Подобный каламбур в иное время вызвал бы у нее лишь скептический прищур, ну, на худой конец, неопределенную усмешку. Сейчас же ей было не до смеха. По всей видимости, парню действительно худо. Каждое слово давалось ему с огромным трудом. Да и, честно говоря, на слова такие он не был горазд.

Опустив глаза и сверля столешницу взглядом, Денис выдавливал из себя неуклюжие признания и единственное о чем просил — не торопиться с ответом.

— Я же все понимаю, — поднял он голову, закончив исповедь. — Ты любила его. Может быть… и сейчас любишь. Ведь любишь?! Черт!!! Ну зачем я тебя опять об этом спрашиваю?! Ведь боюсь твоего ответа, а все равно спрашиваю! Ну просто мазохист какой-то!

Он вскочил со своего места и, подлетев к стоящей столбом Альке, с силой привлек ее к себе.

— Не отталкивай меня! Прошу тебя! Не отталкивай!

Ох, как ей хотелось его сейчас оттолкнуть! И не просто оттолкнуть, а отшвырнуть от себя со всей силой, на какую только способна. Закричать, что есть мочи, что не нужны ей ничьи ни любовь, ни нежность. Что она дрянь, что она хочет прожить остаток жизни, каким бы продолжительным он ни был, в одиночестве. Вдали от всех надуманных, никчемных чувств, влекущих за собой лишь крушение надежд да дикую душевную боль.

Но она стояла истуканом, не в силах ни шевельнуться, ни тем более отпрянуть от него, так обнажившего свои чувства. Стояла и глядела поверх напряженного плеча Дениса на упоительные миражи, вереницей проплывающие по стене кухни.

Вот она с кучей белобрысых ребятишек, таких же голубоглазых и улыбчивых, как их отец, удит рыбу. Вот они с Денисом встречают рассвет в его доме на озере. Он что-то шепчет ей, щекоча трехдневной щетиной шею, а она слушает его, слушает и не желает, чтобы миг этот, такой сладостный, такой упоительный в своей неповторимости, кончался…

— Нам только нужно разыскать эти чертовы деньги! — решительно выпалил Денис и, почувствовав, как Алька напряглась в его руках, поспешил добавить. — Нам ведь нужны деньги для нашего будущего? Конечно, нужны!

— И с чего мы начнем? — как можно ровнее спросила она.

Радужные картинки на стене кухни потускнели, постепенно их заволокла черная пелена, и через мгновение они совсем исчезли. Маленький тоненький лучик, нечаянно побродивший по темным тайникам Алькиной души, исчез, и дверца несбывшихся надежд, которую она, не подумавши, приоткрыла, с грохотом захлопнулась…

Зося нервничал. Второй день он пытался связаться с Алькой, а ее мобильник молчал. Не могла же она его отключить, черт возьми!

Он так распсиховался, что пересек сплошную полосу, и лишь предупредительный свисток постового немного привел его в чувство. Времени на выяснение отношений не было. Зося быстренько сунул сотенную бумажку в руки молодому лейтенанту и, не удостоив того взглядом, поехал дальше.

Где же она может быть? Эта мысль не давала ему покоя вторые сутки. Он уже всех опросил, кого можно и нельзя, никто ее нигде не видел. Правда, шепнул ему один ушлый черномазый, что она крутилась у ворот фабрики, даже к нему в кафе заглядывала, но потом все — следы обрывались.

Только бы ей не пришло в голову лезть куда не надо! От одной мысли, что она совершит какую-нибудь глупость, вроде той, что совершил этот безмозглый заведующий лабораторией, у Зоси взмокла спина.

— Я все тебе сам расскажу, глупышка! — шептал он как заведенный. — Мы добудем эти деньги и укатим с тобой куда-нибудь. Туда, где нас никто и никогда не найдет…

Рука его вновь потянулась к трубке, и через мгновение он уже вслушивался в монотонные гудки. Алька не отвечала.

«Почему она это делает? — свербило в его мозгу. — А может, ее…»

Картина истерзанного мертвого тела, мгновенно представшая перед его мысленным взором, заставила его застонать. Нет, с этим надо что-то делать! Дальше нести в себе такой непосильный груз он не мог. Надо все кому-то рассказать. Бороться в одиночку у него не хватит ни средств, ни сил, ни… смелости. Чего уж тут кривить душой — Зосе было по-настоящему страшно. За такой короткий срок две смерти!.. Слепцу же видно, что это не просто так.

«Надо рассказать Сергею. Он любил ее, он спал с ней, в конце концов! Не может же он быть настолько глуп?! — решился наконец Зося, сворачивая к офису. — Уж он как никто в этом заинтересован, ведь обворовывают-то прежде всего его!»

Зося припарковал Алькин «Форд» на стоянке и на ватных ногах двинулся к парадному. Он обливался холодным потом, голову сдавил огненный обруч, но он все равно шел. Видимо, то же самое чувство охватывает осужденного на смерть, когда он взбирается по ступенькам эшафота.

Сергей был один. Удивленный неурочным визитом Зоси, он тем не менее пригласил его и даже предложил выпить.

— Нет, нет, спасибо, я за рулем, — залопотал Зося, бледнея лицом. — У меня к вам дело, Сергей Алексеевич. Очень важное дело!

Тон, каким были сказаны эти слова, не мог не насторожить. Сергей отложил в сторону бумаги, изучением которых был занят до его прихода, и, сцепив пальцы рук в замок, повнимательнее присмотрелся к своему сотруднику.

Зося напоминал бегемота из известной сказки. Грузноватый, с дрожащими руками, уложенными на подлокотники кресла, он то становился багровым и теребил воротник рубашки, желая ослабить узел галстука, то лицо его вдруг приобретало землистый оттенок, а затем и вовсе стало напоминать плохо вызревший лимон.

— Так в чем, собственно, дело? — решился наконец Сергей подтолкнуть его немного.

— Сергей Алексеевич, — лицо у Зоси сморщилось, казалось, еще немного и он расплачется, но он все же сумел из себя выдавить. — Я знаю, кто украл ваши деньги!

— Ах, вот ты о чем, — облегченно выдохнул Сергей. — Так я тоже знаю. Да и все знают. Это перестало быть секретом в то утро, когда…

— Нет, вы неправильно меня поняли, — неучтиво перебил его он и тут же, устыдившись, поспешил извиниться. — Простите… Я просто хотел сказать, что их взяла не Алевтина! Она тут совершенно ни при чем!

Зося поднял глаза на Сергея и, заметив откровенное недоумение в его взгляде, зачастил.

Он говорил долго, путано, перескакивая то и дело с одного предмета на другой. Пот лил с него ручьями, руки комкали носовой платок, норовя превратить его в сотню мелких клочков, но он продолжал говорить. Еще месяц назад он не мог бы предположить, что решится на подобную вольность, но сейчас, когда на карту была поставлена жизнь женщины, желаннее которой для него не существовало, Зося забыл обо всем. Все, что сейчас для него имело значение, так это попытаться убедить Сергея в ее невиновности, а там…

Что будет дальше, он не хотел думать. Только искренне надеялся на то, что Алевтина никогда не вернется к мужчине, который так откровенно ею пренебрег. Поэтому, когда Сергей, с полунасмешкой во взгляде, спросил его об ожидаемом вознаграждении, Зося растерялся.