И с его слов выходило, что проще было разобрать дом вокруг двери, чем вскрыть ее или даже выбить. Любые отмычки и дубликаты ключей замок ломал или плавил, его не брала ни магия, ни железо, зато хозяину – то есть мне – достаточно было просто коснуться… В общем, по моим оценкам, сам дом и все его содержимое столько не стоили, и я уже начал было наговаривать куриную слепоту, чтобы бросить ее в кузнеца да сбежать под шумок. Даже и забыл о том, что на нежить этот наговор не действует. И тут мне резануло слух одно слово.

– …знатный подарок, – прогудел кузнец.

– Подарок? – опешил я.

– Нравится? – Невидимый Йорхш ткнул меня кулачком в бок.

– Как это понимать?

– Я попросил мастера по старой дружбе сделать для тебя что-то действительно достойное. Можешь считать это моим подарком.

– Никто так славно не парил мои кости, как этот малыш! – кивнул скелет, который, похоже, тоже слышал и даже видел духа. – К тому же за мной должок. Ну бывай, вредитель. Желаю тебе удачи в твоих начинаниях. Надеюсь, что ты еще не раз заглянешь ко мне.

– С-спасибо, – выдавил я из себя. – Вы тоже обращайтесь, если вдруг что. Кстати! – Сунув руку за пазуху, я вытащил несколько самохвальных листков и протянул их кузнецу. – Если вдруг у кого из ваших знакомых или заказчиков появится нужда в хорошем вредителе, всегда буду рад помочь.

– «…испортит жизнь вашим конкурентам, врагам или завистникам», – прочел он и ухмыльнулся. – Хорошо, сберегу твои писульки, авось кому и пригодятся.

Он ушел, а я все еще не мог прийти в себя. Мало того что на двери у меня теперь стоял замок, которому впору запирать королевскую сокровищницу, а я за него и ломаного шура не отдал, так еще и мои листки будут лежать у одного из лучших кузнецов Тенеграда! Ай да Йорхш, ай да банный дух! Вот услужил, так услужил…

– Эй, банник, а с чего вдруг такая щедрость? – На радостях «ведьмин глаз» я наговорил даже без крови и пристально уставился на духа.

– Понравился ты мне, – скромно опустил тот глаза. – Решил помочь на прощание, чем могу.

– Погоди-ка… А почему мы должны прощаться?

– Уговор у нас какой был? Я тебе помогу с работой, а ты меня подселишь на новое место. Свое дело у тебя теперь есть, а мой срок уже весь вышел. Не могу я больше гулять вольным вороном. Собственно, мы с тобой и встретились у гадалки, потому что я хотел узнать у нее, сколько мне осталось. Ты сдержишь свое слово, человек, поможешь Йорхшу?

Банник взмахнул рукой, и за ней словно потянулся едва видимый шлейф пыли. Я присмотрелся. Пугать меня инквизитором! Рука была полупрозрачной, и сквозь нее проступали камни мостовой. И как я мог забыть?

Дух места, который этого самого места по каким-то причинам лишился, теряет не только свою магию, но и свои жизненные силы, которые утекают, словно вода в песок, пока не останется от духа… Да ничего от него и не останется, если только он не отыщет себе новый дом и того, кто сможет его к новому месту обитания привязать. Одни выдерживают всего пару месяцев, а иные и годами могут скитаться вокруг своего бывшего пристанища, будучи не в силах далеко отойти. Место своего духа держит, даже если уже не является его домом.

– Да что ж ты молчал, чудо в банных листьях? Сейчас расплачусь с остальными и пойдем, будем тебя на новое место переселять. Нам понадобится живая курица, непареный веник и пучок свежей соломы… Отыщешь?

Не дожидаясь ответа, я вбежал внутрь и замер на пороге. В чисто вымытых окнах горел алым маревом закат, наполняя комнату багровыми тенями. А я-то в первый свой визит вообще решил, что окна заколочены, – столько было грязи. Хм, а здесь, оказывается, дощатые зеленые стены и выбеленный потолок – славный дом мне достался! Очищенный от мусора и паутины, вымытый и прибранный, он теперь казался намного просторнее и уютнее.

– Господин, мне бы домой, к детям, – раздался из угла усталый женский голос.

– Конечно-конечно, сколько я вам должен? – повернулся я к прачке, заботливые руки которой до неузнаваемости преобразили мой дом, твердо решив, что заплачу ей вдвое больше, чем она попросит.

– Двадцать лунаров.

– Сколько?!

В комнате вдруг стало меньше света. Под кроватью обнаружилась тонкая полоска неубранной пыли, кувшин на полке повернулся ко мне грязным боком, а невыметенные пауки притаились в щелях. Да и дом стал казаться не таким уж большим. Ха! Да если бы не дела, я бы сам еще и быстрее управился.

– Если для вас дорого, так надо было работницу на дальних хуторах искать. Это я еще немного беру: в городе никто за такие деньги убираться не станет. А у меня четверо детей по лавкам и муж пропойца, каждый лишний шур в радость, вот и хватаюсь за любую работу вполцены.

– Большой горррод, большие цены, – подал голос ворон. – Тут тебе не деррревня на болоте.

– Спасибо вам, – не стал я торговаться и отсчитал в ее ладонь монеты.

– Если вдруг еще какая работа будет, так вы ищите Гларью-прачку из Кривого переулка, это я и есть, – она с поклоном приняла деньги – еще бы, такие деньжищи! – и вышла.

– Уф, – только успел выдохнуть я, как открылась дверь в соседнюю комнату, и оттуда вышел зомби.

В правой руке он сжимал топор, а в левой – покрытый бурыми пятнами молоток. Заметив меня, живой мертвец радостно осклабился и шагнул в мою сторону. Безгубый рот его, в котором торчали сгнившие зубы, раскрылся, и из него вырвалось хриплое:

– Хозяин, извольте заплатить за работу.

– Чего?

– Рамы в двух комнатах поменяны. Доски гнилые в полу в трех комнатах. В кухне пол перестилать пришлось, там дыра по пояс была. Половину ступеней на лестнице, что на чердак ведет, и три ступени на подвальной… У лавки ножка была сломана, задняя дверь вся поменятая, – хрипло начал перечислять помощник плотника.

– Сколько? – вздохнул я.

– Десять лунаров за работу. И три десятка за материалы и инструмент.

Это добило меня окончательно. Расплатившись, я уселся прямо на пол, обхватил голову руками и завыл от досады и необъяснимой тоски. От поистине огромной – по моим, разумеется, меркам – суммы осталось всего ничего.

– Эй, человек, ты в порядке? – Влажная рука банника коснулась моего лица.

– Да, не обращай внимания. Это я так радуюсь.

– Эвона как. Интересно, как твой хозяин тогда с тоски убивается, – повернулся банный дух к Кар-Карлу.

– Не дождешься, – процедил я сквозь зубы. – Ладно, утро вечера мудренее. Эй, Йорхш, ты как – до утра дотерпишь? Ночь на дворе уже.

– Наплескай мне воды в корыто, там и пересижу, – понимающе вздохнул тот.

– Сейчас, только улажу одно маленькое дельце.

Я поднялся на ноги и вышел на крыльцо, волоча за собой вывеску. Над дверью специально для нее были вбиты два крюка – об этом я отдельно просил плотника – и сейчас я просто повесил на них доску и отошел, любуясь резной надписью, которая гласила: