слезы по текли по ее щекам. Она упала на руки к Ивану и горько, хоть и беззвучно, заплакала. Казак аккуратно дотронулся до ее плеча, не переставая смотреть по сторонам.

— Будет тебе, будет, — неуклюже успокаивал он девушку.

— Ничего не будет, — вспылила она во весь голос, — помру я одна, несчастная, — на этих словах она вскочила и убежала в дом. Иван замер, как бы ее крик не разбудил отца. Еще долго он сидел на сеновале, прислушиваясь, но везде стояла звенящая тишина. Немного успокоившись, он прилег, но заснуть не мог. Он вспоминал свой первый взгляд, брошенный на Настю, ее черные брови, толстую черную косу, и эти невероятно белые нежные пальчики, которыми она так цепко хваталась за него. «Черт попутал, — думал Иван, — а если и вправду Соньку сватали. И уже жена она. Так, может, мне и вправду нужно было согласиться. Жить одному с отцом не хочется. Уж тем более снова идти на войну, — привкус крови и ужаса, который неотступно следовал за Иваном, ярко появился перед ним, — может, и стоило сбежать от этого всего. Как теперь уж тут распутать, как верно и куда идти». Казак сам испугался, как легко он предал Соньку в своих мыслях, и снова за себя стало противно. Хотелось стряхнуть всю эту историю с плеч, но не получалось. «Как складно все в книгах и как глупа и несовершенна жизнь», — подумал Иван и задремал.

Проснулся он еще до рассвета, от кошмарного, тревожного сна, на душе было паршиво. Он вспомнил лицо этой Насти, и образ Соньки тут же всплыл в его голове. Содеянное им на войне тяжелым камнем лежало на плечах. Он тряхнул головой и, не став будить хозяев, пошел искать свою лошадь. Иван быстро оседлал своего коня и помчался прочь. К своей родной деревне он подошел, когда солнце только встало над горизонтом. Он издалека увидел одинокую фигуру Соньки около пирса и тут же, бросив коня, помчался к ней. Невероятная радость и торжество переполняло его душу. Девушка стояла, окутанная предрассветной дымкой, ее распущенные светлые волосы лежали сверху на цветастом платке, белая сорочка едва прикрывала босые ноги. Как же медленно таяло расстояние между ними для Ивана, он бежал, стиснув зубы — кричать было нельзя, его могли услышать нежеланные гости. Сонька вздрогнула, и тут же открылась объятиям Ивана, и лишь издала тихий стон, упав к нему на руки. Он ухватил девушку за плечи, заглянул в глаза. Взор свой она упрямо прятала, он только видел ее влажные ресницы. На безвольно висящей руке блестело колечко. Иван хотел было отпрянуть, но вцепился в плечи девушке с еще большой силой. Так они и стояли какое-то время, каждый не знал, что сказать. Он подхватил Соньку на руки, девушка вжалась в его шею. Он тихо шел по сырой от росы траве. Цветастая шаль медленно соскользнула с плеч девушки и осталась лежать незамеченная удаляющимися влюбленными.

Глава 14

Голова болела ужасно, дико хотелось пить. Тяжелая рука упала на лицо, раздался звериный стон.

— Принеси… — ссохшимися губами бормотал Тарас, не снимая руки с глаз — принеси… этой… слышь! — он мотнул рукой в бок, но невесты рядом с собой не обнаружил. Пауза. Покосился на комнату — никого.

Глыба плеч купца поднялась, он с трудом сел на край печи. В комнате не было не души.

— Дрянная девка, ейному мужу худо, а она, значит, шляется где-то…

Бурча и ругаясь забористыми выражениями, он слез с печи и поковылял к чарке с водой. Осушив ее и немного придя в себя, Тарас ударил кулаком по окну, то распахнулось, он поморщился от яркого света. Но жены на улице не было. Натянув рубаху и подпоясавшись, он вышел из дома. На крыльце сидела взмыленная Авдотья.

Когда стало светать, тетка хотела проверить молодых. Тихонько пробралась в комнату. Да только она увидела Тараса одного, Соньки нигде не было — этого она и боялась. Обегав все дворы и углы дома, она выбежала на главную улицу. Но девки нигде не было. Она сходила к ее излюбленному пирсу, обошла весь ближний берег, но и там никого не было. В ужасе с замиранием сердца она ждала, что же будет утром. И вот со скрипом отворилась дверь и на залитое светом крыльцо вышел Тарас. Авдотья с трудом сглотнула комок в горле, и растянулась в широчайшей улыбке.

— Как спалось, кум?

Тарас метнул на нее свой еще сильно хмельной взгляд.

— Где она?

— Кто? — пытаясь изобразить удивление, пролепетала Авдотья.

— Жена моя… — крепко ругнувшись, бросил Тарас.

Решать нужно было быстро, либо притвориться, что и вовсе не знает ничего, или прикрыть, сказать, мол, да по воду пошла, или с подругами.

— Так она кум, к подругам пошла, себя в порядок привести. Отпраздновать. Обычай такой у нас в семье есть. Наутро… праздновать, — она запнулась, поняв, какую чушь ей пришлось выдать.

Ничего не ответил грузный купец, пошел только прочь, калиткой так хлопнув, что едва и забор не повалил.

Шел он абсолютно злой, ярость накипала с большой силой.

— Гости — свиньи, выжрали все, — думал он, напрягая кулаки, — хоть бы капельку оставили. И эта баба еще, стоило жениться!? Стоило! — подумал он, вспомнив о приданном и, конечно же, наследстве.

Голову хотелось засунуть под подушку, но солнце, как назло, всячески заглядывало в глаза. Так он добрел до берега. Вот чего сейчас хорошо — он зашел на пирс, стянул с себя рубаху, портки и нырнул в прохладную воду. Вот оно — где душа оживает. Окунувшись с головой несколько раз, он поднялся обратно на руках на пирс. «Хорошо, даже очень хорошо». Он вытирал рубахой раскрасневшееся лицо и бороду, растирал шею, как увидел, что на берегу лежит шашка.

«Это интересно, кто-то, видать, забыл», — пока он добирался до нее, в уме уже прикинул, за сколько и кому ее можно продать: «Какой же я счастливчик. Только я так могу, — разгоряченно размышлял он, — только я, приехать в деревню на ночлег и нате вам, Тарас, пожалуйте: наследство, приданое, званый гость! Искупались-с? Пожалуйте еще подарочек! — он ухватился за шпагу и потянул на себя. Кусты зашевелились, и на голого Тараса уставился не менее раздетый Иван, из-за него выглянула такая же Сонька и взвизгнула. Тарас швырнул свой найденный подарок в воду и тут же смекнул, что поступок этот был крайне глупый. Он абсолютно забыл, в чем он стоял перед ними, его лицо побагровело пуще прежнего, на висках вздулись вены, кулаки налились свинцом. Сонька прикрылась