– Ты не знаешь меня. Мы вместе всего…

– Я знаю, как долго мы вместе. Но я знаю и кое-что еще. – Он заглянул ей в глаза. – Это… Это между нами… Это не просто… Это не просто мужчина и женщина, которые… Это не просто секс…

Дженни попыталась отвернуться, но он не дал ей этого сделать.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, Трэвис. Я тоже это чувствую… – И слезы заблестели в ее глазах. – Я и не надеялась, что это случится, – прошептала она. – Что я найду кого-то, похожего на тебя, что такое счастье…

Он поцеловал ее.

Нежно. Лишь одними губами, будто излишняя страсть могла испортить момент. Поцеловав ее, он ощутил соленый вкус ее слез.

Что-то возникло в нем, чувство настолько новое, настолько необычное, что он почти онемел.

Неужели человек может пересмотреть всю свою жизнь под влиянием всего одной недели?

Даже спрашивать было опасно.

Трэвис обнял Дженни за талию, и они пошли к машине.

Почти месяц спустя серым, дождливым утром Трэвис думал об опасности. О той, с которой он привык иметь дело.

Не о той, с которой он имел дело сейчас.

Он был сорвиголовой, как и его братья. Но никто из них не совершал никаких жестоких или очень глупых действий, и, что предсказуемо, их всплески энергии нашли нужное русло.

Джейк пилотировал вертолеты, а теперь управлял «Эль Суэно» и своим собственным ранчо. Калеб нашел тропинку в секретные правительственные службы, а теперь распутывает важные дела.

А он, Трэвис, летал на истребителях, а затем ушел туда, где крутились большие деньги.

Опасные занятия – все. Но была в них некоторая предсказуемость.

Но не теперь. Это было непредсказуемо.

Его чувства по отношению к Дженни. Ее чувства по отношению к нему.

Годы назад одна девушка отправила ему в армию письмо, в котором оповещала Трэвиса: она встретила другого. Теперь на фоне его чувств к Дженни то признание выглядело просто смехотворно. Та девушка никогда не была важной частью его жизни.

Они сошлись, потому что он был военным летчиком, а она достаточно красивой. Трэвис никогда не задумывался об их будущем и не считал ее частью своей жизни.

Дженни уже стала частью его жизни. Она была не только его любовницей, но и другом.

Черт, она была его соседом!

Ее зубная щетка стояла рядом с его.

Они, и это до сих пор слегка пугало его, жили вместе и не разлучались более чем на пару часов уже три с половиной недели.

Так что, да, речь шла о совсем другой опасности.

Она заключалась в смене всего стиля его жизни, того, что он был свободен от всяких правил, привязанностей и обязательств перед кем-то, кроме себя.

Она заключалась в необходимости каждое утро смотреть из окна своего офиса на дождь. Раньше он и представить этого не мог.

Жизнь с женщиной.

Не то чтобы он никогда об этом не думал… Мысль, конечно, посещала Трэвиса. Это случалось нечасто, но все же случалось: как правило, в самом начале отношений…

И, боже, как же он ненавидел это слово – «отношения»!

Он и Дженни жили вместе. И ему это нравилось. Возвращаться домой вечером. Начинать день вместе с ней утром.

Трэвис встал со стула, засунул руки в карманы и зашагал в сторону офиса.

Дженни жила с ним почти месяц.

Возбуждение? Все еще здесь. Веселье? Не кончалось. Но было и большее. Совместная жизнь приносила Трэвису… Он не смог сразу найти слова.

Она дарила ему счастье.

Началось все в то воскресенье, когда они посетили парк аттракционов. Потом отправились кататься на машине. Затем они остановились подкрепиться в одном известном ему тайском ресторанчике. Там помещалось всего шесть столиков. Никаких декораций, никаких претензий, всего лишь семейный ресторанчик с восхитительной кухней.

Оказалось, Дженни ни разу не пробовала тайских блюд!

Как можно было прожить годы в колледже и ни разу не попробовать лапши из картонной коробочки? Для Трэвиса это было непостижимо, но он вспомнил о ее родителях, которые растили дочь осторожной и недоверчивой, и понял причину.

Секс. Американские горки. Тайская кухня.

Он дразнил ее. Спросил, много ли еще вещей, которые ей предстояло впервые попробовать вместе с ним, и она неожиданно ответила ему очень серьезным взглядом. Затем Дженни рассмеялась и сказала: если вспомнит о них, обязательно ему сообщит.

Если бы она была лет на шестьдесят старше, Трэвис предположил бы, что она составляет список дел, которые необходимо совершить перед смертью.

Дженни просто жаждала как можно скорее познать жизнь.

Она сделала заказы для них двоих. Суп с курицей. Красное карри. Жареную лапшу.

– Ого! – произнесла она, попробовав суп.

– В каком смысле? Тебе понравилось? Или наоборот?

– Ты шутишь, что ли? Я в восторге!

Она и правда была в восторге.

Они ели из тарелок друг друга и говорили обо всем на свете, в особенности о Техасе и Нью-Гэмпшире. Когда они вышли из ресторана, Трэвис отвез ее домой.

– Я не хочу расставаться с тобой, – сказал он у ее двери.

– И я не хочу с тобой расставаться, – ответила она нежно. – Давай же, зайди на минутку.

– У меня есть идея получше! – выпалил он вдруг без долгих раздумий и подготовки, но зная, что это необходимо сказать. – Возьми что-нибудь с собой. Поедем ко мне.

Дженни колебалась достаточно долго, чтобы его сердце чуть не остановилось.

– Я не могу, – наконец ответила она.

– Ты можешь делать все, что сделает тебя счастливой, – мягко возразил он. – Если, конечно, пребывание у меня дома входит в этот список…

Тишина.

Затем она поднялась на носочки и поцеловала его.

Он взяла с собой летнюю юбку, футболку, сандалии, белье, косметику, шампунь, какие-то женские штуки. Наконец прихватила сумку с ноутбуком, пару книг и кипу отпечатанных листов.

– Я готова! – сказала она.

И снова он без долгих колебаний и раздумий услышал, как предлагает ей захватить еще пару вещей.

– Знаешь, на случай, если ты, ну, еще останешься на пару дней…

Это был один из тех моментов, когда время останавливается.

Дженни тихо смотрела на него широко раскрытыми глазами. Затем очень мягко спросила:

– Ты предлагаешь мне жить с тобой?

С совершенно не типичным для него прямодушием, когда речь шла о женщинах, Трэвис ответил: