Главное отличие Priomha от «компьютерщиков» заключается в том, что инвесторам не запрещается делать ставки после начала игры. И это отличная новость, поскольку, как заметил Путс, в преддверии дня соревнований коэффициенты устанавливаются на основе реальной стоимости ставок. «Перед началом матча рынок выглядит очень привлекательно, – считает он, – но настоящие возможности появляются лишь после того, как прозвучит стартовый свисток».

Если говорить о футболе, то следующий логичный шаг, который напрашивается сам собой, состоит в анализе того, что происходит непосредственно в ходе игры. После работы над прогнозом результатов финала чемпионата 1997 года Марк Диксон переключил внимание на предсказание событий, которые должны случиться во время матча. Вместе со своим коллегой-статистиком Майклом Робинсоном он занялся симуляцией матчей на основе модели, разработанной совместно со Стюартом Коулзом, но с некоторыми важными изменениями. При расчете коэффициента силы и слабости защиты каждой команды модель включала такие факторы, как количество заброшенных в матче мячей и время, остающееся до конца игры. Оказалось, что включение «внутренней» информации позволяет получить более точные прогнозы, чем в первоначальной модели Диксона – Коулза.

Заодно исследователям удалось опровергнуть популярный футбольный миф. Диксон и Робинсон заметили, что комментаторы часто убеждают зрителей, что команда, только что забившая гол, становится более уязвимой. Ученые назвали эту легенду «внезапным контрударом». Якобы атакующая команда, поразив ворота соперника, расслабляется и теряет бдительность. Это расхожее мнение оказалось ошибочным. Диксон с Робинсоном с цифрами в руках доказали, что, забив гол, команда вовсе не становится более уязвимой. Тогда почему же комментаторы так часто говорят об этом?

Сталкиваясь с необычным или пугающим явлением, мы не можем на него не реагировать. Диксон и Робинсон уверены, что люди «склонны переоценивать частоту неожиданных событий». Это утверждение верно не только для спорта. Многие из нас намного больше волнуются из-за риска террористической атаки, чем из-за скользкого пола в ванной комнате, хотя, согласно американской статистике, вероятность погибнуть в ванной гораздо выше, чем от рук террористов. Необычные события запоминаются лучше, и поэтому люди охотнее верят в возможность выиграть миллион в лотерее, купив билет за один доллар, чем стать миллионером, систематически играя в рулетку. Хотя и то и другое, мягко говоря, не лучший способ обогащения, с точки зрения статистики шансов выиграть миллион в рулетку все же больше.

Чтобы успешно делать ставки в ходе футбольного матча, надо хорошо разбираться в людских предрассудках. Есть ли в игре моменты, которые зрители понимают превратно? Путс выделил несколько таких, например «эффект гола». Как правильно заметили Диксон и Робинсон, самое распространенное мнение – вовсе не обязательно верное, и забитый гол не всегда оказывает на игроков шоковое воздействие. Бетторы также склонны переоценивать значение красных карточек. Разумеется, нельзя сказать, что красные карточки не оказывают никакого влияния на ход матча. Команда, играющая против соперника, находящегося в численном меньшинстве, имеет больше шансов забить гол (проведенное в 2014 году исследование показало, что вероятность успешной атаки повышается на 60 %). Но оценки зачастую перегибают палку, заставляя бетторов принимать сложные ситуации за безнадежные.

По ходу матча коэффициенты на бирже ставок постепенно меняются, подстраиваясь под происходящее на поле, а когда ситуация стабилизируется, Priomha может хеджировать свои ставки, принимая противоположную сторону. Если компания ставила на победу домашней команды, имеющей явное преимущество, то, возможно, после предъявления одному из ее игроков красной карточки она будет ставить на ее поражение. В этом случае исход игры не имеет значения. Как трейдер, который скупает акции у паникующего продавца, а позже продает их по более высокой цене, компания закрывает свои позиции и избавляется от любых рисков.

Существует множество возможностей капитализировать неточные коэффициенты во время игры. К сожалению, после начала матча предлагается меньше ставок, и Priomha должна быть очень осторожна, чтобы крупными суммами не нарушить баланс на рынке. «В ходе игры деньги надо вводить „по капельке“», – говорит Путс. Фактически для хедж-фондов вроде Priomha самым серьезным препятствием является именно размер рынка. Поскольку они зарабатывают на определении некорректных коэффициентов в тотализаторе, чем больше денег они инвестируют, тем больше ошибочных ставок должны вычислять.

Сегодня компания располагает примерно 20 миллионами долларов инвесторских денег. Путс отмечает, что, в случае если Priomha попытается работать с большей суммой, скажем в 100 миллионов долларов, у нее возникнут проблемы с получением приемлемого дохода. Компания может добиться годовой прибыли в 5 %, однако, будучи хедж-фондом, Priomha должна обеспечивать своим инвесторам доход, измеряющийся двузначной цифрой, а такие показатели возможны только при ограничении капитала.

И хотя Priomha пока не достигла пределов роста, Путс отмечает изменения в составе клиентов: «Раньше нашим типичным инвестором был любитель спорта и азартных игр. Теперь нам чаще приносят пенсионные накопления и прочие сбережения подобного рода».

Priomha – не единственный появившийся на рынке в последние несколько лет фонд, зарабатывающий на спортивных ставках. Базирующийся в Лондоне синдикат Fidens распахнул для инвесторов двери в 2013 году; спустя два года под его управлением уже было пять миллионов фунтов. Трейдинговую стратегию этой компании возглавил выпускник математического факультета Уилл Уайлд. Fidens участвует в размещении ставок в десяти футбольных лигах по всему миру, и количество ставок приближается к 3000 ежегодно.

Инвестирование в рынок ценных бумаг часто сравнивают с азартной игрой, особенно когда акции быстро меняют владельцев. В этом есть определенная ирония, поскольку инвесторы сегодня все чаще рассматривают азартные игры как подходящий объект капиталовложений. Но не все фонды, специализирующиеся на спортивном беттинге, добиваются успеха. В 2010 году инвестиционная компания Centaur основала фонд Galileo, который позволял инвесторам получать прибыль от спортивных ставок. План компании состоял в привлечении 100 миллионов долларов инвестиций с ежегодной прибылью 15–20 % годовых. Финансовое сообщество с интересом наблюдало за развитием событий, однако через два года фонд закрылся.

Несмотря на то что сегодня амбиции фондов, подобных Priomha, ограничены объемом рынка ставок, ситуация может кардинально измениться, если рынок спортивного беттинга распространится в США. «Если Америка откроет нам свои двери, – заявил Путс, – то изменится весь мир игровых ставок». Первые признаки перемен появились вскоре после начала деятельности Priomha, когда по результатам референдума 2011 года губернатор штата Нью-Джерси подписал закон о легализации в штате спортивного беттинга. Впервые профессиональные игроки из Атлантик-Сити могли – теоретически – делать ставки в чемпионате США по американскому футболу. Теоретически – потому что профессиональные спортивные лиги обратились в суд, требуя приостановить действие закона. Это дело путешествует по инстанциям до сих пор. Главным препятствием для легализации спортивного беттинга является закон от 1992 года, запрещающий его во всех штатах, кроме четырех. Противники беттинга настаивают, что азартные игры должны быть ограничены специальными территориями, такими как Лас-Вегас; представители Нью-Джерси указывают на то, что закон противоречит Конституции; в свою очередь, граждане поддерживают легализацию азартных игр. В действительности многие спортивные лиги уже сегодня разрешают делать ставки на результаты соревнований. Каждый год все желающие платят за участие в составлении виртуальных команд, хотя ставки на конкретный исход матча по-прежнему являются незаконными.