбранилась вторая ночная бабочка. – Нас никто не предупреждал, что мы будем шпилиться в грязной клетке зоопарка посреди медвежьего дерьма.

– По штуке баксов каждой. Сверху оговоренной платы. За неудобства. Идёт? – предложил Джейк.

– Ладно, мы согласны.