Полный восторг от новых ярких ощущений и тотальное отсутствие надежды на хэппи–энд для себя. Одно лишь тотальное одиночество — вот что я чувствую.

Юля бы уже загибала пальцы из–за моей тавтологии.

Не надо было трогать ее. Приехал защитить и приглядывать — защищай и приглядывай. А не сиськи облизывай и член свой в нее пихай.

Но хер тут удержишься.

Ее когда видишь, особенно возбужденную, — всё, пздц. Самоуважение, гордость, планы на будущее — все идет на хрен. Потому что Юля.

Та самая. Которая вот стоит голая. И с которой невозможны компромиссы.

Откуда у нее, кстати, такие шикарные сиськи? Так удачно поправилась? Мелькает странное сомнение, но быстро его отбрасываю. Некогда.

Юля целует меня в плечо, жмется, пока я тут о жизни размышляю и о своей тонкой раненой душевной организации.

Но почему всё так стремно? Где я ее потерял? Почему пошла экспериментировать?

Ладно. Пора валить отсюда. Обожранные орки могут в любой момент вернуться. Утром все протрезвеют, а дыру в черепе лечить годами. Одного Захара стоит вспомнить с его приступами.

— Я наврала сегодня, — слышу Юлин тихий голос. Она меня гладит, гладит. — Вообще врала без остановки, никто и не заметил. Дураки они все. Это мой первый минет, разумеется. Я очень стеснялась, но хотела тебя. Это пересилило.

Она губы облизывает так эротично, что кровь снова внизу живота концентрируется при мысли, что Юле было вкусно. Не представляю, как переварить и усвоить все, что чувствую. Бешеная жажда этой девушки с вкраплениями бордовой ненависти.

Юля смотрит на меня растерянно и шепчет:

— Все как–то на инстинктах вышло. Ты во всем у меня первый.

Выдыхаю громко–громко. Следом каждая клетка в теле расслабляется, будто я еще раз кончаю прямо сейчас, но уже не членом, а как–то морально типа. Вот такая биология.

Окей, опишем литературно. Кажется, будто долго нес тяжеленную ношу, которую наконец сбросил.

Следом напоминаю себе: да она же лгунья!

И про оргазмы врала так, что глазом не моргнула. Я еще пять минут потом в голове прокручивал. Вспоминал моменты, когда у нас с ней впервые это получилось. Ее оргазм в смысле, с моим–то проблем никогда не было. Мы еще не спали. Трогали друг друга и случайно дотрогались. Она испугалась, три дня со мной не разговаривала и на телефон не отвечала. Потом попросила приехать и повторить. Глупая, но мне это нравилось.

— Не верю я тебе, — произношу строго. — Но сказать надо было раньше.

— Почему?

Я пожимаю плечами. Глупый луч надежды прорезается в тотальных сумерках.

— Было бы приятнее, — объясняю уклончиво. Сдохнуть бы не хотелось от ревности, презрения к себе и похоти.

— Могу поклясться, если хочешь, — щедро обещает Юля. — Пару раз я тебя цапанула зубами, прости.

— Не заметил. Кстати, у меня это тоже первый минет.

Ее нога соскальзывает на пол, тут же подхватываю и тяну, чтобы Юля забралась обратно. Как–то машинально получается заботиться.

Стоит, жмется. Дышит. И я дышу.

— Можешь использовать это как оружие в следующей настольной игре, мне пофиг. Любил, ждал тебя. Я осмыслил, и мне за это больше не стыдно. Ты хотела с опытным, опыта у меня не было. Втрескался в тебя в пятнадцать лет и никого другого не видел. Хоть смейся, хоть презирай. Ты мне снилась постоянно. Гормональная кома. И нет, я тебя не дурил. Просто молчал, когда ты сама выводы делала. Но сейчас уже всё в прошлом.

Наши глаза встречаются. В ее — растерянность и испуг. В моих — не знаю, пусть сама додумывает.

— Почему это в прошлом? — переспрашивает она. — Мы еще не договорили, чтобы делать такие утверждения.

Грохот вырывает из шальных мыслей и возвращает в реальность. Кто–то в глубине бани опять пьяно кричит, хохочет. Задолбали. Юля тут же напрягается. Бросает тревожный взгляд на дверь. Я же отстраняю ее, хватаю полотенце и обматываю вокруг бедер. Нахожу на крючке напротив еще одно полотенце и подаю Юле.

— Пора уходить? — спрашивает она.

Быстро подтверждаю. Надо было уходить сразу.

— Нам бы поискать Захара с ключами от тачки или спальню, которая запирается изнутри.

Юля кивает, на всё согласная. Мы идем в сторону выхода. Напоследок она оборачивается и произносит:

— Я думала, мы займемся любовью прямо здесь. Совсем дикие, да?

— Резинки с собой не было. Так бы — да.

— Когда тебя это останавливало? — улыбается Юля. — Блин, нестерпимо мокро! Надо снять купальник. — И начинает действительно стягивать его через полотенце.

Она совсем не помогает мне в собственной защите. Отворачиваюсь.

Прислушиваюсь к шуму и проговариваю спокойно:

— Ну сейчас нам дети точно ни к чему, вот и остановило. Рисковать не будем.

— Почему это ни к чему сейчас? А раньше были к чему? — бросает Юля с вызовом.

— Ну–у, раньше–то мы встречались. Всякое бывает в отношениях.

— А теперь что? Дружим? — Она заглядывает в глаза.

Потом вручает мне свой купальник. Машинально сжимаю ткань в кулаке.

— Не уверен, что дружим. За столом ты сделала всё, чтобы мне не обломилось. Так друзья не поступают, — укоряю, подмигнув.

Юля с шага сбивается. Но быстро догоняет.

— Это единственное, что я тебе сделала сегодня из того, как друзья не поступают?

— Я же не сказал, что в обиде. Пошли уже. Потом продолжим спорить. Опасно, малышка.

Юля тут же закрывает рот и кивает. Это всё шуточки для разряжения обстановки, иногда они уместны, в данный момент — не очень.

В коридоре мы встречаемся с несколькими ребятами, на вид адекватными. Они держатся вместе и направляются к душевым. На нас не обращают внимания. Значит, с Юлей не особенно знакомые. Мы на них тоже не смотрим. Краем уха я улавливаю обрывки разговора:

— Обожранные Славик и Серёга — это жутко. Я реально испугалась, Тимур. А когда дружки Славика подъехали... Они же неадекватыши! Кто вообще их позвал?

— Да сегодня здесь много не наших. Это не первый раз, кстати, про Славика. Мы на первом курсе на сопку ездили, было примерно то же самое.

Становится тревожнее. Я бросаю взгляд на Юлю, сжимаю ее руку. Напуганная, хрупкая.

Гормоны впрыскиваются в кровь — щедрая экстренная инъекция безумия. Благодарю покорно.

В парилке никого нет. Мы подходим к выходу и понимаем почему. В крытом переходе орки, и атмосферка между ними накалена до предела. Разговоры на повышенных тонах, пьяные тупые угрозы. Сколько раз я это видел у себя на районе — не счесть.

— Адомайтис, блть! — кричит Славик в пустоту. Не видит меня. — Кристина в доме! Я тебя найду! Бойся!