– Эта девчонка, нравится тебе или нет, моя жена, – оборвал его Тео. – И твои соображения насчет моего брака интересуют меня столько же, сколько и четыре года назад, когда ты не пришел на мою свадьбу. Удивительно, но она состоялась и без твоего участия.

– Возможно, если бы ты послушался меня тогда, сейчас этого кризиса не было бы! – парировал отец, и в голосе его не было ни капли раскаяния. Впрочем, Тео сомневался, знакомо ли его отцу это чувство. – Ты украшаешь собой и компанией – моей компанией! – страницы газет ради ее загребущих ручек.

– Почему бы нам не продолжить этот разговор, когда ты наконец вспомнишь, что я не интересовался твоим мнением насчет моего брака, – четко разделяя слова, произнес Тео. – Смирись с этим, отец, если сможешь. Мне плевать, что ты думаешь по этому поводу.

– Ты должен прекратить этот спектакль, Тео, – продолжал бушевать Деметриус. Как всегда, то, что говорил ему сын, вошло у него в одно ухо и вышло в другое. Великого Деметриуса Цукатоса заботили в мире только две вещи: его собственная персона и то, что может принести ему еще большую прибыль. Тео было прекрасно известно, что ожидать чего-то другого бесполезно. Но чем больше времени он проводил с Холли, тем меньше его волновали поступки отца. – Так или иначе.

– Прощай, отец.

Положив телефон в карман, Тео любовался потрясающим испанским закатом, пока розовые и глубокие синие тона не превратили небо над старым городом в фантастическое зрелище. Вскоре они уступили место темноте, позволяя улечься эмоциям, которые всколыхнул его отец.

Тео знал, что есть только один человек – и всегда был только один, – который способен принести покой его душе, и он отбросил притворство…

Они стояли на той улочке бесконечно долго, просто целуясь.

И это все изменило.

Он вбирал в себя вкус Холли снова и снова, целуя ее так, словно от этого зависела его жизнь…

Наверное, все так и обстоит на самом деле, и в этом заключается проблема. Он прожил последние четыре года, пылая ненавистью к ней. Он всячески пытался доказать, что его не сломало ее предательство. Тео решительно отказывался признавать, что Холли его изменила, однако это была правда.

И он не хотел отпускать ее сейчас…

– Мне показалось, разговор был не из приятных, – раздался за его спиной голос Холли.

– Ты забыла, что мой отец не самый приятный человек, – ответил Тео, пожав плечами. – Разве что успешный.

Он повернулся. Холли стояла у балконной двери, и он решил, что ее красота затмевает даже фантастическое закатное небо. Она использовала его рубашку как халат. Ее блестящие пышные волосы разметались по плечам, и от этого зрелища у Тео закололо в груди.

Наверное, так будет всегда. Наверное, в этом-то все дело.

Они занимались сексом бессчетное количество раз после того, первого раза, на диване, всего каких-то несколько дней назад. И все было по-старому восхитительно и по-новому прекрасно. И, как всегда, это было, как наркотик. И, как всегда, Тео было хорошо с ней так, как ни с кем.

Последние занятия любовью стояли особняком. Это произошло, когда они вернулись с той улочки в Готическом квартале, опьяневшие от поцелуев. Наполненные новым чувством и словно излучавшие свет, исходивший от заново посеянного семени доверия друг к другу.

Почти священного семени, подумалось ему.

У Тео даже в мыслях не было отпускать Холли. Больше никогда.

– Тебя, наверное, ждут дела в Афинах, – продолжила она спустя мгновение, схватившись за косяк, словно ей была необходима опора. Тео почувствовал, как внутри у него все замерло. – Ты не мог предвидеть такой внеплановый отпуск. – Холи помолчала и сглотнула. – Я не хочу мешать тебе выполнять свои обязанности, Тео.

Тео смотрел на нее, все его чувства были обострены. Последние краски заката осветили лицо женщины, и он увидел тени в ее глазах, неприкрытую уязвимость.

Он понял, что Холли собирается сделать.

– Ты готова вернуться со мной в Грецию? – Тео прислонился к перилам, сосредоточив все внимание на ней. Он не сжал кулаки. Не стиснул зубы, удерживая рвущийся из горла вой раненого зверя. Он просто смотрел и ждал, когда Холли опустит топор. – Ты это хочешь сказать?

– Я думаю, тебе надо немедленно вернуться в Грецию, если это необходимо, – словно не слыша его, сказала Холли.

Молодая женщина стояла, скрестив руки на груди, и в голове Тео всплыло воспоминание: четыре года назад она стояла точно так же и несколькими лживыми фразами заставила его мир разбиться вдребезги. Следующие четыре года он каждое утро проводил в тренажерном зале, с потом выдавливая из себя всю свою ярость и боль, воскрешая каждый миг их последней ночи и каждую деталь того, как Холли повела себя, вырвав и растоптав его сердце.

Возникающее в душе чувство было ему знакомо.

Страх. Снова он.

– Ты слишком добра, – негромко произнес Тео.

Полные муки голубые глаза Холли встретились с его глазами, но почти сразу она отвела их в сторону.

– Мне кажется, проведенные вместе дни были необыкновенно поучительными, – заговорила Холли каким-то изменившимся голосом. Она как будто стала выше, держалась непринужденнее. Тео подумал, что, наверное, так Холли Цукатос выглядела на благотворительных мероприятиях. Отстраненная. Недоступная. Не подверженная эмоциям. Однако ее взгляд говорил совсем о другом. Тео видел ее душу, и не важно, какие слова она произносила. – Я думаю, мы выяснили, что у наших отношений существует фундамент, на котором можно попытаться построить что-то. Может, нам стоит пожить месяц раздельно и поразмышлять о том, что между нами произошло, а затем решить, как быть дальше?

– Или, – бархатным голосом подхватил Тео, – ты можешь вернуться ко мне, что и следовало сделать с самого начала.

Лицо Холли вспыхнуло, глаза расширились, словно его предложение было неприличным.

– Я… я не думаю…

– Холли. – Тео произнес только ее имя, тем не менее она вздрогнула. Он смотрел на нее в упор, лишая возможности отвернуться, силой своего взгляда убеждая ее отказаться от плана, который созрел у нее в голове. – Поехали домой, agapi mou. Нам пора.

Прошло несколько томительных секунд. Или минут? Холли беспомощно смотрела на него, отчаяние окрасило ее голубые глаза в синий цвет.

– Нет, – хрипло выдавила она наконец. – Я не могу, Тео. Я не могу вернуться в Грецию.

Холли не стала дожидаться ответа. Стремительно развернувшись, она скрылась в номере.

Ее побег полоснул по сердцу Тео, как нож. Холли снова сбежала от него. Пусть даже он и предвидел такой вариант.

Но сейчас ему было тяжелее, чем в первый раз. Следовало бы усвоить урок четырехлетней давности, а не позволять себе целовать ее и заниматься с ней любовью столь самозабвенно. Отчаяние, боль и тоска снова привели Холли к нему. А любовь заставляет ее бежать. Дни, что они провели в Барселоне, которую он всегда будет считать их городом, ясно продемонстрировали это.