— Да нет, я ничего не скрываю, с чего вы взяли? —рассердился Верховский.

— Маша была беременна! — осенило Далилу.

Он поник и признался:

— Да. Вскрытие показало, но я спас честь покойной сестры,заплатил кому надо, чтобы это не предали огласке. Кроме меня, об этом не знаетникто.

Далила воскликнула:

— Неужели совсем никто?

Верховский понуро кивнул:

— Даже друзья. Даже Наташа.

Она поразилась:

— Но как вас понять? Вы меня убеждали, что Маша ни с кем невстречалась, а теперь выясняется, что она была в положении. Что же вы думали поэтому поводу?

— Я думал, что Машеньку изнасиловали, но она боялась в этомпризнаться. Я и сейчас в этом уверен, — твердо сказал Верховский.

Расставшись с ним, Далила грустно подумала: «Удивительно,люди не хотят говорить правду, но сами одержимы желанием правду узнать и верят,что им удастся это сделать при помощи лжи».

В этот день не явился на сеанс психоанализа Куськин — словноузнал о бессонной ночи Далилы. Позвонила Генриетта Карловна — Куськина мать,как прозвала ее Галина, — и жалобно сообщила, что сын простудился: матерится,кашляет и чихает. Далила любезно посоветовала поить сына чаем с малиной и,простившись с Куськиной матерью, нажала на кнопку вызова секретарши.

Даша немедленно впорхнула в кабинет и проследовала к столупоходкой супермодели.

— Я сегодня пораньше уйду, — сказала Далила, с неиссякаемымизумлением наблюдая за своей секретаршей. — А ты, пожалуйста, задержись изаготовь побольше бланков для тестов. И наконец обработай опросники.

— Прямо сейчас приступаю, — деловито пискнула Даша, снимаясо стола высокую стопку бумаг и укладывая ее на свою обнаженную грудь.

Девушка обожала рискованные декольте, чем смущала нервныхпациентов Далилы. Самсонова прощала Даше все слабости за ее добрый нрав.

Когда секретарша, виляя бедрами, вышла из кабинета, Далилаобхватила щеки руками, уперлась локтями в столешницу и задумалась.

Манила мысль: «Домой, в постель, отсыпаться».

Но Далила себя пересилила и отправилась в родовое гнездоВерховских.

Опрос жильцов дома она начала с верхнего этажа: спускаясьвниз, у них больше шансов заметить нечто полезное. В первой же квартире Далилуподжидал приятный сюрприз: там о ней знали и встречали приветливо. Это было темудивительней, что Верховские после гибели Маши поменяли квартиру.

— Неужели Андрей Викторович успел всех обзвонить? — спросилаДалила у Веры Павловны Романовой, сухонькой интеллигентной старушки. Таудивилась:

— Зачем? Андрюша позвонил Эвальду Авраамовичу, а тот сообщилжене, Ираиде Борисовне. Ираида сходила к Эмме Давыдовне, они на одной площадке,а Эмма Давыдовна позвонила Музе Петровне. Муза Петровна отправилась Неронавыгуливать и сообщила мне. Мы с Агнес променаж совершали. Правда, малышка? —спросила она у философски настроенной таксы.

Агнес задумчиво подтвердила:

— Тя-яв!

Далила воскликнула:

— Я очень рада!

Однако на этом радость ее и закончилась — Вера Павловна былаочень мила, но не сообщила ничего полезного. Далила двинулась в другуюквартиру, но и Муза Петровна разочаровала ее. То же произошло и в квартиреИраиды Борисовны, жены Эвальда Авраамовича. Она красноречиво сожалела, чтоВерховские съехали, но интересных сведений про роковой день сообщить не могла.

— Нас вообще тогда в Питере не было, — напоив гостью чаем,вскользь в конце разговора сообщила она. — Мы с Эвальдом уезжали на отдых.Узнали о Гибели Маши, когда вернулись.

«Могла бы и раньше сказать, — мысленно рассердилась Далила.— Я столько времени зря потеряла».

— Спасибо за чай, мне было очень приятно, — заспешила она.

— Ну что вы, — расплылась в улыбке Ираида Борисовна, — этовам спасибо. Машенька подвигов не совершала, молодой умерла, но личностью онабыла исключительной. Вы не зря ее изучаете. Я всегда говорила…

На этот раз ее оборвал звонок.

— Муж пришел! — подскочила Ираида Борисовна. — Он о васзнает и будет вам рад!

Встретив в прихожей мужа, она слово в слово пересказала весьразговор, происшедший с Самсоновой.

Эвальд Авраамович, качая седой головой, с достоинствомвыслушал все, что, экономя время, быстро прострекотала жена, и не спешавозразил:

— Идочка, ты ошибаешься, мы были в Питере, когда Машапогибла.

— Эвик, с чего ты взял?

— У Машеньки был день рождения. Я спускался вниз счемоданами и встретил Сереженьку. Он с букетом под дверью стоял.

— Не может быть! — поразилась Ираида Борисовна и с чувствомспросила:

— А где же я в это время была?

— Ты сидела в такси, — с иронией сообщил Эвальд Авраамович ишутливо гостье пожаловался:

— Идочка постоянно все путает. Вчера она перепутала скреслом мои очки. И, конечно, их раздавила.

Далила, нервно сглотнув, спросила:

— Вы сказали, под дверью с букетом Сережа стоял. КакойСережа?

— Конечно же, Хренов, — с неясной обидой воскликнул ЭвальдАвраамович и с той же обидой добавил:

— Какой же еще, у Верховских в доме один Сережа бывал.

— Только Хренов, — компетентно подтвердила Ираида Борисовна.

Далила пролепетала:

— Спасибо огромное. До свидания.

И на ватных ногах ушла. Она боялась поверить, что с первоговыстрела в цель угодила.

— Так не бывает, так не бывает, — стуча каблучками подореволюционным ступеням, радостно шептала Далила. — Я убийцу нашла! Неужелитак быстро?

То-то восхитится племянницей тетушка Мара! Ай да Далила! Айда я! С ходу уконтропупила!

Ее радость была прервана Моцартом: телефон бойко затренькалрондо, мелко «дрыгаясь» в кармане Самсоновой в такт легкой музыке.

— Далила Максимовна, что же это такое? — раздался в трубкерасстроенный голос Даши.

— Ты где? — удивилась Далила.

— На работе сижу.

— До сих пор?

Секретарша обиделась:

— Вы еще спрашиваете? Сами меня загрузили.