– Заскочу к вам как-нибудь в следующий раз, поболтаем, – торопливо натягивала носки гостья.

– Так я не поняла, – начала повышать голос хозяйка, когда гостья уже влезала в сапоги. – Так это сколько же бабушек в родственницах у нашей Оли?

– Вы лучше поинтересуйтесь, сколько у нее друзей, – быстро шепнула Клавдия и выскочила за дверь.

Акакий носился с внучкой из сада в Дом культуры и обратно, переодевал девочку, причесывал, переобувал и не переставал удивляться – откуда у ребенка берутся силенки, чтобы все эти мучения выдержать? Уже вечером он завел внучку домой к дочери и с порога заявил:

– Родители, вы… звери! Можно подумать, у вас не одна дочь, а тридцать три богатыря и вы их на выживаемость бросаете. Ну их к лешему, ваши танцы, подарите ребенку лучше обыкновенное детство. Пусть иногда поспит сколько хочет, иногда на улице побегает сколько захочется! Булки пусть ест, конфеты!

– Папа, не нервничай, это нормальный режим. А конфеты и булки она и сама не хочет. Правда, Яночка?

Девочка просто пожала плечами и уселась перед телевизором.

– Акакий Игоревич, мы же о ее будущем заботимся, – высунулся из комнаты зять. – И не любит она никакие булки, и не надо ей.

– Ага, не любит… Только я ее все равно накормил! – мстительно заявил дедушка и удалился домой.

До самого дома он мысленно выговаривал дочери и зятю все, что не успел сказать при встрече и чего никогда не скажет.

– Конфетки нельзя – разопрет! А самого от пива не расперло? Пошел бы да тоже плясать учился, ботаник!

Дома Акакия ждал весьма фривольный журнальчик, и только это слегка успокаивало. Пока никого нет, можно было пощекотать нервы довольно откровенными картинками. Клавдия никогда такое не приветствовала, но сейчас ее еще нет, а потому настроение было возвышенным.

Вверху хлопнула дверь, и Акакий сник – на него неотвратимо надвигалась горькая и безутешная, как сама судьба, соседка Танечка. Акакий живенько повернул назад и потрусил вниз. Не успел!

– Акакий Игоревич! Что же вы! – увидев его, всхлипнула Танечка. – Как же можно так рвать душу одинокой женщине?

– Танечка! – попытался улыбнуться Акакий. – Кто бы подумал – такая встреча! А я уже забывать вас начал…

– Вот я и смотрю! Сначала добились девушки…

– Я?! – насмерть перепугался бывший ухажер. – Помилуйте, чего я там добился? Только пирога с капустой. Да я в жизни никого не добивался! Да я даже женился, потому что вовремя сбежать не успел!

– Кака, с кем это ты в воспоминания ударился? – послышалось пыхтение супруги с нижних этажей.

Теперь резво повернула назад Танюша. Она бежала быстро, перескакивая через две ступеньки, и с Клавдией дружественной встречи ей удалось избежать.

– Кому ты тут жалуешься? – догнала Клавдия Сидоровна супруга.

– Клавочка… это я сам с собой плачу… А пойдем домой, курочка моя! Ты мне сейчас расскажешь, как ты продвинулась в расследовании. Клава, я вот как представлю, что наша Ирина там среди заключенных, ты не поверишь…– Акакий звучно всхлипнул и потащил жену к родной квартире.

Дома Акакию пришлось заняться ужином – жена ни в какую не желала томиться возле плиты, а кушать хотелось. И журнал отодвигался до неизвестных времен. Поэтому стоит ли говорить, что на мужчину напала хандра.

– Кака, у тебя получился не плов, а какая-то каша, – фыркала неблагодарная супруга. – Ты не вложил в плов душу!

– Зато я вложил туда мясо! – дернул подбородком Акакий Игоревич.

– Прости, я должна была тебя похвалить, – поняла свою ошибку Клавдия. – Должна была… Но не буду! Сначала научись готовить.

– Ах вот так, да? Я, значит, ничего не умею, да? Даже плов сготовить, да? А ты? Ты даже какое-то простецкое преступление не можешь раскрыть, ха-ха, и еще раз ха! – обозлился Акакий. – А у нас в это время, между прочим, томится в заключении Ирина. Я вот хоть плохонький плов, но сготовил, а что сделала ты? Ты хоть плохонького убийцу поймала?

Клавдия крякнула и принялась оправдываться:

– Не поймала… да… А зачем нам плохонький? Нормального надо искать. И я, между прочим, сегодня у подруги нашей вдовы была.

– И что выяснила? – строго спросил муж.

– Да ничего. Спросила, что собой Ольга Васильевна, вдова то есть, представляет. Оказалось, обыкновенная вдова – богатая, гулящая, нищих любит…

– Мне надо с ней срочно познакомиться, – засуетился Акакий. – Ты же ее не допрашивала, нет? Вот и хорошо, завтра я пойду и буду с ней плодотворно беседовать.

– Она не будет с тобой плодотворно, ты же не молодой прекрасный юноша. И даже не богатый долгожитель. Сиди уже, ешь кашу.

– Плов! Я буду есть плов, а ты рассказывай. Прямо в подробностях – что за подруга, о чем говорили…

Конечно, она рассказала ему про посещение Натальи.

– Плохо, – оценил супруг. – Очень плохо. Меня еще, главное, за плов ругала, а сама – ни адреса вдовы не узнала, ни адреса ее любовника.

– Так у нее этих любовников… И адрес я узнала – Бережковы в пятидесятой квартире проживают. А к вдове, стало быть, завтра ты пойдешь? – ехидно прищурилась жена.

– А что ж делать? Надо брать дело в свои профессиональные руки… – вздохнул Акакий.

Однако ничего взять в профессиональные руки на следующий день не получилось. Глубокой ночью в двери к Распузонам позвонили. Примерное семейство в этот час никого не ожидало, а напротив, увлеченно рассматривало сны. Подняться пришлось жене, так как Акакий не просыпался ночью принципиально.

Клавдия приникла к глазку и отпрянула – кто-то предусмотрительно закрыл стекло пальцем. Женщину сковал страх. Как-то сразу в голове промелькнула нехорошая мысль: кто-то узнал, что Распузоны – страшная детективная сила, и вот теперь от них решили избавиться! Сердце заколотилось в шее, мешало дышать, и вся грудь Клавдии Сидоровны ходила ходуном.

«Ни за что не открою, – бились в ее голове всполошенные мысли. – Что я – дура? Чтобы меня по головушке дубиной или еще чем?»

А гость не прекращал звонить, и в глазок по-прежнему ничего не проглядывалось.

«А с другой стороны, чего б и не открыть? – подумала Клавдия. – Вдруг кто сюрприз решил сделать?» И она распахнула дверь. В ту же секунду на нее навалилось чье-то жидкое тело, и Клавдия отшвырнула его к стене.

– Клавочка, детка! Ну что ж вы так нелюбезно? Напугались, да? А ведь я обещал, что удеру и создам вам волшебную ночь!

– Черт! Петр Антонович! Что ж вы кидаетесь, как изголодавшаяся дворняга на колбасу! – отталкивала от себя родственника Клавдия Сидоровна. – Прямо неловко… Да отцепитесь вы от халата! Признавайтесь, куда Катерину Михайловну дели? И что вам, черт возьми, не отдыхается-то?

– Но как же? – возмутился Петр Антонович, аккуратно снял боты и снова вознамерился приложиться к широкой груди невестки. – А как же, я ж обещал! Я ведь говорил, что с детства мечтал иметь такую дочурку, вот мечта-то и не дает покоя… А Катерина Михайловна где? Так, наверное, на дискотеке… зажигает, как она говорит.