– Цветов тебе захотелось? – прилетает грубоватое Градское через порог. – На.

Растерявшись, машинально принимаю огромный букет красных роз.

Ну, пипец…

Пришел, и снова с наездами! Я полдня страдаю, а он, как обычно, уверен, что вся правда на его стороне.

Радость еще плещется, конечно. Куда ее денешь? Это безусловная реакция. Но игнорировать эти нахрапистые выходки тоже не могу.

– Зачем мне твои цветы, если ты заставляешь меня плакать?! – шиплю негромко, больше интонациями передаю весь свой гнев.

Родители дома, при них я орать не стану.

– Я заставляю?

– А что тебя так удивляет?

– Может, прекратишь уже? – вижу, что тоже пытается говорить спокойно. Только грудь на каждом вдохе резко вздымается. А мышцы лица жестко очерчиваются, так играет желваками. – С миром к тебе пришел, так ты и тут недовольна.

– Пошел ты с таким миром…

– Маруся, бл… – за талию меня хватает, так как руки заняты цветами.

– Не смей меня трогать, иначе…

– Что?

– Добрый вечер, – вклинивается в нашу перебранку незаметно вышедший из кабинета отец.

Ярик медленно переводит дыхание, поднимает взгляд выше моей головы, кивает и, заметно смягчая голос, отвечает на приветствие. Пользуясь тем, что я не могу разойтись с эмоциями, похоже, даже не думает меня отпускать. Ведет ладонью по пояснице и пальцами похлопывает.

– Ярослав, вы останетесь на ужин? – с невозмутимым апломбом спрашивает папа.

– Нет, он не останется!

– Конечно, останусь. Не к тебе пришел, – пригвождает взглядом.

– С цветами, и не ко мне?

– Это попутно.

– Всем так попутно пихаешь?

Хорошо, что папа поднимается наверх, чтобы позвать маму, потому как этот гад Градский наклоняется и достаточно громко шепчет:

– Мечтаю, конечно, присунуть. Но цветы не для этого.

– Ну, ты…

– Что? – приподнимая уголки губ в улыбке, почти касается ими моей  щеки.

И, конечно же, видит незамедлительную реакцию. Мурашки и участившееся поверхностное дыхание – то, что трудно скрыть на такой дистанции.

– А что ж ты к Овсянниковой с цветами не поехал? С ней бы точно все получилось!

– Уймись уже!

– О, Ярослав… – медоточит мама. – А что это? Вы ссоритесь?

– Играем аргументами, – передергивает Ярик с ухмылкой. Вдавливая мне под ребра пальцы, прокручивает лицом к родителям. Но не отпускает. Нагло скользит ладонью по животу и притискивает спиной к себе. Я давлюсь влетевшим в горло сердцем и машинально прикрываю его руку букетом. – Считаю, что Марусе пора менять фамилию. Она не согласна. Приходится уговаривать.

С ума сошел? Зачем впутывает родителей?

Готова его этим букетом по голове треснуть!

– Даже так… – впервые вижу на лице мамы столь сильную растерянность. – То есть... Нам, что же, пора ресторан заказывать? А Сережа с Никой в курсе? Черт… Надо набрать и все обсудить… Где лучше-то? Вот так неожиданность! Адам, ты слышишь?

– Мама, спокойно. Ярик пошутил. Это шутка! – настаиваю с улыбкой. – Ничего не будет, – на этой фразе уже на самого Градского смотрю.

– Еще как будет, – конкретно мне впаривает. Потом для родителей дает исчерпывающую информацию: – На сентябрь можете организовывать.

– До сентября полтора месяца. Даже больше, – рассуждаю как будто равнодушно. Дождавшись, пока опять на меня посмотрит, резюмирую: – Не слишком ты в себе уверен.

– Я как раз в себе уверен. В сентябре вернутся мои, да и квартира наша будет готова.

Тут уж всплеск эмоций не оставляет шансов выдержать лицо.

– Градский, ты совсем охренел?

– Маша! – возмущаются синхронно мама и папа.

– Простите, – на покаянный вид меня не хватает. Слишком взволнована. Шумно выдыхаю и, глядя на Ярика, правду выдаю: – Я не хочу жить в квартире. Хочу в доме.

– С домом быстро не получится. Но позже будет, – заверяет он. – Проект уже в разработке.

– И зачем мне говоришь? Я просто так сказала, – как можно пространнее изъясняюсь. Поймав улыбки на лицах родителей, понимаю, что не слишком успешно. Смущаюсь и, наконец, отлепляюсь от Ярика. – Пойду, цветы в вазу поставлю. А вы пока… Садитесь без меня.

– Но ты же быстро придешь? – подгоняет папа, когда уже к лестнице подхожу.

– Приду, приду…

Ярослав

Спасибо предкам за отменный аппетит. Второй раз как уж на сковородке в доме Титовых, но жрать не мешает.

– Ярослав, если не шутки на пороге шутил, озвучивай прямо, и покончим со сватовством,  – полирует мне нервы официальным тоном папа Тит.

Вопрос реально глобальной важности. Он считает, что сильнее всех Марусю любит. Должен заметить, это давно не является правдой.

– Не шутил. Хочу жениться на вашей дочери.

Услышав сдавленный выдох святоши, перевожу на нее взгляд. Поджимая губы, усиленно сопит, но от комментариев воздерживается.

– Что ж, – задумчиво протягивает будущий тесть, поднимая бокал с вином. Смотрит на меня, потом задерживает взгляд на Марусе. Несколько раз кивает и зрительно выдает ей что-то такое, что у меня озноб по спине летит. – Если сумеете прийти к общему знаменателю, мы, безусловно, препятствовать не станем.

– Я сегодня же наберу Нику, – поддерживает тему мама Ева. – Она еще не в курсе? Можно, я им скажу?

– Не против, – отбиваю я и отправляю в рот очередной кусок мяса.

Как-то во всей этой возне не подумал сам сообщить. С дедом насчет жилплощади перетер. У него регулярно сдаются новострои. Тот, который мне понравился, как раз в сентябре будет готов к заселению.

У нас большой дом, но с Марусей хочу отдельный метраж, чтобы никто не совался: ни мои, ни ее старики. Надеюсь, естественно, что она созреет раньше сентября. Пока моих нет, перекантуемся, но на постоянку с ними не хочу.

Вновь тянусь к своей святоше взглядом и, честно говоря, удивляюсь этой новой тактике подавления молчанием. Знает же, что все равно не пробьет, зачем страдает? Представляю, как ее, тарахтелку, рвет от эмоций сейчас, и ухмыляюсь. Она в ответ лишь глазами сверкает и яростно пилит стейк ножом.

– К слову, мы с Евой расписались, когда мне было девятнадцать, ей и того меньше, – папа Тит, очевидно, считает необходимым тащить разговор. – У нас, конечно, своя ситуация была, н-да, – отпивая вино, смотрит на жену. – Сначала я просто забрал ее из дома. А потом прихватил паспорт и, – вздохом и призрачной улыбкой разбивает предложение, – привез новый со своей фамилией и штампом.