если вы переживаете за мой фертильный возраст, то ваши опасения напрасны, – она опять улыбалась, – меньше чем через два года мне исполнится тридцать.

– Да вы что? – не поверил уполномоченный, он даже остановился у двери, что вела вниз, в гаражи, и внимательно смотрел на неё.

– Да, – кажется, его удивление позабавило эту молодую женщину, – у меня уже четверо детей. Так что я намного старше, чем выгляжу.

– Это точно, – всё ещё удивлённо произнёс Горохов. – Вы прекрасно выглядите для своих лет.

– Да, я знаю, вот вы, например, выглядите как старик, хотя по нашим меркам ещё очень молоды, но выглядите вы так не потому, что у вас плохие гены, а потому, что значительную часть своей жизни вы провели в экстремальных условиях.

– Я выгляжу как старик? – переспросил старший уполномоченный.

– Да, ваши морщины, ваша кожа – наглядный пример того, как меняется человек в условиях иссушающей жары, плохой пищи и постоянного стресса, – Элла вдруг, не особо стесняясь, взяла его руку, стала ощупывать кожу на ладони. – Вот видите, она почти вся ороговела, твёрдая, как подошва. Это защитная реакция организма на тяжелейшие условия, в которых вы часто пребываете, и на большое физическое напряжение. Такие руки в спортивных залах не заработать. Думаю, что мне было бы тяжело, попади я с вами в те условия, в которых вы бывали. Наверное, мне было бы тяжело в пустыне.

Он заглянул в её ясные глаза. Потом мельком оглядел её всю, в этом её тончайшем и коротком платье.

Самара – да, степь была её домом. Люсичка – ну, туда-сюда, она была, как говорят, – что надо… Наташа – с трудом. Она неглупая и волевая, но тем не менее… А эта Элла… Нет, степь – это точно не для неё.

– А зачем же вам я? – спросил он у этой молодой женщины. – Старик, и руки у меня как подошвы.

– У вас феноменальный набор генов. Вы просто созданы для выживания в экстремальном окружении, – сразу ответила Элла. – Моё руководство одобрило вас как наиболее удачного партнёра.

– О, – восхитился старший уполномоченный, – ваше руководство в курсе нашей вероятной интрижки?

– Андрей Николаевич, вы неправильно поняли, – вдруг с неожиданной серьёзностью сказала молодая женщина, – моё предложение вовсе не интрижка. Это предложение завести потомство.

– Я просто неправильно выразился, – смягчил свои слова Горохов.

– Это серьёзное решение, одобренное руководством. И вряд ли наше с вами знакомство будет носить длительный характер. Мы встретимся с вами исключительно для дела.

– Ну, раз так всё серьёзно – я обязательно подумаю, – он ещё раз поглядел на Эллу и спросил: – И всё-таки, у вас нет старшей сестры по имени Людмила?

***

Наташа Базарова его ждала, не спала. Сидела на кровати под кондиционером, навалившись на собранные в гору подушки, что-то читала. Она отложила книгу, когда услышала, что он пошёл на кухню.

– Ты есть хочешь?

Горохов насчёт еды был очень неприхотлив, он пошел на кухню и отрезал себе кусок свежего жирного тыквенного хлеба, ему этого было достаточно.

– Хлеба поем, ложись.

Она встала и пошла к нему. Остановилась в дверях и скептически глядела на него.

– Как можно есть один хлеб?

– Ты не понимаешь, хлеб – это очень вкусно; саранчи навалом, дрофы хватает, козодои попадаются, а хлеба нет, – отвечал он. – Иногда, когда повезёт и ты в степи найдёшь свежий хлеб, так сразу съешь два куска, и сыт целый день.

– Целый день продержаться на двух кусках?

– На тамошней жаре есть не очень хочется, – пояснил Горохов. – А здесь постоянно хочу есть.

Она взглянула на него, скорее осмотрела.

– Это хорошо, что ты вернулся голодный.

– Почему? – Горохов доел хлеб, помыл руки.

– Значит, там тебя не кормили, а значит, если ты был у женщины, то это не очень хорошая женщина.

– Ну вообще-то, там была одна женщина, но она не очень хорошая. Даже чаю не предложила, – он пошёл в спальню, Наташа пошла за ним.

– Да? И что, она была красива? – строго спрашивает Базарова.

– И красива, и молода, – отвечает старший уполномоченный. Ему нравилось немного её дразнить. – Но тебе не о чем волноваться.

– Не о чем? – спросила Базарова.

– Абсолютно. – заверил её Горохов. – Она сказала мне, что я выгляжу как старик.

– Инфантильная дура, скорее всего малолетка, – сразу резюмировала Наталья. – А ты, что, ею интересовался? Чего это вдруг она тебе начала говорить про старость?

Горохов, быстро скинув одежду, с удовольствием завалился на кровать. Под кондиционер.

– Нет, не я ею, это они мной интересуются.

– Тебе что-то предложили? – догадывается Наталья.

– Предложили, – он отвечает коротко, чтобы она продолжала спрашивать.

– Стоящее? – её разбирает любопытство.

– Ну, в принципе, – Горохов специально не развивает тему.

– Ты меня сейчас раздражаешь! – произносит Наташа. – Говори наконец, что тебе предложили и что от тебя хотят!

– Триста рублей за командировку на далёкий юг. И ещё обещали всякие большие перспективы.

– Триста рублей? – Наташа задумалась, а потом сказала твёрдо: – Отказывайся.

– Отказываться? – вот теперь он удивлён.

– Ты из последней командировки сколько дней назад?

– Триста рублей, Наташа. Триста! Рублей! Это помимо моего оклада, – он, признаться, удивлён. Кажется, что-то с нею произошло. Раньше она никогда не отговаривала его от лишнего заработка.

– Ты еле живой приехал, ещё трёх дней не прошло. Я же вижу, как ты устал…, – она села рядом. – Не забывай, дорогой, ты уже не мальчик.

– Да что ж это такое?! – возмутился старший уполномоченный, – и двух часов не прошло, как мне второй раз напоминают про возраст.

– Обойдёмся мы без этих трёх сотен, – настояла Наталья. – Побудь дома, это и твоим мальчикам будет полезно. Старший совсем меня не слушается.

Горохов смотрит на неё, берёт её за руку:

– Слушай, а ты когда-нибудь мечтала о Севере?

– Все мечтают о Севере, – как-то нейтрально отвечала Базарова.

– Да? И что ты думала?

– Я была уверена, что перееду на Север. Я ведь такая умная, такая красивая, такая обалденная. Думала, что меня заметят, ну, или мужа себе найду такого, который меня туда перевезёт.

– А теперь что?

– А теперь поумнела.

– Уже не ищешь себе мужа? – спросил Горохов с улыбкой.

– Больше нет необходимости. Нашла уже, – серьёзно отвечала Наталья. – И мой мужчина не должен слушать всяких сопливых дур, он вовсе никакой не старый. Он в самом расцвете лет. В лучшем возрасте для мужчины.

Горохов обнял её, прижал к себе:

– Надо всё как следует обдумать… Триста рублей не лишние.

Но это он только так говорил, решение старший уполномоченный уже принял. Просто пока не хотел его озвучивать.

***

Она всё утро вертелась возле него, отправила мальчиков в школу, готовила ему завтрак. После