В штабное помещение заглянул помощник Хути:

— Закончили, Муса!

— Хорошо спрятали? — спросил тот.

— Да, с позиций отвели и укрыли во дворе соседнего квартала.

— Садись…

Хути сел рядом с полевым командиром, державшим возле уха один из наушников гарнитуры.

— Ждешь доклада? — кивнул на рацию помощник.

— Да, хочу поскорее узнать результат работы.

Рация ожила спустя несколько секунд.

— «Заха», я — «Дахук».

— «Дахук», «Заха» на связи. Чем порадуешь?

— Поздравляю с отличной работой! В районе перекрестка находилось четыре грузовика, десяток солдат, офицеров и полсотни гражданских.

— Бог велик! — воскликнул Калибар. И, оскалившись в кривой улыбке, добавил: — Понял тебя, «Заха». Я очень доволен тобой. Возвращайтесь…

«…Около тринадцати часов пятнадцати минут район пересечения двух улиц, где находились грузовики с гуманитарной помощью и сопровождавшая их команда, подвергся обстрелу реактивными снарядами с химическим отравляющим веществом в виде хлора. Помимо команды, состоявшей из двух офицеров, прапорщика, восьми военнослужащих по контракту и двух представителей российского Красного Креста, рядом с грузовиками находилось не менее пятидесяти гражданских лиц, пришедших для получения продуктов и медикаментов…» — прочитал начальник авиационной базы генерал Грубанов.

— Сволочи! — прошептал он, бросив на стол листок с текстом донесения.

Сняв очки, вытянул из пачки сигарету, встал, подошел к окну и шумно распахнул створки. Щелкнув зажигалкой, трижды подряд глубоко затянулся…

Известие о гибели нескольких десятков людей сильно расстроило Грубанова. Еще сильнее он негодовал от бессилия — из-за объявленной гуманитарной паузы он не мог отдать приказ нанести ракетно-бомбовый удар по позициям негодяев из «Исламского государства» в отместку за их нечеловеческие выходки.

Докурив сигарету, он вернулся за стол и вызвал по телефону полковника Северцова и начальника разведки подполковника Суслова. До их прихода снова взял в руки донесение, чтобы дочитать его до конца.

«…В результате обстрела пострадало около сорока человек. Из них погибло сразу — двенадцать, скончалось от ран и воздействия отравляющего вещества в течение двадцати минут — девять. Восемнадцать человек ранены, им оказывается медицинская и психологическая помощь. Всего по конвою с гуманитарной помощью, по данным очевидцев, со стороны позиций боевиков «Исламского государства» было выпущено не менее десяти реактивных снарядов, два из которых до названной выше позиции не долетели и один не разорвался».

Вызванные в кабинет офицеры появились одновременно.

— Разрешите, товарищ генерал?

— Да. Проходите, присаживайтесь.

Северцов и Суслов сели напротив Грубанова.

— Вас уже ознакомили с этим? — подал он донесение.

Бегло пробежав первые строчки теста, Северцов вернул документ.

— Да, десять минут назад читали дубликат.

— И что скажете? Как на это реагировать?

— Во-первых, надо найти производство по изготовлению снарядов с боевыми отравляющими веществами, — ответил Суслов.

— Во-вторых, уничтожить его точечной атакой спецназа, — тут же подхватил Северцов.

— Так ищите! — повысил голос генерал.

— Уже ищут, — спокойно отреагировал полковник.

— Кто?

— Одна из групп спецназа. Более того, приблизительное место завода нам уже известно, — сказал начальник разведки. — Для уточнения его координат направлена группа майора Жилина.

— Так… понятно, — смягчил тон Грубанов. — Ну а уничтожать-то кто будет? У Жилина, насколько я помню, большая часть группы убыла в Москву.

— Для уничтожения из России уже отправлена специальная группа во главе с капитаном второго ранга Хабаровым.

— Хабаров… Не слышал о таком.

— В Сирии он работал со своей группой всего два раза.

— Хорошо, — примирительно произнес генерал. — Коли так — не буду вас задерживать. Держите меня в курсе. Свободны…

Вернувшиеся в расположение отряда разведчики подробно и в красках рассказали полевому командиру о том, как снаряды накрыли оживленный перекресток.

— Всего мы насчитали девять разрывов, — радостно докладывал поляк.

— Девять? Значит, один снаряд не сработал, — предположил Калибар. — А что же остальные?

— Два снаряда упали с небольшим недолетом, еще два долбанули по ближайшим домам, а пять точно легли в скопление машин и людей.

— Сколько всего людей там было?

— Человек пятьдесят, из них десять-пятнадцать военных, остальные — гражданские.

— Неплохо. И что же, много погибло?

— Ждать, пока рассеется ядовитый дым, мы не стали, — сказал Магек. — Но будь уверен: половина уже в аду.

— И одну из машин разорвало в клочья прямым попаданием, — добавил второй разведчик.

— Это лучшая новость за последнюю неделю. Что ж, братья, спасибо за отличную работу, — обнял их Муса. — А теперь отдыхайте…

Когда боевики покинули штабное помещение, он обернулся к помощнику, чистившему у небольшого оконца оружие.

— Завтра я снова отправлю обоих искать хорошие цели, а установки прикажу переместить на другую позицию.

Промолчав, Хути поднял на него усталый взгляд.

— Понимаю тебя, Насир, — сев рядом с ним, вздохнул Калибар. — Но и ты пойми: без этих снарядов мы сейчас никак не обойдемся.

— Когда выходить?

— Завтра во второй половине дня.

— И утром послезавтра вернуться?

— Желательно.

— Хорошо, Муса. Только разреши моему отряду полноценно отдохнуть до выхода — до сих пор плечи ломит от проклятых лямок.

— Конечно, брат! О чем речь?!

Борт военного корабля — сирийское побережье. Сирия; Алеппо — селение Тафа. Наше время

Первые сутки плавания по Средиземному морю прошли в спокойной обстановке и без каких-либо приключений. Погода была чудесной, крейсер хорошим ходом чесал на юг, его команда занималась своими делами, и боевых пловцов никто не тревожил. Даже человек с плохой репутацией по фамилии Смирнов. Разок пловцы повстречали его в кают-компании, но тот отвернулся, сделав вид, что не узнал Хабарова, хотя года полтора назад тот на понятном русском языке послал его в африканскую тундру.

Суток с избытком хватило, чтобы всласть выспаться и как следует отдохнуть перед затяжными марш-бросками. Утром следующего дня бойцы выглядели свежими, бодрыми и готовыми к любым подвигам.