– Кто угодно бы желал, – уверенно сказала я. – Поверь, даже ты мечтал бы об этом, окажись в ее власти. Она же… безумна.

И жестока сверх всякой меры.

– Ты хочешь сказать, Моник лично душила тебя у миньонских казарм?

– Стрела не завершила начатое.

Ван Харт задумчиво провел пальцем по ободку бокала:

– Какая изящная интрига.

– Караколь очень умен, – я хлопнула в ладоши. – Ах, как он тонко подталкивает Ригель к нужным ему приказам. Ведь, когда я бежала и почти умерла от ран, он заставил ее пожелать перенестись в Авалон. Без цверговой остовы я бы точно уже оказалась в чертогах Спящегo, а стрела стала бы для него бесполезна.

Ван Харт смотрел на меня, но, как мне казалось, должного восхищения крысиным принцем не выказывал.

– А еще он так трогательно ухаживал за мною, заставляя поверить, что влюблен…

– Какое коварство…

– Но я была во всеоружие! Благодаря тебе, Гэбриел, я ни на мгновение ему не поверила!

Тут я слегка кривила душой. Чуточку поверила, и даже была не против эту его страсть принять.

– И как ты собираешься отблагодарить меня за науку?

Я хихикнула:

– У меня теперь ничего нет, даже красоты.

Я всхлипнула, почувствовала, что по щеке скатилась слеза и испуганно спросила:

– Когда темное полнолуние?

– Через два дня.

Перемены в настроении стали мне понятны, женская сущность графа Шерези просится наружу перед ликом Нобу, темной королевы.

Ван Харт налил мне вина.

– Знаешь, – я отхлебнула и дурашливо на него посмотрела, – моя благодарность за науку будет выражена в том, что я не расскажу о наших уроках твой прекрасной невесте Дидиан ван Сол.

Гэбриел отсалютовал мне бокалом, принимая дар.

Патрик лорд Уолес вернулся в залу перед рассветом.

– Мы предали земле лорда Вальденса и его ратников.

Ван Харт кивнул и отвернулся от висящей на стене картины.

– Это похоже на какую-то казнь, – Патрик присел к столу и стал задумчиво перебирать пустые бутылки, на нем теснящиеся.

– Или на жертвоприношение. В их крови искупали меч Арктура, чтоб открыть путь в волшебный мир.

Патрик кивнул, соглашаясь. Жалости к отступнику Вальденсу никто из них не испытывал, а то, что вместе с ним погибли его солдаты… Такова, к сожалению, оказалась их судьба.

Гэбриел пошарил под своим креслом и извлек oттуда непочатую бутыль вина:

– Угощайся, я буквально в драке отобрал ее у Шерези.

– И правильно сделал. Я заглянул в спальню по пути сюда и видел нашего вусмерть пьяного Цветочка, спящего на твоей постели.

– Не забудь завтра вслух посетовать, что больше свободных жилых комнат в твоей развалюхе нет.

– Только в благодарность за добытое в бoю вино.

Они помолчали, они вообще любили и умели молчать в обществе друг друга. За прошедшие два года, они настолько сдружились, что слова иногда были лишними.

– Скажи ка мне, любезный ван Харт, – Патрик зевнул и вытянул ноги к едва тлеющему уже камину, – ты наконец счастлив?

– О нет, – Гэбриел покачал головой. – Я пока только доволен, дружище. Наши расчеты оказались верны, место то самое.

Блюр!

– Наиближайшее к предгорьям Авалона и не принадлежащее Тарифу. Не слишком сложный расчет.

– На эту несложность мы с тобой потратили довольно времени.

– Потому что добыть списки вальденсовых владений мне мешал лорд Мармадюк!

– Не напоминай мне о нем, – скривился ван Харт, а потом пропищал. – Это никуда не годится, цыплятки, c вашими стратегемами только против девок на сеновале воевать.

– Обманом или силою, – таким же высоким противным голосом проговорил Уолес.

И достойные лорды привычнo заржали шутке.

– Кстати, о сеновалах, – ван Харт умел изменять как тон, так и предмет разговора, – ты знаешь, чем будешь кормить те десятки лошадей, которые уже послезавтра окажутся на твоих конюшнях.

– Оставьте заботы о хозяйстве хозяину, мой лорд, – гордо ответил Уолес. – Или здесь кто-то забыл, кому принадлежит замок Блюр?

– Как же об этом забудешь, если об этом напоминают каждые четверть часа.

– Кстати, о девицах, – лорд Уолес тоже умел уводить беседу в сторону. – Тебе не кажется, что то, что появление нашей девицы…

– Она джокер, Патрик, – сказал Гэбриел устало. – Джокер в любой своей ипостаси. Аврора же говорила нам об этом раз двадцать. Смысл существования джокера в том, чтоб оказываться в центре игры. То, что Басти появилась именно сейчас может значить, что игра уже началась, или не значить ничего.

– И если игра началась…

– Я ее выиграю, и тогда, только тогда, мой друг буду счастлив.

И Гэбриел ван Харт осторожно прикоснулся пальцами к футляру, в котором лежал последний довод последнего канцлера прошлой династии.

Организовано все было наилучшим образом. Канцлер ван Хорн явно готовил заранее и побег, и обманные маневры, призванные этот побег скрыть.

Два десятка вооруженных всадников сопровождали пару повозок, которые удалялись от столицы по главному тракту на юг, дюжина стражников разбили лагерь у речной переправы к востоку от города, а сами беглецы тем временем, разделившись на два отряда, продвигались к тарифской границе, чтоб встретиться у самых предгорий Авалона.

– Мои шпионы доложили мне, что Мармадюк где-то на побережье, – пояснил секретарю ван Хорн, – а так как в нашем государстве уже стало традицией, что любое политическое событие происходит при участии лорда-шута, все решат, что королева спешит к нему.

– Среди дворцовых слуг запущены нужные слухи, – кивала леди Сорента.

Ее величество не кивала, погруженная в бессознательном состоянии в свою карету, она лишь часто и поверхностно дышала. Фрейлина взяла с собою двух служанок, заверив лордов, что прекрасно со всем управится. Лорд ван Хорн возглавил эту часть отряда, отправившись с ними.

Канцлер ван Харт путешествовал вместе со своим креслом, закрепленным веревками у борта повозки, и своим секретарем, никак к повозке не прикрепленным и оттого постоянно укачиваемым.

Через две недели ван Диормод, заметивший у линии горизонта клубы пыли, поднимаемой копытами лошадей, понял, что они встретились с передовыми силами Дидиан ван Сол леди Дювали. А ещё через час леди Дидиан, вопящая:

«Дядюшка Адэр, какая приятная встреча!», тискала в объятиях слабо сопротивляющегося канцлера.

Оливер сказал, что не заметил, когда прекратился дождь.