Но я прислушивалась к этому голосу с тех пор, как Коул впервые появился в хижине. Хотя не стоило. Ведь именно благодаря этому глючный код Цзюнь Бэй оказался во всех панелях, воспоминания всех людей на земле стерты, а мы находимся на грани войны.

– Ты хочешь спокойной жизни, – встречаясь с пристальным взглядом Анны, говорю я. – Я тоже этого хочу, но на карту поставлено больше, чем ты думаешь. Люди превращаются в одичалых – в Энтропии, в бункерах, по всему миру, – и мне кажется, кто-то управляет этим. Думаю, кто-то хочет настроить генхакеров и мирных жителей бункеров друг против друга. За этим может стоять Цзюнь Бэй, а может кто-то еще. Зиана утверждает, будто знает, что происходит. И если ты поможешь мне найти ее, возможно, мы сможем это остановить.

Анна задумчиво покусывает губу. Геометрические татуировки на ее руках приходят в движение, когда она опускает дуло.

– Я слышала об одичалых. Но неужели за этим стоит не Цзюнь Бэй?

Я задаю себе тот же вопрос с тех пор, как Дакс рассказал мне о том, что происходит. И если за этим – за атаками, сбоями кода и назревающей войной – действительно стоит Цзюнь Бэй, то не стоит приводить к Лаклану Анну и Зиану. Возможно, Анна права, и нас спасет лишь убийство Цзюнь Бэй, как бы ужасно это ни звучало. Но даже после всего, что натворила Цзюнь Бэй, я не верю, что она способна на подобное.

Я киваю в сторону окна.

– Если мы узнаем, что за всем этим стоит Цзюнь Бэй, то я без лишних вопросов помогу тебе остановить ее. Обещаю.

Анна несколько напряженных мгновений смотрит на меня, а затем медленно опускает винтовку. Но когда она тянется, чтобы прислонить ее к стене, то вдруг замирает и бледнеет.

– Коул! – выдыхает она. А ее глаза стекленеют и принимаются бегать из стороны в сторону. – Нет!

От ее голоса в жилах стынет кровь. А ведь она просто произнесла имя Коула, но с ним явно что-то происходит. Что-то нехорошее.

– Что с ним? Что случилось?

– Я только что получила сообщение о чрезвычайной ситуации с панели брата. А значит, он ранен.

Не обращая внимания на накатившее головокружение, участившееся сердцебиение и помутнение перед глазами, я подхожу к ней.

– Покажи мне это сообщение, – требую я.

Она моргает, чтобы выплыть из виртуальной реальности и, заметив, как близко я подошла, тут же выхватывает охотничий нож из-за пояса.

– Не так быстро, Агатта, – наставив его на меня, говорит Анна. – Почему тебя так волнует Коул? Что, черт возьми, здесь происходит?

– Где он сейчас? – продолжаю настаивать я. – Дай мне доступ к своей панели. Покажи мне это сообщение.

– Я не дам тебе доступ…

– Черт побери, Анна, – выпаливаю я и хватаюсь за нож. Да, физически меня тут нет, и мне не остановить ее, но это продемонстрирует, насколько я серьезна. Лезвие врезается мне в пальцы и по ним начинает струиться кровь. – Я не стану сопротивляться, если ты решишь причинить мне боль. Главное перешли мне это чертово сообщение. Если мне удастся отследить его сигнал, я смогу добраться до него через «Истину» и помочь ему.

Анна всматривается в мое лицо.

– Если ты мне врешь…

– Пересылай сообщение! Быстро! – рявкаю я, выпуская лезвие из рук и разбрызгивая кровь по полу. – Если он ранен, то у нас в запасе не так много времени.

Продолжая сжимать нож в руках, она отступает на шаг и ее глаза стекленеют.

Перед моими глазами тут же появляется сообщение с данными, полученными с панели Коула. Это маячок, который отправляется, когда человек в беде, чтобы ему пришли на помощь. И в нем передаются не только координаты местоположения, но и жизненно важные показатели.

Коул находится посреди пустыни, недалеко от города. Но вокруг нет ни здания, ни дорог. А значит, нет ни машин, ни камер, к которым могла бы подключиться «Истина». К тому же модули Коула не позволяют мне перенестись к нему, как это произошло с Анной. Да и сообщения об ошибках, которые приходят с его панели, какие-то странные. Я таких раньше не видела.

Судя по всему, каждый модуль в его теле отключается. Но его тело просто напичкано гентехом. И что бы ни происходило с его панелью, это может убить самого Коула.

– С ним все в порядке? – спрашивает Анна.

Я моргаю и отключаю интерфейс манжеты.

– Нам нужна машина. Коул где-то неподалеку.

Она вновь вскидывает нож.

– Что с ним?

– Не знаю, – отвечаю я, чувствуя, как сердце колотится в груди. – Его панель сбоит, и я не могу перенестись к нему. Кажется… кажется, он умирает.

С мгновение Анна пристально смотрит на меня, словно пытается осознать эти слова. А затем вдруг я вижу перед собой не покрытого татуировками солдата, а маленькую девочку, которая последние три недели цеплялась за мои спортивные штаны. Но все быстро исчезает, когда она неожиданно шагает ко мне и всаживает в грудь направленный на меня нож.

– Кто ты такая, черт побери? – шипит она. – И откуда знаешь Коула?

Я ахаю, беспомощно хватаясь за ее запястье, прижатое к стене. Эта нелепая боль расходится от ножа по телу, потрескивая на коже. Мне хочется выскочить из комнаты, убежать, исчезнуть, но мне нужна чья-то помощь, чтобы добраться до Коула, и Анна единственная, кто может мне помочь.

– Я… я та, кто заботится о Коуле, – выдыхаю я. – И твой друг, так что никуда не уйду. Тебе не спасти его без моей помощи. Я генхакер, Анна. И я тебе нужна. Ты не справишься в одиночку и знаешь это.

Ее глаза чернеют, когда она наклоняется вперед, проталкивая нож еще глубже. Комната кружится перед глазами, а основание черепа простреливает болью. Но как только перед глазами начинают расплываться темные пятна, она отступает назад и прячет нож. Рана в груди вспыхивает, как огненный шар, вынуждая рухнуть на колени.

– Если ты врешь мне, я убью тебя, – шипит Анна. – Я выслежу тебя и задушу собственными руками, Агатта.

Я киваю, прижимаю руку к груди, пытаясь вдохнуть:

– П-пожалуйста, нам нужно торопиться.

Она оглядывается через плечо на пустыню за окном и кивает:

– У меня пикап внизу. Пойдем.

Цзюнь Бэй

Уже примерно час мы летим на юг над пустыней с зазубренными хребтами и песчаными равнинами. Ночь окрашивает пейзаж серыми и фиолетовыми красками, которые изредка разбавляются светом фар и мерцанием костров. Рейн негромко переговаривается с несколькими генхакерами, остальные прислонились к стенам «Комокса» или развалились на пластиковых сиденьях, поднятых из пола. Руз сидит в кабине пилота и с кем-то вполголоса обсуждает наш план. Никто из них не начал спорить со мной, когда я рассказала, что хочу сделать.

Да мне даже неуважительного слова не сказали с тех пор, как я сбросила Коула.