– Ты охотишься на таких, как мы, навариваешься на наших загубленных жизнях, но как только твоей сестре понадобилась помощь, тут же примчалась в Пропасть. Так почему я должен тебе доверять? Ты – лицемерка.

Тщательно сдерживаемое терпение треснуло по швам. Лишенный оков, ее гнев вырвался на свободу. Морриган вскинула руку и со всего маху залепила Дэмьену пощечину… и в тот же миг отлетела назад, словно подхваченная сильнейшим торнадо. Сшибла стоящий на пути пуфик, задела край низкого стеклянного столика, взмахом руки скинув вазу. Та разлетелась на мелкие осколки, а Морриган, не встретив уже сопротивления, впечаталась в стену спиной – да так, что хрустнули позвонки. Сознание помутилось, но из последних сил она прошептала: «Artego alaya». Прохладная исцеляющая нить, сотканная из воздуха и магии, оплела позвоночник, залечивая и успокаивая боль.

Дэмьен в четыре шага преодолел разделяющее их расстояние. Порывисто наклонился над ней: первая мысль, стремительно пронесшаяся в мозгу, почему-то была – хочет добить. С изумлением и неверием Морриган увидела в его глазах раскаяние. Невероятно… просто уму непостижимо. Внезапно Дэмьен напомнил ей пса, который со злости укусил хозяина и теперь смотрел на него полными вины и сожаления глазами.

– Прости. Я… я же просил так ко мне не прикасаться.

– Больной придурок, – прошипела Морриган. Со стоном поднялась. – А как я должна прикасаться к тебе?

– Нежно и ласково, – усмехнулся Дэмьен.

Подал руку, которую она с каменным видом отвергла.

– Просто скажи мне, как, черт возьми, вернуться в Пропасть к Рианнон!

– Я поставлю печать – она позволит тебе беспрепятственно проникнуть обратно, – сказал Дэмьен – сама кротость и готовность загладить свою вину.

Надо же… Значит, не так уж он черств, как казалось поначалу… Но это его буйство и нечеловеческие рефлексы… Морриган передернула плечами. Дэмьен взял ее за запястье.

– А мне точно можно тебя касаться? – ядовито спросила она. – Меня не постигнет смертельная кара?

Дэмьен закатил глаза.

– Я же извинился. И, кстати, предупреждал.

– Что ты такое, Дэмьен? Откуда это в тебе?

Холодность его взгляда, казалось, была способна превратить Морриган в ледяную статую. Она поняла, что сказала лишнее – по тому, как переменилось его обычно невозмутимое лицо. Совершенно случайно, но она надавила на его больную мозоль – или вскрыла вновь закровоточившую рану.

– Не твое дело. – Кипящая ярость сменилась пронизывающим холодом.

Не произнося больше ни слова, Дэмьен нанес на ее ладонь странную черную метку – своеобразный лабиринт линий, рун и завитков. Не выучишь, даже если очень сильно захочешь. Словно подслушав ее мысли, Дэмьен сухо сказал:

– Не пытайся его спектрографировать, запомнить или зарисовать. Здесь множество скрытых знаков, знают которые только обитатели Пропасти.

Морриган безразлично пожала плечами. Пропасть ей не дом – лишь временное пристанище. Как только Рианнон поправится, они обе уберутся отсюда. И, хотелось бы верить, что навсегда.

Сивилла была довольна. Под ее торжествующим взглядом Ник просветил ее кожу повыше запястья браслетом, имитирующим чары стражей портал-зеркал – так, чтобы нарисованные специальными чернилами личностные татуировки проявились, а после поставил печать с лицензией на свободное место. Теперь проверка сивилле не страшна.

– Спасибо, – искренне сказала Аннет.

Ник натянуто ей улыбнулся.

– Постарайся не попадаться в руки Трибунала, ладно?

– Я осторожна, эмэр Куинн. Я всегда осторожна. От этого зависит судьба моих детей. – Она потерла место печати, без специального браслета стремительно бледнеющее. – А теперь, как и обещала… Клуб «Дурман» – единственное место в городе, где процветает торговля черными чарами.

– «Дурман»? – поразился Ник.

Он был наслышан об этом клубе. И интерес со стороны Департамента «Дурман» вызвал не просто так – ходили слухи, что в качестве танцовщиц в клуб нанимали вейл – невероятно красивых, стройных и гибких соблазнительниц, способных играючи очаровать любого. Их взгляд и чарующий голос обладали своеобразным гипнотическим действием – поговаривали, что особо сильным вейлам достаточно заговорить с человеком, чтобы ввести его в состояние подчинения, заставляя совершать безрассудные поступки. А потому не удивительно, что завсегдатаи «Дурмана» оставляли там едва ли не все свои сбережения. Вот только ментальная магия, к которой относилась и магия вейл, была запрещена…

Позже эти слухи подтвердились. Но с задачей выявить черные чары, применяемые вейлами, не справлялась одна проверка за другой. Владелец клуба и по совместительству один из богатейших людей Кенгьюбери, Хариед Детран, убеждал, что вейлы лишь пользуются природным очарованием, харизмой, но никак не магией. Инспектора злились, Трибунал требовал доказательств, но… даже регулярно патрулирующие улицы близ «Дурмана» ищейки ничего подозрительного не обнаружили.

И то, что там процветала торговля черными чарами, стало для Ника настоящим открытием.

– Быть того не может. Инспектора проверяли «Дурман» сверху до низу.

Сивилла покачала головой.

– Фактически верхние этажи Дурмана принадлежат Кенгьюбери. Там все чинно. А вот нижний этаж, скрытый от глаз посторонних, принадлежит Пропасти, и там царит полная вседозволенность – разлитая в воздухе тэна, наркотики и, разумеется, подпольный бизнес по продаже чар.

– И вот там-то вейлы не стесняются использовать свой дар, – пораженный догадкой, закончил Ник.

Аннет сразу как-то съежилась, взгляд стал колким и напряженным.

– Эмэр Куинн… вы должны мне обещать. То, что я рассказала, должно остаться тайной. Если «Дурман» закроют, Детран начнет копать. И с его связями, с чарами, которые полностью в его распоряжении, лишь вопрос времени, как скоро он найдет и меня, и вас. И тогда ослабление дара покажется вам меньшей из бед, а мои дети останутся сиротами.

Выбор был не из легких. Если Ник придет к главе Департамента с новой информацией о «Дурмане», и если агенты найдут способ проникнуть на нижний этаж клуба, то повышение до старшего инспектора у него в кармане – уж очень давно глава Департамента жаждет поймать Детрана на горячем. Но какой бы заманчивой ни была подобная перспектива, приходилось признать: подводных камней было предостаточно. Во-первых, все, что связано с Пропастью – тяжело обнаружить и еще тяжелее доказать. Все, кто так или иначе имеет отношение к Пропасти, связаны друг с другом своеобразным обетом молчания. Во-вторых, даже если его план сработает и удастся доказать, что в обители Хариеда Детрана вовсю используются черные чары, а так же ведется торговля ими, этим он подставит не только себя – он инспектор и бывший Охотник и сумеет защититься, но и сивиллу. А, судя по всему, никакими другими магическими талантами, кроме стихийно возникающего дара предвидения и ясновидения, она не обладала и вряд ли смогла бы за себя постоять в случае действительно серьезной опасности.