– Это же и не вывоз мусора был, – выпалила она. Господи! Она что, его адвокат? Конечно, это был самый настоящий вывоз мусора. Как бы. И вообще она снова занималась тем, за что всего несколько минут назад ругала себя, – забывалась.

Желая как можно скорее уйти из коридора, Нора повернулась к лестнице. Ей нельзя витать в облаках рядом с мужчиной, которого надо считать врагом, когда она окажется в этом адском унитазе.

– Вперед, – позвала она Уилла, спускаясь, но сказано это было скорее себе, чем ему.

♥ ♥ ♥

– Я ничего не чувствую, – произнесла она, стоя посреди яркой и поразительно чистой квартиры, известной ранее как квартира Донни. Она была здесь не так давно, и тогда повсюду валялись вещи Донни, в квартире был бардак и почти невыносимо спертый воздух. При всей ее браваде о чувстве общности и коллективности, квартира Донни на первый взгляд не выглядела как жилье человека из сплоченного коллектива.

Но теперь здесь было свежо и солнечно: раздвижная дверь на балкон открыта, дневной свет струился на свежеокрашенные стены, на полу было чисто, только несколько коробок были аккуратно составлены у стены. Кухня сияла, даже несмотря на старые шкафчики и столешницы. Конечно, здесь еще было пустовато и неуютно, но разница была значительная.

Уилл, очевидно, проделал большую работу.

И, очевидно, был уже близок к завершению.

– Чувствую только запах краски и отбеливателя, – добавила она, подумав, что ее изумленное молчание становится слишком очевидным.

Уилл кивнул вправо.

– Надо пройти по коридору.

Она кивнула и нервно вздохнула, показывая, что пойдет за ним следом. Естественно, она могла бы пойти сама – планировки у всех в доме были одинаковыми: спальня выходила на улицу, а гостиная во двор, так что все квартиры выстраивались в столбик длинных и узких планировок, как и во множестве других домов Чикаго. Но за Уиллом она хотя бы могла ужаснуться запаху, чтобы он не заметил. Даже коридор теперь казался ярче, и, обернувшись на два модных светильника, которые он поставил, ей стало… хм! Ей стало почти завидно.

И тут она учуяла.

– Ой, – произнесла она, остановившись у спальни, прямо перед дверью в туалет. Запах был не таким ужасным, как описал его Уилл, но и приятным его было не назвать. – Теперь чувствую.

– Ага. Насколько могу судить, это не из ванной. Протечек нет, в шкафчиках тоже порядок.

Она подошла к дверному проему и заглянула в ванную, которая сияла не меньше кухни: на столешнице у раковины стоял лишь флакон жидкого мыла для рук, рядом с душем ровно висела чистая белая шторка. В тон ей на сияющем хромированном сушителе висели мягкие белые полотенца. Эй, а у нее такого не было! Ей приходилось пользоваться дурацкой сушилкой, которая занимала место на столешнице, и каждый раз, когда Нора пользовалась феном, его шнур застревал между рейками. Падая, сушилка дважды чуть не отшибла ей палец ноги. Так, он что, еще и смеситель поменял? Этот выглядел неплохо, намного функциональнее, чем ее…

– Думаю, запах отсюда, – произнес он.

Уилл указал на самую большую спальню в квартире, с панорамными окнами, ту, что выходила на улицу. Она ничем не отличалась от спальни в квартире Норы, той, что когда-то принадлежала Нонне. То, что сделал из нее Уилл – чистая комната, лишь (ах!) свежезаправленная кровать и пара прикроватных тумбочек, – напомнило ей, какая она большая, когда не заставлена мебелью Нонны. Нора упорно не хотела ее выкидывать, хотя было непросто уместить в спальне все необходимые для себя вещи.

Слава богу, времени размышлять над этим не было, поскольку причина их нахождения здесь резко себя проявила. Запах все еще был не таким ужасным, как она представляла: он напомнил ей запах подвала в общежитии, где она жила весь последний курс колледжа, – но это точно не тот аромат, которым хочется себя окружить.

– Проверил под мебелью? – спросила она.

Уилл кивнул, стоя в дверном проходе. Она проследила за его взглядом к двум вентиляционным крышкам, которые были подняты со своего привычного места в деревянном полу, и с любопытством нахмурила бровь.

– Я думал, что… – начал он, но замялся. – Я думал, что ты могла подкинуть что-то в вентиляцию.

Нора метнула на него пораженный взгляд.

– Господи боже! – воскликнула она. – За кого ты меня принимаешь?

(За того, кто об этом хотя бы раз задумывался.)

Он пожал плечами.

– Я не…

– Погоди, – перебила она. – Ты слышал?

Не успел он ответить, как она жестом указала ему молчать и повернула голову. Тишина. Но она поклясться могла, что секунду назад что-то слышала, едва уловимое, очень тонкое…

– Сюда! – скомандовала она, призывая его подойти. – Теперь слышал?

Подзывать его было непредусмотрительно, потому что, как только Уилл оказался рядом, ей снова захотелось стать ближе, прижаться к нему. Вот бы уткнуться в него лицом, вдохнуть аромат мягкой на вид футболки, ей бы тогда не пришлось нюхать…

– Я слышу, – ответил он, и она чуть не подпрыгнула.

«Забываешься», – осадила она себя.

– Правда? – спросила она, хотя пропустила, что он услышал, из-за своих непристойных обонятельных фантазий о мужской футболке. – Звучит как…

– Господи, здесь животное?

– Тсс. – Она на цыпочках прокралась к шкафу, а спустя пару секунд тишины обернулась на него и прошептала: – Ты там уже смотрел?

Он кивнул и шагнул к ней. А затем, будто они репетировали, Нора вынула телефон из заднего кармана, включила фонарик, а Уилл потянулся открыть дверь шкафа.

Несмотря на день вывоза не-мусора, шкаф еще не разобрали, и Нору овеяло грустью при виде таких родных выцветших фланельных рубашек Донни.

– Это тоже отправится в «Добрую волю», – пробормотал Уилл.

Пропустив слова мимо ушей, Нора встала на цыпочки и посветила на верхнюю полку.

– Я же сказал, что уже… – произнес он, но затих, когда звук раздался снова, откуда-то ниже. Он не успел ничего сделать, а Нора уже упала на колени и нырнула головой в шкаф. Уилл кашлянул, и тут она сообразила, что, во-первых, стоит в очень неловкой позе, а во-вторых, ее в любой момент может укусить зверек, негодующий, что его укрытие раскрыли.

С пола звук было слышно куда лучше, и, зная этот шкаф не хуже своего, она с точностью могла сказать, откуда он. Нора вспомнила дурнопахнущий подвал общежития и соседку со старым котом, который, к их несчастью, упорно промахивался мимо лотка.

Она поняла, что это за звук.

Отвела луч фонарика, чтобы он не светил прямо на приоткрытую, как она уже знала, небольшую кладовую дверцу.

А затем плавно отворила ее, и на нее