Как человеку, способному уничтожить Землю, мне известна и другая грань такого знания — строить на порядок сложнее, чем разрушать. Причём, чем дальше заходит развитие технологии, тем сильнее её плоды походят на магию.

Зонт Дайсона уже размещён на ближней орбите Солнца. Ни один космический корабль человечества не сможет его достичь в ближайшую сотню лет. За счёт эффекта квантовой телепортации, мне удалось запитать от него всю нынешнюю телепортационную сеть Солнечной Системы.

Теперь Земля, как координационный центр, связывает все орбитальные станции, Лунные города, кольца Сатурна, Марс, Венеру, добывающие фабрики в поясе Койпера. Порталы установлены даже там, где земляне лишь теоретически могут появиться в ближайший век.

Быть может, сеть порталов станет узлами обороны в борьбе с инопланетными захватчиками. Или поможет в создании полноценной Сферы Дайсона, если на то найдутся причины. Суть в том, что у потенциала человечества есть теперь каркас для дальнейшего роста. С нашим участием или без, это уже другой вопрос.

Система перемещений упрощена до такого уровня, что найди её сейчас землянин из двадцатого века, счёл бы технологией «Древних». Хотя фукай, заселившие нашу вселенную, скорее всего посмеялись бы над таким сравнением. Их технологиям не требуется материального воплощения. Достаточно лишь интерфейса Системы.

Кварталы-небоскрёбы, плавучие города, планетарный контроль климата — мне пришлось взять на себя ответственность за будущее сразу нескольких земных цивилизаций.

За прошлое поколение людей, некогда открывших мне доступ к Хризалиде и подаривших тепло родительской заботы. За нынешнее, отправляющееся со мной на Танатос. И за будущее, частью которого станут наши с Фемидой дети — Рози Ганет и Акаши Ганет. Надо было видеть счастье на лице старика, в честь которого мы с Фи назвали второго ребёнка. Фукуда-сан теперь мнит себя его законным дедом! И чуть ли не новым капитанам Терциона, нашего флагманского города-корабля.

…

Хлопок телепортации заставил отвлечься от написания мемуаров.

— Опять дневник? — Джон, пройдя по кабинету, легонько отодвинул покрывало с дивана и присел. — Саджи, ты же бессмертен⁈ На кой ляд тебе эти письма потомкам.

— В том и смысл, — продолжаю делать запись. — Писатель, как и его персонаж, меняется с годами. Бумага же несёт отпечаток его мыслей. Во времена Хризалиды, я мыслил быстро… Порой импульсивно и чрезмерно открыто. Помнишь Рейчел?

Убийца довольно хохотнул.

— Да. Знатная шала… кхк… Которую ты на берегу оставил. Она уже раза три пыталась на город-корабль пролезть. Галатея всё спрашивает, за что ты с ней так суров?

— Попыток было больше десяти, — кусаю кончик пишущей ручки. — Рейчел научила меня, как может быть хрупка мечта и ценность человеческого счастья. Поэтому я сам этой стерве рассказал, что первым взойду на Танатос. А потом добавил, что костьми лягу, но того берега ей не достичь. И мир Земли не покинуть ни под каким предлогом. Даже если покончит с собой, Рейчел снова и снова будут вытаскивать с того света в Центрах Возрождений.

Джон понимающе кивнул:

— Вечные страдания.

— Вот-вот! С моими мемуарами точно также. Для автора книга — это оттиск его мыслей в моменте, — видя непонимание на лице Убийцы, вздыхаю. — Есть… те, кто умер, Джон. Те, кого не стало ещё до переселения в миры-убежища. Но для меня они живы, потому что их образы сохранились в моих мыслях и мемуарах. Был у меня друг Рейдзи. Такой же безбашенный тип, как и ты. Когда у меня лимитер в Хризалиде сорвало, Рейдзи взялся разбираться с последствиями. Чуть ли не головой пробил призванный мной планетоид. Тогда половина игрового мира полегла в руинах. Развоплотились все высшие природные божества. Платформа для межмировых перемещений утонула в магме. Рейдзи пережил тот бой, но потом тихо исчез по иным причинам. В той же битве Аурин убил Хранителя, поглотив его сетевые терминальные гены. Так, сын Акаши стал одержим ими, думая что они ключ к покорению Тальзеура. Вот только для их использования, надо быть внешним агентом Системы.

Джон понимающе кивнул.

— Для тебя Рейдзи жив. Путь и в виде мемуаров.

— Памяти свойственно меняться, — кончиком ручки указываю себе на голову. — Мы хоть и бессмертны, но время стирает важные детали. Это я теперь говорю как специалист по контролю целостности сознания. Чем сильнее мы с тобой становимся, тем сильнее стираются маркеры личности в ворохе тех знаний, что зовутся памятью. Помнишь Адрока Торстона? Человека-корабля из команды Фукуды-сана. Вот у него эти маркеры окончательно сбились. Адрок теперь считает себя живым разумным кораблём и никак иначе.

Джон, чуть подумав, хмыкнул, так ничего и не сказав в ответ. Такие вот у нас дружеские отношения. Иногда Убийца просто заваливается ко мне в гости и молчит. Ибо то, что на душе у одного бессмертного, сможет понять только кто-то столь же бессмертный. Мы видим саму жизнь иначе.

…

Пока мы тут отдыхаем, идут последние приготовления путешествия на Танатос. В мире Тальзеура, у побережья Борейской Империи, вот-вот завершится погрузка особо важных пассажиров. Своё обещание я сдержал, дав представителям Борейской Империи левитирующее над водой судно размером с круизный лайнер. Всё-таки, в течение последней пары лет борейцы здорово мне помогали ценными ресурсами. Их собирали, по меньше мере с десятка малых миров.

Параллельно с этим, от Зонта Дайсона сейчас подзаряжаются хранилища энергии плавучих городов-кораблей — Манхеттен, Европа, Новая Япония и Терцион. Их платформы левитируют над водой. Мы полностью защищены от проблем связанных с течением, водоворотами и обледенением.

Плавучие города берём с собой в Тальзеур не без причины. Во-первым, на них живут почти все, кого мы с Джоном и Фемидой знаем лично. Все семьи членов Братства, мои знакомые, Охотники ещё из эпохи Хризалиды и мира Карна. Знакомые их знакомых, дяди, тёти, питомцы, любовницы — все те, кто решил присоединиться к «Последнему походу» на Танатос.

Вторая и более важная причина — последняя преграда, «пояс чейзов». Его невозможно преодолеть, если играть по правилам, установленным цивилизацией фукай и самими чейзами. Даже если выпустить в их сторону весь ядерный запас Земли, с техномантами ничего не произойдёт. А уж с возведённой ими Стеной вокруг Танатоса и подавно. Не-е-ет! Этот орешек надо вскрывать по-другому. Ради этого мы и берём с собой четыре плавучих города-корабля, с совокупным населением в четыреста миллионов человек.

Наш флагман, Терцион, имеет форму классического остроконечного судна. Ширина парящей над водой платформы 1200 метров, высота 980 метров, длина 4 километра. Поистине огромное сооружение-ковчег, аналогов которому даже мне раньше возводить не доводилось.

Во-время тестовых открытий порталов Тальзеура, пришлось отбиваться от целого роя стражей Системы. Им, видите ли, не понравилось, что мы тут по сто миллионов душ разумных туда-сюда гоняем. Пришлось показывать клыки, бить лапой, а потом пускать в утиль тысячи механоидов. Мы, земляне, народ упрямый! Всё равно сделаем по-своему.

Три других города-корабля имеют схожие размеры и вместимость. На одном из них поплывёт сам Терцио Ганет. На другом Персея ДеБран. С отцом и маман у меня отношения натянутые. К своим детям я их не подпущу даже через сотни лет. Координацию и навигацию четвёртого корабля-города возьмёт на себя Кузан Таленор — наш четвёртый внешний агент Системы.

Мы вчетвером сможем провести суда через «пояс лабиринта». Таков план. Что получится на самом деле, пока никто не знает.

За размышлениями о ближайшем будущем, прошла ещё пара часов. Джон за это время не проронил ни слова, молча глядя на виды за окном. Там улицы Терциона, нашего флагманского корабля.

— Мне интересно, — вдруг произнёс Убийца. — Почему в твоём рабочем кабинете нет ни одной двери. А окно и вовсе ведёт на чужой балкон?

— В том и смысл, — дописав заголовок последней главы мемуара. — Сюда можно попасть только телепортом. Ты, я и Кузан. Вот собственно и весь список тех, кто здесь бывает. Гилберт пока учится ставить порталы в нашей системе координат. Все вещи здесь пропитаны воспоминаниями. К примеру, ты сидишь на диване, на которым мы с Фемидой впервые… ну того.

Поморщившись, Джон тут же вскочил с места.

— А нельзя было раньше предупредить?

— Ну-у-у, — развожу руками. — Теперь у тебя будет меньше поводов прятаться тут от жены.

Убийца, шутя,