– Ты не поверишь, но я не считаю себя виноватым, Холли. Это твоя привилегия. И твой крест.

– Да, – прошептала она. – Я убедилась, что, как говорят, минус на минус не всегда в результате дает плюс.

– Минус был один, – произнес Тео медленно и четко. – Одна ложь. Все, что последовало потом, ее плоды. Мы будем спорить об этом вечность? Ты ради этого пришла сюда? Чтобы посмотреть, не изменилось ли магическим образом мое мнение?

– Я не предполагала, что твое мнение магическим образом может измениться. – Холли говорила спокойно, но то, как она при этом выглядела, заставило его внутренне содрогнуться. Это не важно, одернул себя он. – Но не надеяться на это не могу.

Тео долго молчал.

– Не имеет значения, какими были все те женщины, – наконец сказал он. – С кем бы я ни был, я видел только тебя.

Выверенный, жестокий удар достиг цели. Холли содрогнулась.

– Как странно, – услышала она свой голос, доносившийся словно издалека.

Тео развалился на белом диване и выглядел темным на его фоне. И опасным. Сейчас он был совершенно неотразим. Молодую женщину притягивал блеск его глаз, в которых полыхало черное пламя, и широкая обнаженная грудь с перекатывающимися под кожей скульптурно вылепленными мышцами.

Было бы ей проще, если бы он не был столь красив?

Когда Тео распахнул дверь своего номера, Холли чуть не споткнулась. На лице его было написано неприкрытое желание отвести на ком-нибудь душу. Черные спортивные брюки низко сидели на бедрах. Именно такого Тео она помнила. Он был воплощением чувственности. Мужественный, страстный, притягательнее самого сильного магнита, он отпечатался в ее душе. Все те места, которых Тео касался прошлой ночью, при виде его издали восторженный вопль, сменившийся тягучей болью внизу живота. Тело было объято пламенем, которое ей так и не удалось потушить.

– Что? – поинтересовалась Холли. – Что именно ты видел?

Тео моргнул, а затем превратился в изваяние. Он был неподвижен, и Холли повторила свои слова, чтобы убедиться, что действительно сказала это вслух.

Это было похоже на очередной удар, только в этот раз нанесла его она. Но шокированы они были оба.

«Представляется мне, что нет ничего такого уж постыдного в том, чтобы солгать, – давным-давно сказал ей отец. Холли была тогда молоденькой девчонкой, озабоченной обычными школьными проблемами и только начавшей сталкиваться с лицемерием сверстников. – У каждого человека есть на то свои причины. Стыдно притворяться, что ложь и есть правда. Ложь, может, тебя не убьет, милая, но стыд – точно».

– Прошу прощения, я не понял, – преувеличенно вежливо переспросил Тео.

Холли чуть не расхохоталась, но сумела справиться с собой.

– Какую именно часть моего тела ты видел, пытаясь забыться с другими женщинами? – уточнила она.

Холли не понимала, что с ней происходит. Ей становилось плохо, когда она думала о том, что Тео спал с кем-то. Но, с другой стороны, честность вынуждала ее признаться, что он имел на это право. Именно ее неверность – не важно, реальная или вымышленная, – разрушила их брак. Она сама открыла эту дверь.

Но откровение Тео стало для нее подарком.

– Что за очередная игра?! – рявкнул он.

– Мои руки? – предположила Холли, игнорируя вопрос. Она двинулась к нему, намеренно шагая так, чтобы походка подчеркивала изгиб ее бедер. В темных глазах мужчины появился жадный блеск. Он явно получал удовольствие. – Волосы?

– Только не зачесанные назад, – пробормотал Тео.

Его ответ откликнулся во всем ее теле. Он словно убрал заслонку, заставляя огонь, живший в ней, вспыхнуть, питая ее разнузданность и превращая кости в растопленное масло. Убеждая, что она имеет власть над Тео. Словно он по-прежнему принадлежит ей. Несмотря ни на что.

Холли встала между его широко расставленными коленями. Он не выпрямился, не сделал ничего, что могло бы намекнуть на его реакцию, но она видела голод в его пылающих глазах, и этого было довольно.

Это заставило ее собственный пожар взметнуться до небес, все пожирая на пути.

И только это имело значение.

Холли неторопливо завела руки за голову, выгибая спину, чтобы ткань на груди натянулась, и начала вытаскивать шпильки из прически, одну за другой, неспешно, почти лениво, не отрывая взгляда от Тео. После того как она вытащила последнюю шпильку, ее волосы упали на плечи толстым покрывалом.

Только потом она тряхнула головой и провела по ним пальцами, распрямляя светлые локоны, заставляя их рассыпаться. Тео сидел неподвижно, глядя на нее снизу вверх, словно пребывал в экстазе. Он сжимал спинку дивана, и костяшки его пальцев были белы, как ткань обивки.

– Что еще ты видел? – спросила Холли и услышала хрипловатые нотки в своем голосе. То было и обещание секса, и тоска, и боль за потерянные годы, и сладко-горькое желание, по-прежнему сильное даже после всех предательств. Это только подстегнуло ее. – Какая часть моего тела тебя притягивает больше всего?

– Не стоило тебе бросать меня, Холли.

Тео не собирался это говорить. Но Холли все равно узнала бы правду, увидев муку в его темных глазах, его вонзившиеся в диван пальцы. Позже, наверное, она себе скажет, что именно это подтолкнуло ее опуститься перед ним на колени.

Совсем как тогда…

Его глаза превратились в черную лаву.

Холли не сразу сообразила, что покусывает нижнюю губу.

Женщина перестала думать. Перестала переживать. Забыла о жившей в ней боли, об израненных чувствах. Что она сделала… Что сделал он… Холли отмахнулась от всего и накрыла ладонями его колени.

Тео сразу же напрягся. Она не только ощущала ладонями, но и видела, как натянулись гладкие мышцы на его груди, и возликовала. Это была незамутненная радость оттого, что она снова может до него дотрагиваться.

Тео… Его имя было подобно зажженному в ней источнику света, который светил так ярко, что причинял боль.

Холли чувствовала жар, исходящий от его тела. Ей больше ничего не хотелось, кроме одного: податься вперед, провести языком по груди Тео и попробовать его на вкус. Соль и мускус – вкус мужчины. В такие моменты, как этот, он целиком принадлежал ей.

Холли придвинулась ближе, погладила колени Тео, его бедра, чувствуя, как в ней что-то распускается, словно пышный цветок. Его дыхание стало прерывистым и учащенным.

– Что ты задумала?

Она улыбнулась:

– Сам не можешь догадаться? Как же много прошло времени…

– Объясни, что ты задумала, Холли. Немедленно.

Тео почти рычал. Однако плотно сжатые челюсти мужчины свидетельствовали о снедавшем его желании, его жажде. О едва сдерживаемой страсти. Улыбка Холли стала шире.